Первую шпажку Хана окунула в соус надолго, дав ей пропитаться как следует. Стоило её вытащить, и густой соус тут же аппетитно потёк вниз. Парень выглядел озадаченным, ему ещё никогда не доводилось есть якитори таким необычным образом. Он тоже макнул шпажку в соус, подражая Хане, а затем вопросительно посмотрел на неё. Они одновременно поднесли мясо ко рту.

— Ням-ням…

До чего вкусно! Парень восторженно осмотрел шпажку, а затем с аппетитом доел остальное.

Скоро такие якитори стали его любимым блюдом, и Хана готовила их очень часто. Когда курица продавалась со скидкой, она покупала тушек побольше и прятала их в морозильник. А он на обратном пути собирал одуванчики и ставил их в бутылки из-под молока на окне. Хана всегда с улыбкой смотрела на то, каким довольным он выглядел.

Он приходил к ней сразу после работы, ночевал, а утром уходил опять. Как-то незаметно это стало для них нормой. Через несколько месяцев по совету Ханы он съехал со своей квартиры. Весь переезд свёлся к тому, что в углу её комнаты появились два пакета с книгами.

Из одного он достал старую фотографию, спрятанную между книг, и показал девушке. По его словам, там была изображена его родина — заснеженный горный хребет. Хана поставила фотографию на полку, рядом с фотографией отца.

Ясное утро раннего лета. В бутылке из-под молока покачивались коммелины и герань. Хана складывала только что выглаженную рубашку своего парня, как вдруг ощутила приступ тошноты. Ей стало так плохо, что она выронила одежду и упёрлась руками в кровать.

Хана давно заметила изменения. Почувствовала. На самом деле она уже месяц как потеряла аппетит и с трудом вставала с постели. Но лишь сегодня она ясно осознала, что именно с ней творится.

Она заглянула в окно ближайшей женской консультации. В приёмной толпилась огромная очередь из беременных женщин. Хана заглядывала ещё несколько раз, но так и не решилась зайти: ей казалось, что слишком уж она от них отличается. Но с кем в таком случае посоветоваться? Хана стояла у входа в клинику и чувствовала, что податься ей некуда. Она развернулась и пошла прямиком в университетскую библиотеку.

В безлюдном читальном зале Хана законспектировала несколько книг о беременности и родах. По пути домой она пыталась представить себе, как отреагирует на новость её парень. Может, обрадуется? Или, наоборот, расстроится?

После долгих сомнений она позвонила из таксофона ему на работу и успела лишь сказать, что ходила в женскую консультацию, но на приём не попала. О ответил, что сейчас же приедет, и бросил трубку.

Хана ждала его перед тем самым кафе. В руках она держала книги о естественных родах и родах в домашних условиях. Девушка твёрдо решила донести до него свои намерения.

Показалась его фигура. Он бежал к ней со всех ног. Сердце Ханы застучало. Она уже открыла рот… Но не успела заговорить, как он заключил её в объятия и закружил над землёй. Принесённые им банки с консервированными персиками упали и рассыпались по дороге. Прохожие услышали шум и уставились на молодую пару.

Но он обнимал Хану, не обращая внимания ни на кого больше. Ещё и ещё. Его лицо светилось от счастья. И поэтому Хана тоже была счастлива.

Всё лето и осень Хана страдала от сильного токсикоза: её тошнило целыми днями. Ходить в университет в таком состоянии стало невозможно, и после долгих раздумий она ушла в академический отпуск. Подработку тоже пришлось оставить. Начальница химчистки изумилась и изо всех сил пыталась её отговорить. В ход пошли даже просьбы («скажи, если тебя хоть что-то не устраивает») и обещания («сделаю всё, что в моих силах»), но Хана не могла рассказать ей о своей ситуации и лишь снова и снова просила отпустить её. Тяжело было бросать работу, которая кормила её с самого поступления в университет.

Жизнь полностью изменилась. День за днём она лежала в кровати, не в силах пошевелиться, и боролась с токсикозом. Аппетит у неё почти пропал, отчего стройная девушка совсем исхудала. Но даже тогда тошнота не отступила.

