– Привет! – хором произнесли они. – Ты наш новый сосед?

– Видимо, да, – после долгой паузы ответил Кирилл.

– Я Дима, это Алеша! – продолжая фальшиво улыбаться, сказал тот, что был активом, и протянул руку, но потом понял, что новый сосед смотрит на руку, испачканную смазкой, и убрал ее.

– Город Порока! – второй развел руки в стороны и сел на свою кровать.

– Куда я попал? – проговорил себе под нос Кирилл и схватился обеими руками за голову. Он находился в городе меньше пяти часов, но уже был от него в ярком шоке. А ведь впереди еще полтора года учебы.

– Странный ты какой-то. Чего убежал? – спросила Лина.

– Ну это как-то странно, я к такому не привык, – ответил Кирилл.

– Я тебя не понимаю! Что странного?

– Там, откуда я приехал, все это считается не то что странным, а аморальным. Общество таких осуждает. Вот, например, есть у нас один актер, его на видео засняли за всякими извращениями, то с собаками, то с мужиками, даже, вроде, дочь маленькая была рядом, и что? Общество его осудило, даже роли нормальные не дают, а актер-то неплохой.

– А ты?

– Что я?

– Ну ты говоришь, общество осуждает такое, а ты?

– Я… я даже не знаю. Никогда не сталкивался с таким, но думал, если увижу такое, буду к этому толерантен. Не трогают меня, не лезу и я в чужие дела, но тут прям все перед мной, так сказать, несмотря на мое мнение. Ты меня понимаешь? – Кирилл не знал, как точно изложить то, что он чувствует.

– Ну вот смотри, когда собаки размножаются, бывает, и другие рядом стоят и ничего, никто не лает на них, не пытается предложить им уединиться в другом месте.

– А вот если собака лежит в своей будке, и к ней вламываются другие собаки и пытаются там это делать, да еще собаки одного пола.

– Что ты прицепился к однополым связям? Тебя это как-то смущает?

– У нас такое не принято, природа не зря же придумала пестик и тычинку, другого не может быть!

– Странный ты! А вот про актера ты говорил. Ну, допустим, он занимается чем-то, что вы презираете, но как это относится к нему как работнику данной профессии?

– Ну у него сложился такой имидж, и люди, увидя его на экране, будут думать, что он – это он с его недостатками, и не смогут так, как нужно, прочувствовать роль.

– Это актер! Он может сыграть мразь в одном фильме, за который его даже будут ненавидеть, а в следующем уже доброго человека, и все его будут любить. Это зависит не от имиджа, а от умения актера перевоплощаться в образ. А если ты говоришь, что актер неплохой, значит, это уму под силу, а твое общество взяло и поставило на нем крест из-за его личных предпочтений. Это то же самое, что человек, который находится при смерти, откажется лечиться у врача, допустим, который сидел в тюрьме.

– Это совсем другое!

– Почему же? И то, и то в вашем обществе осуждается, и к тем, и к тем отношение не самое лучшее. Тогда что? Получается, они не имеют права жить, как остальные?

– Имеют, но… – Кирилл задумался, не зная, что сказать, у него не было аргументов, девочка обыграла его в этом сражении.

– Ладно, еще обсудим, нам на пары пора. Тебе, – Лина начала смотреть в расписание, – в 502-ю аудиторию, вот смотри – это твоя группа.

На стенде висело расписание, и спутница ткнула пальцем в название группы «003.01».

Они разошлись в разные стороны, и Кирилл начал искать свой кабинет. Возле расписания был кабинет 102, по логике, надо было подниматься выше. Этажом выше был кабинет 202. Догадавшись, он сразу пошел на 5-й этаж и едва перешагнул через порог кабинета, как зазвенел звонок. Внутри уже сидели студенты и даже не обратили внимания на новичка. Леся не обманула, сказав, что тут полно людей разных национальностей. В кабинете сидела одна темнокожая девочка и брат и сестра (как изначально показалось) монголоидной внешности. Кабинет был маленький, и столы располагались непропорционально: у стены справа стояли 3 ряда парт, каждая из которых рассчитана на 2 человек и слева у стены располагались 3 ряда продолговатых столов, в каждый из которых могли усесться по 6 человек, а при желании и все 8. Между ними был узкий проход, так что большому человеку было тяжело пройти.

