– Он работал, приносил денег в семью, а потом оказалось, что он игроман. Сестра плакала сильно, просила бросить все это, и знаешь, он обещал, а потом как-то не пришел домой. Сестра поизвелась вся, телефон пооборвала звонками, а потом пришли они. Оказалось, что этот проигрался по-крупному и свалил, а кому теперь отдавать долг, как думаешь?

Этот вопрос явно был адресован мне, но я не стала отвечать подошла сзади к Верке и обняла ее.

– А ты знаешь, что сделала она? Эта дрянь просто взяла и умерла, отравилась таблетками, все как в мыльных операх, – ее голос дрогнул, но говорить она не перестала, – бросила меня одну.

Сжимаю ее плечи сильнее, прижимая затылок к своей груди.

– Вера, – шепчу в макушку.

– А меня забрали в детдом, на тот момент мне было семь, – она хватает меня за запястья и крепко сжимает их. – Мне почему-то Димка напоминает Олега, Ясь. Я тебя прошу, не встречайся с ним. Ты становишься на себя не похожа, когда он рядом. Дима будто поглощает тебя собой, и ты становишься его тенью…

Она расцепляет руки и целует мою ладонь, а у меня по позвоночнику мурашки бегут.

– Нет, Вер, – отнимаю руки у подруги, – ты ошибаешься, у нас с Димой совсем иные отношения, – делаю короткие шажки к выходу. – Он совсем другой, – а у самой голос дрожит.

Быстро выхожу за дверь, даже не оборачиваясь.

– Не может этого быть, – шепчу себе под нос. – Верка просто ревнует или завидует…

Проговариваю варианты и прислушиваюсь к внутреннему голосу, но он молчит. Сбегаю по лестнице, стараюсь выкинуть все из головы. Конечно, и подругу жалко, оказывается, у нее все не так просто, как, например, у меня. Родители погибли, а вскоре и бабушка умерла, и вот я здесь.

Ладонь скользит по холодным перилам, я будто во сне переставляю ноги, потому что вся я нахожусь сейчас с Верой в комнате. Зря я, наверное, ушла, ей сейчас требуется моя поддержка. Замираю посредине и принимаю решение идти обратно. Резко поворачиваюсь и чуть ли не нос к носу сталкиваюсь с девушкой.

– Ой, – от неожиданности отступаюсь, не удерживаюсь на месте и кубарем лечу вниз.

– Яська! – слышу откуда-то сверху.

В голове все перемешалось, по мне словно танк проехался. Лежу, не шевелюсь.

– Ясь, – чувствую, как плеча касается рука Веры.

Открываю один глаз, вроде все нормально, ничего не кружится, следом открываю второй.

– Жива?

Гляжу на подругу, а та кивает мне в ответ, и улыбка растягивает губы.

– Вот это кульбит сделала, – она начинает смеяться, – че больно? – тычет пальцем мне в бок.

Передергиваю плечами.

– Да я не знаю, вроде, нет, – отвечаю ей и сажусь на попу.

– Ясь, там всего-то пять ступенек, а ты падала так, как будто с вершин Эвереста, – и она начинает ржать.

– Сучка ты, Верка, – ударяю подругу по плечу, – я просто испугалась, – обиженно дую губы.

– Давай вставай, – сквозь смех говорит она, – а то тебя уже, наверное, заждались.

– Черт, точно, – поднимаюсь на ноги и делаю первый шаг, – так вроде вся цела, пошли.

Только спустившись на первый этаж, я поняла, что ногу все же повредила, хоть, скорее всего, и не сильно. В щиколотке чувствовалось неприятное ощущение тянущей боли. Неосознанное прихрамывание не осталось незамеченным.

– Все-таки поломалась, – вздыхает Вера и берет меня под руку.

– Это громко сказано, подруга, – улыбаюсь, – потянула связки, наверное.

Возле доски с расписанием толпился народ. Кто-то возмущенно вскидывал руки вверх и выражался, кто-то тихо хихикал, тыча пальцами в сенсорные экраны гаджетов. Как я понимаю, пробивали адреса и названия тех детдомов, по которым нас распределили. Но все это вскользь, я вижу всю картину боковым зрением, потому что в толпе выискиваю высокую худощавую фигуру Димы, его светлую шевелюру с модной прической. Но его нет среди учеников. Тяжко вздыхаю и, поддавшись Веркиной воле, следую за ней, не сопротивляясь.

