— Да что ты несёшь? — схватил он её за плечи, совсем забывая про раны, которые пусть почти и затянулись, но всё равно болели. — Что за бред про птицу в золотой клетке?

 — Не трогай меня! — грубо воскликнула Сменкина, скидывая его руки с плеч. — Это не бред! Я не знаю, чего от тебя можно ожидать! И поэтому, особенно, после этого разговора! Я точно скажу тебе нет!

Девушка покинула кухню, не забыв напоследок громко хлопнуть дверью. Арт сначала стоял в недоумении, понимая лишь, что ей стало больно, когда он схватил её за плечи. А потом догнал, что так-то на плите ужин.

 — Кира, вернись! — возмутился он, выходя к лестнице. — У тебя там ужин сейчас сгорит!

 — А я не хочу ужинать! — кричала ему в ответ со второго этажа брюнетка. Так для начала для того, чтобы он её услышал. — Я готовила это тебе! Но теперь оно может сгореть до тла!

 — Нет, Сменкина! Ты сейчас спустишься и продолжишь делать то, что делала! — громко возмутился парень.

 — Нет, Мещеряков! — возмутилась в ответ Кира. — Не сделаю я этого! Тебе надо, ты и готовь!

 — Кира!

 — Я тебя не слушаю! — воскликнула она и взаправду надела наушники, а также поставила громкость на полную.

Тогда же Артём решил, что так продолжаться дальше не может! Он хозяин или кто? И вообще, он, может, не хотел ссорится, а тем более грубо обходиться с девушкой. Но сейчас она не оставляет ему выбора!

 — Сменкина! — строго воскликнул Арт, заходя в комнату.

 — And a song someone sings! — специально громко пела она, лишь бы совсем-совсем не слышать парня.

 — Кира! — снимая с неё наушники, чуть ли не заорал в бешенстве шатен.

Оба замерли в растерянности. Кира испугалась ситуации, но старалась не подавать виду на это. А Артём понял, что как-то всё совсем грубо. Надо успокоиться.

 — Ме-Мещеряков, — с испугом, негромко пискнула Сменкина. — Отдай наушники!

 — Нет! — воскликнула в ответ он.

И вот её рука потянулась вверх за любимой вещью, а его рука лишь ушла дальше за спину. В этой напряжённой тишине было сложно что-либо говорить. Нарушать не хотелось, да и, что говорить, оба не знали…

 — Я не отдам, — специально, напоказ, кидая наушники на пол и притягивая девушку к себе, сказал Артём.

И вот поцелуй. Возможно, он не взаимный, возможно, что его вообще не должно было быть. Но он есть. Возмущённо ударяя парня по плечам, Кира пыталась разорвать его (поцелуй), но не выходило, а потом, когда Артас поймал её руки, стало просто невозможно.

 — Они мои любимые! — возмутилась Сменкина, тяжело дыша, когда поцелуй наконец прекратился.

 — Я куплю новые, — пообещал Мещеряков, так же тяжело дыша.

И сразу же вовлёк её в новый поцелуй, который длился меньше, да и уже был менее болезненным, ведь руки девушки всё ещё были пойманы. Правда потом он стал перерастать в множество коротких и уже по другим местам. Ну, а если быть точнее, то на шее и ключицах. И вот тогда у Киры появилась возможность попытаться вырываться, но это всё равно оказалось не так просто, ведь парень обнял её. А после и вовсе закинул на плечо, сказав:

 — Ну хватит-хватит, — усмехнулся он и пошёл в сторону выхода из спальни девушки. — Ты уже доказала, что тебе не нравится, но выбора у тебя нет! Тем более, тебе же было приятно!

 — Ну почему? — несильно возмутилась брюнетка и ударила парня кулаком по спине, а вторым подперла голову. — Почему нет выбора?

 — Ага, значит, ты уже не отрицаешь, что, возможно, не хотела этого, но всё равно тебе понравилось, — с хитрой злобой усмехнулся Артём.

 — Мне не понравилось! — возмутилась она.

 — Как говорит Станиславский, — хмыкнул Артишок. — Не верю.

Вдруг раздался писк, а Мещеряков замер. Пищала пожарная сигнализация и, вероятней всего, из-за того, что стояло на плите.

 — Ужин! — в один голос воскликнули они, и Артём как можно быстрее побежал вниз по лестнице.

 — Ты на кухню, я в гараж, для отключения сигнализации! — дал указание Арт, ставя Киру на пол на кухне.

