Всё было слишком странным сегодня. Странным и непонятным для них, простых воинов, привыкших сражаться, а не заседать. Непонятным было, что делали здесь дочери леди Кейтилин и лорда Эддарда. И кем они вообще были? Старшая носила фамилию Ланнистер и заправляла всем в Утёсе на правах хозяйки. И хотя сейчас она не сказала ничего особенного, само её выступление породило неприятное ощущение, что она скорее, одна из львов, чем северянка. Младшая замерла как истукан в мужской одежде, презрев традиции Вестероса. Чего только они не слышали про неё и вот, теперь видели — «взращённый Львом прекрасный зверь…» — Арья Старк, воспитанница Тайвина Ланнистера.

Ещё сильнее сцепив пальцы, Арья понимала, что согласие Робба признать свою вину, для кого-то может послужить не достаточным основанием для того, чтобы сложить оружие. Слишком много крови было пролито, а у Севера долгая память.

— Робб Старк, что Вы можете сказать в своё оправдание? — как всегда ровный голос лорда Тайвина разрезал тишину.

— Мой отец был в темнице. А потом его казнили, — угол рта Робба нервно дёрнулся, но он продолжал спокойно отвечать на задаваемые ему вопросы.

Сердце Арьи болезненно сжалось. Её бедный брат, всю жизнь ставивший честь превыше всего, вынужден объяснять свои действия прилюдно, стоя пред ненавистным Львом. Но отцу было нелегче! Нед Старк преклонил колено перед ублюдком, желая их спасения! Он поставил их жизни выше собственной чести. Неужели он сделал это напрасно? Нет! Робб должен прекратить эту войну!

— Что ж, сыновьи чувства затмили голос разума, — спокойный, ничего не выражающий голос и кивок Десницы и, как всегда, холодный взгляд зелёных глаз. — Корона готова принять это во внимание. Лорд Эддард Старк признал свою неправоту. Вам это известно?

— … Я слышал об этом…

— Вы в этом не уверены?

Последний вопрос повис в тишине без ответа. Сердце Арьи замерло. Неужели… Нет, Робб не может сейчас пойти на попятную! Лихорадочным взглядом она окинула зал. Чёрная Рыба и лорд Эдмур, лорды Долины — все хмуро смотрели на её брата. Честь была для него превыше всего. Признать свою неправоту, преклонить колено перед врагом, с которым ты сражался, которого ты побеждал. Для всех, кто знал Робба, это было слишком жестоко и бесчеловечно. А лишить мать ещё одного сына, это, по их мнению, справедливо?! Война проиграна! Грядёт новая, более страшная битва, в которой нужны будут все! И разве её отец не оказался в такой же ситуации, будучи вынужденным произносить слова признания — более жестокие слова, чем лорд Тайвин вырывал у Робба! Уже готовая вскочить с места, чтобы сказать хоть что-то, Арья поняла, что её опередили.

— Отец признал свою неправоту, — тихий голос Сансы разметал тишину зала. Поднявшаяся со своего места, бледная, в тёмном бархатном платье с огненными волосами, собранными в косу, она, казалось, не дышала, под пристальными взглядами, обращёнными в её сторону. Повинуясь порыву, Арья так же встала с жёсткого стула:

— Это правда. Я была там, — последняя фраза была адресована уже Сансе. — Отец признал свою неправоту. И если кто-то думает, что он не понимал, что он говорит, то он ошибается. Отец не был болен или чем-то одурманен. Он был в здравом уме. И он не хотел кровопролития. Это было его решение. Но для Джоффри этого было недостаточно, приказ о казни он не отменил. И я, Арья Старк — дочь Эддарда Старка, уважаю решение своего отца! И я всё так же люблю его и скорблю по нему! — вскинув голову, она обвела взглядом присутствующих. Пусть только посмеют ей что-нибудь сказать! Её отец готов был уйти на Стену ради них. Но умер из-за ублюдка Джоффри. Она не допустит, чтобы умер ещё и Робб!