Девушка, не задерживаясь ни на миг, будто Халк, расталкивает узкими плечами человеческие массы, пробирается к доске, а я смотрю ей в спину и удивляюсь такой пугающей напористости такой маленькой и шустрой девчонки.

– О, вот, смотри, смотри, – слышу ее звонкий голос, – наше крыло.

Я подхожу ближе, и изо рта вырывается судорожный выдох.

– Нет! – почти кричит она.

– Да, – слышу на ухо голос Димы, и он, обхватывая меня за плечи, притягивает к себе спиной.

– Ясь, я не хочу без тебя, – в голосе подруги слышу слезы.

Она поворачивается ко мне, и ее лицо в миг меняется, в глазах разгорается огонь ненависти. Я смотрю на подругу и поднимаю брови вверх в умоляющем жесте. Вера смотрит то на меня, то на парня, поджимает губы и, проходя мимо нас, сухо кидает:

– Я попрошу Тамару Игнатьевну оставить нас вместе.

Чувствую, как она толкает плечом Диму, и тот тихо смеется, от чего волосы на макушки шевелятся.

– Мелкая фурия, – он отпускает меня и берет за руку. – Ты рада?

Вглядываюсь парню в лицо. Правильные черты лица, прямой нос и чуть пухлые губы, родинка над верхней губой и добрые голубые глаза, на которые спадает непослушная челка.

«Да, ну врет все Верка, – думаю про себя, отметая все домыслы подруги, – Димка идеальный парень, и я его люблю».

– Конечно, рада, – отвечаю ему, – а в какой детдом мы едем? – спрашиваю его, потому что не успела прочитать, а только увидела, что с Верой мы в разных группах.

– Это интернат, Яся, – слышу в голосе Димы скрытую тревогу.

– Странно, а почему интернат? – не поняла я.

– Ну, видимо, мест не хватило, – поясняет Дима, хотя и без его объяснений все понятно.

– Жаль, что Вера с нами не поедет, – качаю я головой. – Может, действительно сходить к директрисе и попросить нас отправить вместе?

Дима дергает меня за руку, и я резко останавливаюсь.

– Нет, – короткое слово холодной сталью режет слух.

– Почему? – растерянно хлопаю глазами.

Я, конечно же, понимаю их неприязнь друг к другу, но все-таки это не значит, что я должна жертвовать отношениями с подругой ради прихоти Димы.

– Потому что нет, – отвечает он, – я не хочу, чтобы ты просила за нее, не хочу делить тебя с ней, – он притягивает меня к себе и, обхватив мое лицо руками, смотрит в глаза. – Мне надоело делить тебя с ней, ее слишком много в твоей жизни. Давай хотя бы новый год встретим без нее, а?

Его голос становится тише, и этот взгляд умоляющий, который действительно лишает меня воли, и я поддаюсь ему. Сдаюсь внутренне.

– Дим, ну, как же… – опускаю взгляд ниже и натыкаюсь на его губы. – Мы с Верой каждый новый год вместе отмечаем, – пытаюсь противостоять его напору, – я так не могу.

– Ладно, – сдается парень, что становится для меня удивительным. Он отпускает меня и отходит на шаг. – Что стоишь, иди, Верка твоя уже, наверное, под дверью директора отирается.

Он, разворачиваясь, уходит, даже не оглядывается на меня. Не ожидала я такого поворота. На душе вдруг становится тоскливо, печально или нет, обидно как-то. Сжимаю пальцы в кулаки и закусываю нижнюю губу. И развернувшись на сто восемьдесят градусов вокруг своей оси, уверенно шагаю в направлении кабинета директора. Даже про боль в ноге забыла от обиды.

Автобус плавно тронулся с места, оставляя позади ворота детского дома. В груди вдруг неожиданно защемило, и я, схватившись за левую строну, ударила легонько над грудью ладошкой, словно пытаясь этим сделать лишний толчок сердца. Делаю вдох. Вот так-то лучше.

– Есения, с тобой все в порядке? – слышу с соседнего кресла голос Димы.

Кидаю на парня короткий взгляд и так же коротко киваю.

– Да, все хорошо, – отвечаю ему, но лишь для того, что бы у парня не возникло желания снова приставать.

Уж очень не хотелось мне сейчас с ним разговаривать. Какая-то внутренняя обида поселилась в груди. Ведь поставил же меня перед выбором, и в этот раз я его сделала не в пользу Веры.

Я тяжело вздохнула и уперлась лбом в холодное стекло.