- Уйди, - воет Галя. - Уйди, гадина, - сл?зы бегут по е? щекам, остывая на ветру.

Катя сглатывает и рыгает.

- Дай ватник, - хрипло говорит она. - Дай т?плой крови пососать.

Галя всхлипывает и бросается бежать, не выпуская из руки топор, но м?ртвая пионерка настигает е? и прыгает на спину, Галя со стоном валится с ног в кусты, оцарапав щ?ки, бь?т Катю локтем по лицу, привста?т и снова падает, царапая лицо о ж?сткие ветки, она хочет кричать, но только глупо стонет, отбиваясь от в?рткой, шипящей и брызгающей ч?рной носовой кровью девочки, бь?т е? кулаком в зубы, коленом в бок, отползает по снегу в сторону, как вдруг т?мная острая боль сжимает ей нос, разрывает глаза, и она совершенно переста?т видеть.

- Ой, - всхлипывает Галя, берясь пальцами за сво? лицо и чувствуя ладонями текущую из глаз кровь. - Я ничего не вижу.

Ч?рная Катино дыхание уже ушло с е? лица, но ослепшие глаза горят ч?рным огн?м, пробирающимся вс? глубже в Галину голову. Она сидит среди кустов, вытирая ладонями кровь с лица, руки е? дрожат. Катя подходит к ней спереди, бесшумно передвигаясь в темноте, и с размаху рубит топором по лицу. Галя валится набок в снег. Опустившись на колени, Катя отворачивает руками намокшие пряди волос и, чмокая, сос?т кровь прямо из расколотой головы. Глаза девушки превратились в кровавые рваные дыры, по краям которых торчат острые осколки багрового льда. Когда становится трудно высасывать, Катя разрывает зубами горло Гали и пь?т оттуда. Горловая кровь чище и теплее, она напористо прыгает Кате в рот, как маленький родничок. Напившись, Катя стаскивает с Гали ватник и кутается в него, поминутно икая, потом приседает над трупом и старательно мочится Гале в рот, держа е? голову рукой и пристально глядя вниз, на свою неровную бурую струю. Потом она несколькими ударами отсекает Гале руку от локтя, бросает топор и натирает пятерню отрубленной руки снегом, старательно распрямляя пальцы и прижимая свою ладонь к Галиной. Наконец она вста?т, в распахнувшемся ватнике, держа руку девушки, как меч, оправляет на себе свитер и ид?т к болоту, оставляя на снегу маленькие босые следы.

- Радуйтесь, колдуны зла, - шепчет она. - Я убила себя, ту хорошую себя, повесила на железном штыре. Она висела там дни и ночи, как гниющее яблоко, которое не хочет упасть. Радуйтесь, колдуны зла, я убила е?, я стала теперь сама собой. Вы заколдовали меня, вы превратили мо? сердце в кусок ч?рного снега. Радуйтесь, колдуны зла.

Так она ид?т, разговаривая с деревьями, повторяя одно и то же, и из носа е? теч?т ч?рная кровь, и за частоколами т?мных стволов, там, в лесной глубине, слышит она шорох их пространных одежд о стволы, и они представляются ей бестелыми существами из одних деревянных голов, хотя она понимает, что это может быть лишь одна из их форм, они проходят там, в лесной глубине, неуловимые, немые и сгорбленные, неизвестно куда, и они не должны ей говорить, она сама знает, чего они хотят.

Увидев Катю, Юля Невская замирает с камышом в руках, а Рита Панечкина, зашедшая как раз за кривую ?лку, решает не выходить, приседая коленями в снег. Катя подходит к Юле совсем близко и, остановившись напротив дрожащей девочки, нюхает е? лицо, глаза, волосы, посапывая носом, где прим?рзла ч?рная кровь. От Кати так гадко пахнет, что Юле приходится напрячь все свои силы, чтобы не сморщиться.

- Сними... сапоги, - шепчет Катя. - И иди, туда... к бер?зе. Только не беги. Стань там и стой.

Юля разувается и медленно, оглядываясь, ид?т к высокой, особо стоящей у болота бер?зе. Катя влезает в оставленные девочкой сапоги и стукает ногой об ногу.

- Эй ты, там, за ?лкой! - хрипло вскрикивает она. - Я тебя вижу!

Рита Панечкина вырывается из-под т?мных еловых лап и бросается бежать через болото, но резко спотыкается, падает, хватается руками за сапог и начинает жалобно стонать.

- Думала убежишь, какашка? - тихо говорит Катя, опуская руку Гали Волчок. Не убежишь.

Рита со стонами привста?т и ковыляет дальше. Катя подходит к Юле Невской, велит ей прислониться спиной к дереву и связывает камышиными стеблями руки девочки за стволом.

