— Айзек к тебе приставал?

Это то, что он понял из разговора?

— Нет, — я пытаюсь отмахнуться. – Айзек, определенно, не клеился ко мне. Он вел себя как обычный придурок.

— Не разговаривай с ним. И если он снова заговорит с тобой, дай мне знать. — Реми обращает свое внимание на сестру. — И Марли об этом знает. Мы поженимся после того, как я выиграю еще одно золото. У меня есть шанс побить рекорд, и после этого мы остепенимся, и заведем столько детей, сколько она захочет.

Я впервые слышу, как он использует слова "дети" и "я" вместе. Мое сердце колотится от этих упоминаний, даже, если они были вызваны его сестрой. Может, мне не о чем беспокоиться.

— А если ты не выиграешь золото? — спрашивает Рейган, по-прежнему не понимая, что пора остановиться.

Реми пренебрежительно качает головой.

— Не факт, ведь это я.

Я все понимаю. Спортсмены должны быть все: «Я — лучший. Я собираюсь выиграть золото». Вы не можете тягаться с их мышлением и даже предполагать, что существует небольшая вероятность того, что что-то пойдет не так, и они не привезут домой золото. Даже если большинства спортсменов на этих играх не будет.

Но давайте скажем правдиво. Что произойдет, если Реми не выиграет золотую медаль? Вся моя жизнь балансирует на краю обрыва. Победа с золотом означает, что она вовремя меня спасет, чтобы избавить от падения. Если что-то будет меньшее, я, блин, разобьюсь вдребезги.

Или, может быть, он займется чем-то другим. Еще одни Х Игры или чемпионат мира. Всегда будет "еще одно дело", прежде чем мы начнем следующий шаг наших отношений. Моя жизнь становилась ремейком жизни моего кузена Винни, за исключением того, что вместо того, чтобы просто победить, Реми нужна еще одна долгожданная медаль, чтобы надеть ее на свою шею.

В тоже время, Реми испытывал сильную боль после травмы колена. В некоторые дни бывало лучше, чем в другие, но он отчаянно скрывал пузырьки "Ибупрофена" или пакеты со льдом, которые использовал после каждого соревнования. И еще меньше рассказывал. Устраивал более длительные перерывы между тренировками, тренировался меньше часов в день по программе силовых тренировок для своего колена в тренажерном зале. Все признаки налицо.

Часть меня задается вопросом — и надеется — что Реми смириться с тем, что не сможет так продолжать вечно.

ГЛАВА 5

Я балансирую, стоя на коленях на мягком матрасе в своем гостиничном номере, а затем перелезаю через Реми и сажусь на него сверху. Никаких новых известий об ограблении нет и поэтому на его лице постоянно хмурое выражение, это очень его беспокоит.

Я прижимаю свои колени по обе стороны от его тела и кладу на грудь Реми свои ладони. Наконец-то, этого становится достаточно для того, чтобы он улыбнулся, когда наши взгляды встречаются. Как он может устоять перед голой телкой, сидящей на нем верхом?

— Я тебя люблю, ты ведь об этом знаешь, правда? — спрашивает он.

Своими руками он сжимает мое лицо, отчего слова звучат немного невнятно.

— Конечно, я знаю. И я люблю тебя, — говорю я и отодвигаюсь назад, — Не позволяй своей сестре тебя доставать. Она делает это нарочно.

Мои обнадеживающие слова... не успокаивают его.

— Я знаю, как мы всего этого ждали, и это было мое решение, но, в конце концов, оно того стоит.

Я знаю.

— Еще одно золото, Марли. Позволь мне выиграть еще одно золото.

Я так стараюсь, правда, но мое лицо кривится, потому что я раздражена его мольбой. Я действительно окажусь на первом месте, как только его первое место больше не будет вариантом?

— И тогда я сделаю тебе ребенка, — говорит он, и кивает головой, как будто это самое безумное романтичное заявление, которое я когда-либо слышала.

Хотя, он делает свое дело. Я не могу не улыбаться и не качать головой на его нелепость.

— Реми..., — я замолкаю и закатываю глаза.

— Что? И это, правда, и мы собираемся делать красивых детей.

— В самом деле?

— Детка, разумеется, — говорит он мне в тон. — Посмотри на себя. Мы должны надеяться на то, что твои прекрасные гены возьмут верх над моими плохими.

