- А что у вас тараканы едят? - спрашивает Соня.
- А что они едят, хлеб едят, кефир едят, вермишель едят, - отвечает старик. - Бублик едят, - добавляет он, повернувшись к пустой хлебнице, где лежит половинка бублика. - Возьми, деточка, бублик, у тебя ж зубки молодые.
Соня бер?т окостеневший бублик, на боку котрого видны зарубки, как отпечатки древних папоротников на спрессованных земл?й камнях и клад?т его возле чашки с бледным безсахарным чаем. Бублик, конечно, старше кошки.
- А вы, дедушка, Ленина помните? - спрашивает она, глядя в мутное окно.
- Я Ленина живым не видел никогда. Он раньше меня умер.
- Почему умер?
- Не знаю, деточка. Заболел и умер. Я заболею и умру. И ты тоже заболеешь и умр?шь, хоть и маленькая.
- Не верю я, что Ленин умер, - говорит Соня, глядя в окно и царапая ногтем кле?нку. - Это вам, дедушка, в газете написали.
- Подох, милая. Подох, лошадь. Какой бы ни был человек, а как ос?л подохнет. Хоть Ленин, хоть моя старуха.
- Старуха ваша, конечно, подохнет, - уверенно рассуждает Соня. - А Ленин будет вечно живой.
- Ты, девочка, никак пионеркой осталась, - удивляется старик.
- Да, не успели меня в комсомол принять.
- А где ж твой красный галстук?
- Не найти мне теперь моего галстука, - злобно ковыряет кле?нку Соня. - Мне бы Ленина найти.
- Ишь ты. Ленина ей. А пойди в Мавзолей, там твой Ленин и лежит. Тело бревном, в голове лампа.
- Вы дедушка старый, а говорите глупости. Вас Бог за такие глупости съесть может.
- Бог меня не съест, я в него не верю. Был бы Бог, не позволил бы он из кефира суп варить. Вот старуха моя, она в Бога верит, е? он и съест, - при последних словах старик пытается рассмеяться, но только хрипло сипит.
- Неправильно вы, дедушка, рассуждаете, - терпеливо объясняет Соня. - Вс? будет совершенно по-другому. Не Бог вашу старуху съест, а старуха ваша вас съест, когда умр?т. А насч?т Ленина вы не правы, вовсе он не умер, а жив?т до сих пор, только вы его не видели.
- А кто ж в гробу лежит, как не он? Я ж ходил к нему, горбушку в кармане носил, а от него ядом пахнет, как от черепахи в музее, - старик озлобляется и раздувает смрадную советскую папиросу Ватра.
- Ленин из гроба встал и уш?л, а в гроб искусственную куклу положили, чтобы все думали, что он умер, - говорит Соня. - Я знаю, в каком месте настоящий Ленин жив?т, только это место найти не могу. Там ч?рные оз?ра должны быть. Они глубокие, как колодцы, потому что дыры в земле. И ещ? там лес каменный, как зеркало, и снег ид?т. Не знаете вы, дедушка, такого места?
- Места такого нету на земле, а тебе, деточка, надо уколы в затылок делать. Моя старуха тоже раньше в клинику ходила, а теперь ходить не может.
- А старуха ваша, как вы е? называете, тоже не знает, где Ленин жив?т, или только притворяется?
- Да что ты заладила, кто это тебе про Ленина сказал?
- А вы, дедушка, быстро Ленина забыли.
- Мне помнить трудно, я старый.
- А он вас помнит, хоть ему-то уже больше ста лет. Видит он, как вы хлеб тут с кефиром едите. А вы его не видите. Даже портрета его у вас нету. Вы, дедушка, по всему видно, старый коммунист, а вс? равно сволочь. Потому что в коммунизм вы не верите и не верили поди никогда.
- Сама ты сволочь, - хрипло говорит старик, медленно куря папиросу узловатыми венозными пальцами. - Я б тебя убил.
- Это вы для того сделать хотите, чтобы я вам о молодости и светлом коммунизме не напоминала. Я у вас кошку заберу, вс? равно вам е? кормить нечем, а если хотите, даже купить могу, - Соня вытаскивает из нагрудного кармана испачканной цементом кофточки помятые деньги и клад?т их на стол.
- Ты кошку на мыло видно сдашь, - тяжело говорит старик, и в глазах его видна бессильная печаль.
Соня отодвигает ногами из-под себя стул назад, бер?т кошку и уходит коридором в спальню, где в кресле сидит изможд?нная болезнями старуха, смотрящая в окно. Возле кресла на стуле лежат е? очки и сложенная газета.
- Здравствуйте, бабушка, - говорит Соня, клад?т кошку на пол и, подойдя сзади к креслу, бер?т лежащий на комодике платок и ловко накидывает его старухе через голову на шею. От?чное лицо старухи наливается кровью, она с сипением хватает ртом недостающий воздух. Соня внимательно смотрит сбоку в е? выпученные глаза. - Ну что, бабушка, видите ч?рные оз?ра? - спрашивает Соня и приотпускает платок, за который старуха судорожно пытается схватиться руками.
- Вишу, фнушешка, - еле слышно шамкает она.
- А лес каменный? - снова затягивая удавку, Соня упирается коленом в кресло для приобретения дополнительной опоры. Старуха корчит рожи и думает только о своей смерти. Когда Соня снова отпускает, мозг старухи, затопленный больною почерневшею кровью уже не хочет восстанавливать контакт с остальными органами.
- Мяшная лафка, - говорит старуха свои последние слова. Руки е? падают на живот. Соня вытаскивает из-под е? понурившейся головы платок и возвращает его на комодик. Наклонившись к лицу старухи, Соня слегка растягивает пальцами е? открытый беззубый рот и плю?т в него. Затем она ловит кошку, подходит к окну, забирается на подоконник и, отворив форточку, выбрасывает кошку с девятого этажа. Сделав это, Соня затворяет форточку и покидает квартиру, замечая, что старик по-прежнему сидит в кухне на том же месте и курит папиросу.
- До свиданья, - говорит Соня с порога. Старик не слышит е?, погруж?нный в воспоминания о своей молодости и светлом коммунизме.
Спустившись вниз на исцарапанном гвоздями лифте, Соня находит труп разбившейся при падении на асфальт кошки, из пасти которого теч?т кровь, а шкура на животе лопнула. Присев около него на колени, Соня вынимает у кошки сердце и откусывает его от сосудов. Потом она прячет сердце в рот и уходит солнечными холодными дворами в ту сторону, куда если очень долго идти, прид?шь к северному морю.
2. Нефтяные оз?ра.
...И если кто захочет их обидеть, то огонь выйдет из уст их и пожрет врагов их; если кто захочет их обидеть, тому надлежит быть убиту.
Откр. 11.5
Отец Наташи был строителем, а мать медицинской сестрой. Когда Наташе было девять лет, отец надорвал себе живот, таская на стройке камень и умер в больнице. На похоронах отца людей было немного, но по мокрому ч?рному асфальту и ступенькам парадного гнили растоптанные цветы. Наташа думала, что их подарили маме и, собрав цветы вечером картонной коробкой, поставила их в кувшин. Но мама выбросила цветы и скоро вышла второй раз замуж за прокуренного человека, лечившегося у не? в больнице. Наташа не любила нового мужа мамы и отказывалась называть его отцом, за что мама е? била сильной ладонью по лицу.