Тем временем ей снился сон. Залитый ласковым солнцем зелёный луг, неспешно колышущаяся трава.

— Амэ… Где ты?.. Амэ…

Хана вдруг поняла, что одета в то самое голубое платье. Она обернулась и увидела на холме фигуру.

— ?..

Амэ. Он стоял спиной к ней, открытый всем ветрам.

— Амэ!.. — подол платья хлопнул на ветру, и Хана неторопливо пошла к нему. — Я столько искала тебя. Ну же, пора возвраща…

Ветер подул снова, и тогда Хана поняла. Фигура обернулась. Он. Раздался тот нежный голос.

— Хана…

— !..

Она застыла на месте, не веря своим ушам. Но перед ней мог быть только он. Хана улыбнулась до ушей, ланью кинулась к нему и бросилась на грудь.

— Я так скучала по тебе!..

Он нежно обнял её в ответ. Тот самый запах. Привычное тепло. Знакомый низкий голос.

— Тяжело же тебе пришлось… Прости.

— Ничего… — Хана покачала головой, волосы зашуршали.

Парень наклонился к ней.

— Я всегда наблюдал за тобой.

— Да… я знала.

Счастье переполняло её, на глаза навернулись слёзы.

Он ласково коснулся её щеки своей, затем погладил по голове.

— Ты отлично воспитывала детей.

Когда её последний раз так гладили?

— Нет. Вовсе нет. Ошибалась раз за разом.

Хана вновь покачала головой, в этот раз задев его щеку. В ответ парень заглянул ей в глаза.

— Я не шучу. Ты прекрасно воспитала и Юки, и Амэ.

— Нет. Ведь… — начала было Хана и опомнилась. — Амэ… Точно, Амэ же пропал.

Она заставила себя оторваться от мужчины. И пошла вверх по склону, оглядываясь и выкрикивая:

— Амэ!

— За Амэ не волнуйся.

— Но… — Хана обеспокоенно повернулась и посмотрела на парня.

Он улыбнулся. Снова подул ветерок.

— Всё хорошо. Он уже взрослый.

Хана развернулась, недоумевая.

— Взрослый?..

Она ещё не поняла, о чём речь.

Парень добавил, ласково глядя на неё:

— Он нашёл свой мир.

Топ… топ… топ…

Он нёс потерявшую сознание Хану на руках сквозь затянутый туманом лес. Спаситель нашёл её в горах, где люди никогда не стали бы искать. Когда он спустился к деревне, дождь уже почти прекратился.

Приближалось утро.

Он положил её на пустую стоянку, откуда брала начало лесная тропа. Затем развернулся и пошёл обратно.

— Ох… — Хана вдруг очнулась.

Глаза не хотели открываться. Ещё раз протяжно застонав, Хана кое-как приподнялась. Каждый сустав пронизывала боль. Наконец веки разомкнулись и Хана с трудом огляделась вокруг. И тогда…

Она едва разглядела фигуру, уходящую в лес.

— Амэ…

Это мог быть только Амэ. Хана мгновенно пришла в себя и широко раскрыла глаза.

— Амэ!

В следующий миг фигура обернулась.

— …

Никогда ещё Хана не видела такого огромного волка.

Амэ. Волк Амэ.

Хана не выдержала и прошептала:

— Ты уходишь?

— …

Волк Амэ всё так же стоял и смотрел на женщину через плечо.

Его взгляд даже не дрогнул.

У Ханы в глазах встали слёзы.

— Но ведь я… так и не успела ничего тебе дать.

— !..

Амэ не оставил эти слова без внимания и повернулся. Хана не могла сдержать слёз.

— Совсем ничего… А ты…

— ?!

Волк молча смотрел на неё, сдерживаясь из последних сил. Его грива качнулась на ветру, словно отражая волнение. Он открыл пасть, будто хотел что-то сказать.

— …

Но так же медленно закрыл. Взгляд снова стал спокойным.

Ветер стих. И тогда волк быстро развернулся.

Прыг!

Не успела Хана хоть что-то сказать, как зверь добежал до края парковки и перепрыгнул через забор.

— !

И лишь тогда Хана увидела, что там, за забором, отвесная стена.