За ближайшим столом справа сидела чернокожая девочка с голубым пеналом, наполненным ручками и карандашами. Это ботан, тут садиться нельзя, будут гонения. Дальше спал какой-то человек, после обнаружения у Леси мужского начала теперь сложно было сразу отгадать пол незнакомого человека. За последней партой справа сидел худой парень со светлыми волосами до плеч и ковырялся в каком-то механизме. Кирилл решил присесть к нему. Проходя по проходу, он осматривал сидящих слева людей. На первом ряду были четыре девочки, они обменивались розовыми карточками из комикса и громко шумели, дальше сидели брат с сестрой, но после того как они стали целоваться, Кирилл понял, что был не прав, хотя оставлял мысль о том, что тут все не так, как было раньше. На последнем ряду сидели две красивые девочки с шикарными формами и перешёптывались, в углу у окна располагались два друга, один пухлый, но старавшийся это скрыть хорошо подобранной одеждой, а второй очень худой, с майкой, оголившей его руки, которая явно показывала недостаток мышц, они сидели и пытались в открытую форточку выдыхать дым марихуаны, которую они курили через косяк.

В кабинет вошел преподаватель. Это был тот самый профессор Гоголев Иван Петрович. Он зашел, как это обычно делают все преподаватели, положил свой портфель на стол и снял с себя куртку. Вслед за ним шла высокая девушка, скромно остановившаяся у двери.

– Ах вы уроды! – крикнул Иван Петрович, увидев косяк у парней из последнего ряда. Быстро пошел к ним и дал по голове сидевшему ближе дрищу, до второго не дотянулся, но успел отнять сигарету с марихуаной.

– Я же говорил, мне немного оставьте! – возмутился преподаватель и докурил остатки. Вокруг никто не удивился, все продолжали заниматься своими делами, лишь немного сделав это тише.

Выкурив, профессор вернулся на свое место, но перед тем как сесть за стол, расстегнул штаны и приспустил их, пригласил стоявшую возле двери студентку за стол, перед этим взяв у нее зачетку. Как ни странно, и на это никто особого внимания не обратил, некоторые даже не повернулись.

– Так, начнем занятие! – сказал Иван Петрович и оглядел аудиторию. – А вы, молодой человек, кто?

– Я Кирилл Самовязов, перевелся к вам из другого города, – он встал из-за парты, как это было принято в его прошлом месте обучения.

– А, это вы от Федора Семеновича? Он вас хвалил, говорит, лучший его ученик, ну что, посмотрим, какой вы, – помахал пальцем процессор и улыбнулся. – Ну что, как вам город? Как первые впечатления об институте?

– У вас тут сложно, – протянул Кирилл, – но ничего, буду привыкать!

– Ну хорошо, садитесь, кстати, можете не вставать и руки при ответе не поднимать, тут все проходит в виде дискуссии, – сказал Иван Петрович и уткнулся в тетрадь. Кирилл сел на стул и, пока в воздухе парила тишина, решил познакомиться с соседом по парте.

– Привет, я Кирилл!

– Привет, Леха! – посмотрел на нового студента парень и улыбнулся.

– Как тут у вас занятия проходят? Сложно?

– Нормально, главное привыкнуть, а дальше все пойдет как по маслу! – ответил Алексей и продул штуковину, в которой ковырялся.

– К чему привыкнуть? – удивленно спросил Кирилл.

– А вот к этому! – Леха показал рукой на полицейских, закатывающих голый труп женщины средних лет в аудиторию. Все сидевшие в аудитории сразу же пошли его рассматривать. Кирилл почувствовал, что к его горлу подкрадываются рвотные массы и его ноги становятся ватными. Усугубляло это все то, что девушка, сидевшая под столом профессора, продолжала свое дело, не сделав даже паузу.

– Леночка, пока на троечку, давай поднажми! – сказал Иван Петрович, сунув правую руку под стол и закатив глаза.

Кирилл представлял, что все происходящее с ним – это просто сон, очень странный и непонятный сон, он очнется через несколько минут у себя в кровати и никогда уже назад не вернется, но он не был в кровати, и это не было сном. А это только первый день!