К слову сковородка на плите сильно дымилась и даже иногда полыхала, ведь картошка на ней начинала не то, что подгорать, а загораться. Тогда Сменкина быстро сняла с плиты сковороду, не забыв надеть перчатку и только положила в раковину, как с потолка пошла вода. А вот это уже извещатель. Правда, слегка не вовремя, ведь Кира и сама смогла устранить возгорание.

 — Всё нормально? — на кухне появился Артас. Но тут же увидел ситуацию. — Сама с пожаром справилась! — рассмеялся он. — А эта штука поливать будет как минимум минут пять! Когда запах пройдет! Я бежал отключать её, да только вот, пожарных отменил, а воду нет. Она автоматически идёт, когда с тушением пожара медлят.

 — Эх, потом придётся воду собирать, — тяжело вздохнула Кира.

 — Ничего, — усмехнулся парень и подошёл ближе. — Мы можем оттянуть столь нежелательное событие. Кстати, знаешь, всегда мечтал о поцелуе под дождём.

 — Артём! — сквозь смех возмутилась кареглазая. — Ты только о поцелуях!

 — Ну, такой уж я есть, — уже чуть ли не шепча это ей в губы, ответил Мещеряков.

И снова очередной поцелуй. Уже который? Но Артёму как-то всё равно. И в этот раз Кира уже не отбивается, а соглашается. Иногда даже берёт инициативу на себя. Но редко.

 — Вот, — усмехнулся Арт, подхватывая девушку на руки. — Давай так будет всегда?

 — Ну не знаю, — усмехнулась в ответ брюнетка.

 — Знаешь, мне кажется, что мокрую футболку лучше снять, — как бы «заботливо» сказал он. — А то ещё заболеешь.

 — Тебе кажется, — «обнадёживающе» ответила Сменкина.

 — Нет-нет, — возразил парень, поднимаясь по лестнице. — Надо. Заболеешь.

 — Нет-нет, — возразила в ответ она, повторяя тон шатена. — Не надо. Не заболею.

 — Заболеешь, — стоял на своём Артём.

 — Мещеряков! — возмутилась Сменкина. — Тебе что, так раздеть меня хочется?

 — Вот прям места себе не нахожу, как хочется, — усмехнулся Арт, ведь его раскусили. — Поможешь мне?

 — Не-а!..

А вот и настал день Х. Именно сегодня всё решится. И именно поэтому оба уже с утра метаются по дому. Они всё приводят в более-менее нормальный вид и убирают. И затянулось это на три часа. А ведь родители буду здесь ровно в двенадцать! А Кире ещё готовить!

 — Точно уверена? — спрашивал в последний раз Артём.

 — Точно-точно, — закатила глаза Кира.

 — Ну хорошо, — хмыкнул парень. — Будет больно, сразу говори.

 — Хорошо, — кивнула головой девушка.

Осторожно разрезав часть бинта, Артишок стал разматывать его. Раны уже практически полностью зажили, но, как и говорил врач, шрамы остались. Они, конечно, портили картину, но не так сильно, как это можно было…

 — Всё, — ответил он.

Кира подняла взгляд на зеркало. Как она и ожидала ужасные следы от когтей пантеры красовались на её плече. И ведь их скроель только кофтой с длинным рукавом и рукавом в «три четверти». На глаза сразу набежали слёзы.

 — Всё будет хорошо, — осторожно прикасаясь к плечу и легко поцеловав шрамы, шептал Арт. — Всё уже хорошо.

 — Нет! — расстроено воскликнула Кира и повернулась лицом к парню. — Всё будет плохо! Всё уже сейчас плохо!

 — Ну тише, — он обнял её, а она тихо заплакала. — Ну не плачь. Кир, поверь мне, шрамы это не самое худшее, что могло произойти. Да и место тоже не самое худшее. А ведь могли бы быть на лице, на животе.

 — На животе бы их никто не увидел! — возмутилась Сменкина.

 — Ага, никто бы и тебя потом не увидел, — возразил Артём. — Кир, любят не за шрамы. Любят не за внешность. Любят за то, что внутри. И меня твои шрамы совсем не смущают. Потому что мне на них плевать! Есть они у тебя или их нет! Я люблю тебя не за это…

Кира утерла слёзы. А ведь она не ожидала, что такой как Артём, особенно, судя по его прошлым отношениям, умеет любить не за внешность. Она слегка недовольно выкарабкалась из его объятий, ведь не любила, когда они очень долгие.

 — Я пойду дальше готовить, — поправляя платье, сказала Сменкина, не смотря на парня. — А ты доубирай тут везде и можешь начать сервировку стола.