Моя улыбка становится шире, и я хлопаю по его обнаженной груди. Милые дети Реми были бы самыми милыми на всем свете. Я видела его детские фотографии.

Он кладет свои большие сильные руки мне на бедра.

— Теперь, детка, уже поздно, и мне рано вставать на мою последнюю тренировку, поэтому садись мне на лицо.

— Что?

— Ты меня слышала, — он подмигивает. — Ты же не хочешь, чтобы я напрягал свои мышцы, ведь так?

Ему не нужно говорить мне дважды. Кто же в здравом уме откажется от такого предложения? Реми выхватывает подушку из-под своей головы и бросает ее на кровать рядом с нами.

— Держись за изголовье кровати.

Я сжимаю пальцами верхнюю часть изогнутого изголовья кровати, и располагаю свои ноги по обе стороны от лица Реми, который лежит на спине. Мои ноги напряжены от ожидания, и я стараюсь держать их расслабленными. И жду, когда Реми медленно начнет — он парень, которому нравится дразнить и растягивать время — но он медлит.

Реми проводит языком по моим половым губам и прижимает ко мне свое лицо между моих бедер.

— О, Боже, — я задыхаюсь на каждом слове, и крепче сжимаю изголовье кровати.

Он смеется и трется своим носом об мой клитор, от чего мои ноги начинают дрожать. И Реми держит меня за ноги, чтобы удержать на месте. Он наслаждается мной, лижет и обводит своим языком вокруг моего входа.

Мои ноги дрожать сильнее и я наклоняюсь вперед, мое дыхание становится тяжелым, и внутренности сжимаются. Реми останавливается и долго посасывает плоть между моих ног.

— О... Боже... Реми, — мои слова прерываются с каждой секундой, пока он продолжает.

Мои беспорядочные слова возбуждают его еще больше. Реми еще глубже погружает свое лицо в мое лоно.

— Правильно, детка, садись еще ближе на мое лицо. — Своими руками он тянет меня к себе за ноги, пока я буквально не сажусь на него.

Я запрокидываю голову назад и двигаю телом. Опускаю одну руку и провожу своими пальцами по его светлым волосам, притягивая голову Реми еще ближе к себе. Мои ноги дрожат, и когда на меня накатывает первая волна освобождения, я сильнее сжимаю своими коленями его голову.

Мое тело содрогается в конвульсиях, и я выкрикиваю какие-то бессвязные слова. Реми медленнее лижет своим языком до тех пор, пока я снова не сажусь обратно. Пытаюсь отодвинуться от него, но он усиливает свою хватку на моих ногах.

— Еще. Я не получил всего. — Он медленно продолжает лизать, не отпуская меня.

Проходит еще минута, и я стараюсь контролировать свое дыхание. Реми медленно и неторопливо лижет, потом отпускает мои ноги, и я снова пытаюсь слезть с него.

— Пока нет, — говорит он. Двумя руками он стягивает с себя синие шорты и освобождает свой длинный толстый член. Небольшая капелька спермы появляется на его кончике, ожидая освобождения. — Садись на него.

Я удивленно поднимаю одну бровь, и скольжу по его телу вниз, что совершенно не смущает Реми.

С полуулыбкой он говорит:

— Не могу напрягать мышцы. Помнишь?

Я останавливаюсь, и его член касается моего входа. Реми поднимает вверх свои бедра, и я тоже устремляюсь вперед.

— Как ты думаешь, ты сможешь выдержать на себе весь мой вес?

Он смеется.

— Детка, ты весишь меньше, чем мой лыжный костюм.

— Что, если вместо этого я сделаю так? — я перекидываю свою ногу над головой Реми, и стараюсь как можно быстрее взять в рот его член. Не смыкая зубы, я скольжу губами по его валу. Достигаю головки и слегка сжимаю зубы прямо под ней. Я сосу, и стоны Реми разносятся по комнате. Просто ему это нравится.

— Твою мать. Мне все равно, что ты делаешь, но я собираюсь оказаться у тебя во рту.

На самом деле, я планировала поскакать на нем, но сейчас нахожусь в другом положении, и мысль о том, чтобы полностью получить его, захватывает меня. Я снова беру в рот его член и начинаю быстро двигаться вверх и вниз.