- Что ты хочешь со мной сделать? - тихо спрашивает Юля. - Я тут зам?рзну.

- Как? - не понимает Катя. - Тут тепло совсем.

- Мне холодно, - ужасается Юля. - Холодно же.

- Холодно? - Катя смотрит Юле в лицо своими страшными невидящими глазами, и той становится так жутко, что она начинает кричать.

- Ох что ты, заткнись! - шипит на не? Катя. - Не ори, сволочь, а то я тебя сейчас убью.

Юля верит и замолкает, продолжая дрожать от ужаса.

- Жди меня здесь, я скоро вернусь, - обещает Катя и ид?т болоту по следу ушедшей Риты Панечкиной. Она нагоняет е? через несколько минут, потому что Рита еле ид?т, сильно хромая на одну ногу. Заметив сзади Катю, она садится в снег и визжит, заливаясь слезами.

- Да замолчи же ты, - говорит Катя, подходя ближе.

- Я, вот... ногу вывернула... - плачет Рита от страха и злости на свою проклятую судьбу. - Нога болит, я идти не могу...

- Ничего ты не вывернула, - поправляет е? Катя. - Она у тебя почернела вся.

- Вывернула, вывернула! - рыдает Рита.

- Да заткнись, гадина, - кривится Катя, из носа которой снова начинает идти кровь. - Заткнись! - она рубит воздух м?ртвой Галиной рукой и у Риты лопается голова, кровь струями выпл?скивается изо рта и носа впер?д, заливает лицо из глаз, убитая девочка откидывается назад, валится спиной в снег. На болоте снова наступает тишина. Катя подходит вплотную к своей жертве и внимательно осматривает труп, словно ищет какую-то упавшую на него маленькую вещь. Потом она наступает сапогом Рите на кровавое лицо. Под подошвой битым стеклом хрустит кровь, уже превратившаяся в наст.

Заполдень по следам пропавших собирательниц хвороста приходят Валентина Харитоновна и помощница новой начальницы интерната Ангелина Давыдовна, рослая женщина крестьянского происхождения, лет сорока, в армейской ушанке и с толстой русой косой. За спиной Ангелина Давыдовна нес?т винтовку, чтобы поразить пулей любого врага советской власти, будь то зверь или человек. Валентина Никаноровна старательно хрустит снегом позади своей новой подруги, потому что мать е? принадлежала к декадентской русской интеллигенции и не напитала дочь достаточным количеством жирной крови. Увидев брошенные полузаваленные хворостом санки, Ангелина Давыдовна бер?т винтовку в руки и смотрит через истоптанный снег на бер?зу, к которой привязана Юля Невская с рукавицей во рту. Что-то падает сзади не? в снег, она резко поворачивается и видит труп Валентины Харитоновны, лежащий на смутных от то и дело перестающего падать снега саночных колейках. На трупе заметна одна странная особенность: у Валентины Харитоновны нет больше головы, а только какая-то треснувшая, залитая т?мно-красным соком небольшая пробковая колба, оплет?нная спутанными волосами, как волокнами старой ободранной древесной коры. Ангелина Давыдовна понимает, что раньше этот предмет и был головой Валентины Харитоновны, но не может понять, на какой из его сторон находилось лицо. Она машинально валится животом в снег и отползает под прикрытие саночек, выставив перед собой дуло винтовки. Она слышит тишину, такую пустую, что снежинки, как комары, звенят у не? в ушах. Глаза Ангелины Давыдовны чутко водят по инеевым кустам на опушке, отыскивая затаившуюся цель. Постепенно она замечает, что становится вс? холоднее. Морозный воздух прислоняется к е? лицу, покалывая острыми иголочками снега, вынутая из рукавицы на курок рука м?рзнет до пронзительной боли, и лицо тоже начинает ломить, словно в него втыкаются заиндевевшие железные гвозди. Когда Ангелина Давыдовна понимает, что нужно бежать, она уже не может подняться, на не? навалилась усталость, тепло утратившего чувствительность тела иссякло, она закрывает глаза, чтобы уберечь их от холода и не видит выходящую из кустов Катю, а если бы и видела, то не смогла бы даже нажать окаменевшим пальцем курок. Катя приближается к лежащей навзничь за саночками женщине и сбрасывает ногой шапку с е? волос, пробует носком сапога голову. Ангелина Давыдовна ещ? жива, хотя через горло в грудь ей лезет толстая, обросшая шипами гусеница. Катя стоит над ней и наблюдает, как Ангелина Давыдовна начинает д?ргаться и хрипеть от того, что кровь замерзает внутри е? л?гких. Похрипев, она разжимает челюсти на посиневшем круглом лице, кожа на н?м лопается, и выходящая из-под не? кровь сразу застывает на воздухе.