После работы парень безропотно ухаживал за ней вечерами, не спал ночами, а по утрам снова уходил на работу. Самой большой поддержкой для Ханы было его постоянное присутствие. А в один прекрасный день…

Когда Хана привстала с кровати, чтобы встретить его, то увидела, что вся его куртка обсыпана коричневыми перьями. В ответ на её обеспокоенный взгляд парень с хитрой усмешкой достал из-за спины подарок. Красивая птица с тёмно-зелёным хвостом пронзительно закричала. Дикий фазан.

Хана опешила. В голове возник образ парня, охотящегося в облике волка, но толком представить себе эту картину она так и не смогла.

Парень направился на кухню, ловко разделал фазана и бросил тушку в кипящую воду. Пока варился бульон, парень, склонившись над столом, резал овощи. Хана вызвалась было помочь, но он сказал ей никуда не ходить.

Наконец он надел рукавицы, снял керамический горшок с плиты и поставил на накрытый скатертью стол. Стоило ему снять крышку, как квартиру наполнил пар и согревающий душу аромат.

Он приготовил фазана с лапшой. На поверхности прозрачного бульона плавали аккуратно нарезанные кусочки дайкона и моркови. Но Хана с беспокойством смотрела на предложенное кушанье. Сможет ли она это есть? Сейчас её нередко воротило от одного только вида и запаха еды.

Хана палочками подцепила и с опаской попробовала одну из нитей лапши. Во рту медленно разлился нежный вкус.

— Ах!.. — невольно воскликнула она.

Девушка обрадовалась, во-первых, тому, что смогла хоть что-то съесть. Во-вторых, что еда ей действительно понравилась. Этого чувства она не испытывала уже очень давно. В ней резко пробудился аппетит. Она накинулась на фазана так, словно пыталась наверстать упущенное. Парень с облегчением вздохнул и подпёр рукой подбородок.

Когда наступила зима, токсикоз прекратился, словно по мановению волшебной палочки. Парень работал, как никогда раньше. Он уходил ещё до восхода солнца и возвращался поздно ночью. Он пытался накопить хоть немного денег, чтобы обеспечить их будущее.

Хана сидела дома с увеличившимся животиком и готовилась к домашним родам. Она шила пелёнки и плюшевые игрушки в виде маленьких волчат. Девушка постоянно молилась о том, чтобы всё прошло хорошо.

Она снова и снова думала о том, что если отец оборотень, то оборотнем может родиться и ребёнок. Но её это совершенно не волновало. Она хотела познакомиться с ним как можно быстрее. Хана смотрела в осеннее небо, из её глаз почему-то лились слёзы.

Хана родила в своей маленькой квартирке. За окном мягко падал снег.

Они не обращались в роддом, не вызывали акушеров и справились целиком и полностью своими силами. Хана думала, что родит волчонка, но, по крайней мере на момент рождения, ребёнок выглядел как обычный человеческий младенец.

Чайник посвистывал на плите. Они оба не сводили глаз с новорождённой, у них родилась здоровенькая девочка. Родители подносили пальцы к её маленьким ручкам, а она вяло сжимала их в ответ.

— Слава богу, родилась нормально, — сказала Хана.

— Нам предстоит ещё много работы, — ответил парень.

— Надеюсь, она станет доброй девочкой, — сказала она.

— Может, ещё и умной, — ответил он.

— Интересно, кем же она станет? — спросила она.

— Медсестрой, учителем, пекарем — неважно, я хочу, чтобы она нашла себе любимое дело, — сказала он.

— Надеюсь, она вырастет счастливой и невзгоды обойдут её стороной, — сказала она.

Они пообещали друг другу заботиться о дочери, пока она не повзрослеет. Снова пошёл снежок.

Они назвали девочку Юки — «снег», потому что она родилась во время снегопада.

Малышка росла активной и частенько плакала, но стоило взять её на руки, как слёзы тут же прекращались. Вечерами они вместе с Юки гуляли по набережной. По дороге они встречали множество родителей с колясками. Хана чувствовала, что их семья ничем не отличается от обычной, и благодарила за это судьбу.