Каменная глыба шириной в пару километров и высотой в полкилометра, принесённая сюда ледниками в глубокой древности. С её вершины стремился вниз поток талой воды. Глыба словно обозначала границу, за которую человеку ступать не дозволено.

Но пусть стена казалась неприступнее самого грозного замка…

Амэ взбирался по ней поистине молниеносно.

— Подожди! Амэ!

Хане едва хватило сил встать на ноги, но они тотчас подкосились от резкой боли. Она могла лишь проводить сына взглядом и бессильно вскинуть руку.

На полпути волк Амэ повернулся и в несколько прыжков покорил стену. Он миновал огромное дерево и заскочил на водопад. Не успела Хана и глазом моргнуть, как сын скрылся из виду.

— Амэ! — вновь воскликнула она.

Хана тянулась изо всех сил… Но рукой не дотянешься до вершины, уходящей под облака. И всё же она упрямо тянулась.

— Амэ!..

Напряжённые пальцы царапали воздух.

А затем силы покинули её, и она уронила голову. Сердце пронзила острая боль утраты.

Амэ всё-таки сбежал туда, куда ей не добраться. Наверное, он уже никогда не обратиться человеком. Наверное, она уже не сможет ничего ради него сделать. Ничего.

— Амэ… Амэ… — причитала она сквозь рыдания.

Стена лишь безмолвно взирала на неё. И вдруг на её вершине…

Показался волк.

Он царственно встал у основания водопада и завыл, обращаясь к небесам.

У-у-у-у-у-у-у-у-у-у!!!

— А!

Хана резко вскинула голову.

И в то же самое мгновение за восточными горами забрезжило солнце, разбуженное волком.

У-у-у-у-у-у-у-у-у-у!!!

Лучи коснулись воющего Амэ. Его шерсть ослепительно заблестела.

— …

Хана смотрела, зачарованная волшебной картиной, забыв обо всём на свете. Боль утраты быстро отступала. На её место пришла неведомая сила.

У-у-у-у-у-у-у-у-у-у!!!

Слёзы потекли из глаз. Одно за другим пронеслись в голове воспоминания о сыне с самого первого дня его жизни.

Шум весеннего дождя.

Плач в ночи возле храма.

Поникшая голова и капающие на траву слёзы.

То, как она отогрела холодное тело рядом с горным ручьём в первый снежный день…

Каждое воспоминание незабываемое и бесконечно дорогое.

Сколько же радости принёс ей сын!

Хана не сдержалась и тихо прошептала:

— Будь счастлив!..

А затем широко улыбнулась.

— И живи полной жизнью!

Утренние лучи принесли свет всему миру. Эхо постепенно стихало.

Волк медленно опустил взгляд на Хану. Подул ветер.

Хана уверенно улыбалась.

Прекрасный, сильный, взрослый волк. А глаза — глаза Амэ ничуть не изменились. Шерсть блестела золотом и покачивалась на ветру.

Хана вновь прошептала, продолжая улыбаться ему:

— Будь счастлив!..

Волк посмотрел на Хану, словно услышав её, затем отвернулся, перепрыгнул речку и скрылся за крутым обрывом.

Хана осталась одна посреди безлюдной парковки. В луже на асфальте отражалось небо.

Она ещё долго смотрела волку вслед. Её подумалось, что это утро она не забудет никогда.

Мокрые листья бука.

Мокрая паутина.

Мокрое небо.

Всё искрилось в лучах солнца.

«Весь мир словно переродился за ночь», — подумала Хана.

Шли месяцы, наступило очередное лето. В синем небе уверенно росла тёмная башня грозовых туч.

Всё в доме Ханы жило летом. Во дворе распустились пёстрые цветы. Пустовала прихожая с открытой настежь дверью. Пустовала гостиная. Пустовала кухня. Магниты прижимали к двери холодильника письма и фотографии. С фотографий ослепительно улыбалась Юки и её новые друзья в форме средней школы.

Юки уехала из дома и поселилась в школьном общежитии. Хана ей сама посоветовала.

— Ты будешь грустить? — спросила Юки.

— Не буду, — ответила Хана. — Пусть мы и будем жить порознь, но я навсегда останусь твоей мамой.

Она вспоминала последние двенадцать лет, которые теперь казались мигом, и думала, что они были похожи на сказку.

Хана довольно улыбалась и словно опять смотрела на ту вершину горы где-то на горизонте…