Северяне, лорды Долины и Речных Земель — по их лицам сложно было понять, что они думают о ней, о её сестре, об их выступлении на этом совете. А на мать она старалась не смотреть и так зная, что она увидит в её глазах. Леди Кейтилин Старк не забыла, как погиб её муж, а сейчас она боялась потерять ещё и сына. Арья тоже ничего не забыла. И тоже боялась за Робба. На мгновение ей показалось, что она уловила теплоту и поддержку в глазах Джона. Ещё вчера, едва сдерживая крик, она выговаривала ему о том, как видела казнь отца, как узнала о смерти Рикона и Бранна, как жила в страхе за жизнь Сансы, ежечасно боясь, что Джоффри, наплевав на всех, поступит с ней также, как с той рыжеволосой женщиной! И сейчас, когда уже всё было кончено, она не могла допустить ещё одной смерти в их семье! С них довольно! Старки должны жить!

Опустившись на своё место, Арья молча уставилась перед собой, мысленно обращаясь ко всем богам — старым и новым, шепча словно молитву: «Робб не должен умереть, Робб не должен умереть…» А в тишину зала вновь падали сухие фразы:

— Робб Старк, Вами двигали личные мотивы, направленные против короля Джоффри?

— … Да, милорд.

— Они удовлетворены со смертью Джоффри Баратеона?

— … Да, милорд.

— У Вас есть основания продолжать военные действия против Короны?

— …Нет, милорд.

— Есть ли у присутствующих основания, продолжать выступать против Короны?

— …Нет…

— …Нет…

— Готовы ли Вы признать короля Томмена из дома Баратеонов, первого имени своего, своим правителем?

В гулкой тишине, было слышно лишь дыхание невидимого отсюда, далёкого Закатного моря, показавшееся Арье раскатами грома. Она ещё сильнее сцепила и без того посиневшие от напряжения руки. Всё произнесённое ранее не имеет смысла, если Робб не преклонит колено. Подняв глаза на мать, она поразилась бледности её кожи — совсем как снег, которого она не видела уже много лет. Мама… Неужели брат поступит так с ней? Ради них с Сансой леди Кейтилин поступилась честью и пошла на сделку с Джейме. И вот теперь от гордости её первенца зависела его собственная жизнь. Верность долгу и слову, то, как это понимал Робб, уже лишила его Талиссы. Неужели он ничему не учится?! Неужели он готов лишить мать сына?! Честь и долг перед Севером для него важнее долга перед его родными?!

Бринден Талли молча сидел на своём месте. Семья, долг, честь… Самое важное, что есть у них в жизни. И не подлежит сомнению. Эти три слова были важнейшими в жизни Хостера. И именно этими словами напутствовал он свою дочь Лизу, благославляя на жизнь с Джоном Арреном. Только вот слово «семья» они тогда поняли как-то неверно. Не о долге и чести перед всеми Талли нужно было помнить, а том, что у каждого из них есть дети, а у детей есть родители. И может быть тогда и не было бы всех этих смертей и не судили бы они одного из Талли за то, что он поступал во имя Семьи, долга и чести? Бедная Кэт. Она стольких потеряла. Но всё уже закончилось. Война — закончилась. Север пал. Теперь вопрос только в том, как Тайвин Ланнистер вернёт утраченный контроль над всеми Семью Королевствами — разрубит узел здесь и сейчас, приняв от них клятву верности, или добьёт их поодиночке, как непокорных бунтовщиков. Без организованного сопротивления противостоять Ланнистерам и Тиреллам, да и, пожалуй, Мартеллам будет не легко. Наступающая зима ставит перед ними свои суровые требования и война сейчас не нужна никому. Понимает ли это Робб? Или ему всё равно? И он готов принести свою жизнь в жертву во имя чести? Это будет самым страшным ударом для Кэт. А её девочки? Что будет с ними? Слова Тайвина Ланнистера — всего лишь слова и он в любой момент повернёт всё так, будто и не было между ними вчерашнего разговора. Впрочем, всё это не имеет никакого смысла, если Робб не преклонит колено.

По очереди посмотрев на сестёр, мать, брата, своих знаменосцев, Робб Старк обратился к деснице:

— Да, милорд. Я готов признать Томмена королём, правителем Семи Королевств, первым именем своего.

Арья облегчённо выдохнула, прикрыв глаза. Одновременно с облегчением накатила какая-то тоска и опустошение. Вместе с этим признанием Север пал окончательно. Не было больше Короля Севера. Не стало больше Робба Старка — гордого и непреклонного, ставившего слово чести превыше всего. И от этого стало тоскливо и горько на душе. Старки были повержены.