Теперь, оставшись без семьи, Светлана Ивановна вообще старалась просто жить, без размышлений, потому что стоило только ей задуматься об отце, о муже, о дочери, как удушливая волна обиды сдавливала ей грудь, а глаза наполнялись слезами отчаяния. Она никому не нужна, близкие, родные люди выкинули её из своих жизней. Кто-то, может быть, стал бы строить планы мести, кто-то начал бы жить с чистого листа, а она ловила себя на мысли о смерти. Да ещё этот чёртов сантехник пропал. Уже полдвенадцатого…

И тут раздался звонок в дверь.

– Славик, просыпайся! Ты со своими полуночными бдениями всё проспишь, а тебе поступать. Твоя жизнь решается, неужели ты не понимаешь! – Оля стащила одеяло со спящего сына и в который раз подивилась, как бежит время. Казалось бы, ещё совсем недавно на кровати лежал маленький полуметровый комочек, а теперь – здоровенный мужик (ну, почти). Она любила сына, как все мамы, слепо и безмерно. Конечно, у него имелись недостатки, но достоинств было больше: доброта, ум, жажда справедливости.

– Как связано моё поступление с этими дурацкими курсами, которые стоят, как месячный отдых в турецкой пятёрке с «ол инклюзив»? – ворчал сынок басом, пока мама тормошила его.

– Мне порекомендовал их знающий человек, после них в Техноложку поступают все. Ему не было смысла меня обманывать, он ничего с этого не имеет.

– Тебя развели, он наверняка получает проценты с продаж. В вузы берут по результатам ЕГЭ, я и так занимаюсь с репетиторами, а тут еще твои курсы. Ма, ну мне же и отдыхать нужно, я же человек, ты же после работы отдыхаешь, а не зубришь формулы и определения!

– Вот поступишь в институт и будешь отдыхать пять лет. Студенты умеют отдыхать как никто другой! Так что вставай и поезжай, сегодня последний день приема документов, деньги я им переведу по безналу. Подъем! – строго сказала мать и вышла из комнаты сына.

«Всё-таки лентяй он и оболтус, дисциплины ему не хватает и строгости. Был бы муж рядом, может, и смог бы его воспитать, а я только жалею», – вздохнула Оля, подходя к зеркалу. В отражении на неё смотрела уставшая кареглазая шатенка лет тридцати пяти с аккуратным носиком, маленьким ротиком и широкими скулами. Кожа женщины была тусклая, даже без намёка на румянец, шапка пышных каштановых волос только подчеркивала её бледность, а тёмные круги под глазами завершали картину задерганного жизнью человека. Оле явно не хватало сна и прогулок на свежем воздухе. Зато у неё были тональный крем, пудра, румяна и тушь для ресниц. Она достала косметичку и начала рисовать себе пышущее здоровьем лицо, ведь она была лицом магазина, в котором работала администратором. Именно с ней покупатели ассоциируют фирму, ей высказывают претензии, по ней оценивают надёжность и престижность организации. Поэтому Ольга Эдуардовна всегда стремилась выглядеть безупречно. Если дома с семьей и друзьями она предпочитала джинсы, то на работе – исключительно строгие костюмы, желательно с юбками чуть выше колена: всё-таки она была привлекательной женщиной с красивыми стройными ногами, а при разборках с возбужденными покупателями отвлекающий фактор не может быть лишним. Свои красивые волосы она давно подстригла и в повседневной жизни предпочитала убирать их в хвостик или за уши. Но каждое её рабочее утро начиналось с укладки волос в безупречное каре до плеч с прямым пробором.

Нанося неяркий, но выразительный макияж, Оля думала о муже.

Он уже пять лет работал в Москве, командировка очень затянулась. Конечно, он приезжал на все праздники и часто даже просто на выходные, но разве этого достаточно? И ей, и сыну очень не хватало Димы. Впрочем, может, Славке без отца и лучше, комфортнее, что ли, ведь муж – глава в доме, с ним не забалуешь, он не позволил бы и половины из того, что позволяла сыну мать. Скандалов было бы не избежать, а Оля никогда не любила крики, ссоры, выяснения отношений. Всего этого ей хватило в детстве на всю оставшуюся жизнь.

Её отец был военным, поэтому семья часто переезжала. Оле и её старшей сестре Марине часто приходилось менять школы и каждый раз пытаться влиться в новый коллектив – подчас приходилось несладко, причем в основном Оле.

Сёстры-погодки удивляли родственников своей несхожестью.

Марина была яркой блондинкой с наивными голубыми глазками, с весёлым и шумным нравом. Девочка всегда оказывалась в центре внимания. Мужская половина коллектива тут же в нее влюблялась, а женская – мечтала подружиться. И Марина дружила со всеми. Но глубины в этой дружбе не было. Это её и спасало от лишних переживаний, ведь во время очередного переезда не приходилось сожалеть о расставании с близкими друзьями.

Совсем по-другому дела обстояли у Оли. Замкнутая, стеснительная девочка, не обладающая яркой внешностью или талантом оратора, она сразу становилась приманкой для желающих самоутвердиться за счёт унижения слабых и беззащитных. Она с трудом находила место в новом коллективе, а когда в классе у неё всё-таки появлялась подруга, то это становилось ещё большей проблемой, чем хулиганы, ведь постоянно приходилось расставаться. Оля рыдала безутешно неделями и уже заранее ненавидела новую школу и одноклассников.

С годами Оля, конечно, менялась. Закалённая жизнью, она научилась находить общий язык с любым человеком, даже если тому хотелось довести ее до слёз. Девочка не была общительной, но зато в упрямстве могла перещеголять любого. Именно упрямство помогло ей наперекор своей натуре научиться быть доброжелательной и приятной. Даже когда хотелось забраться под парту и плакать, она стояла с прямой спиной, гордо поднятой головой и улыбалась.

Со временем и внешность её изменилась, что тоже облегчило задачу вливания в коллектив, по крайней мере, в её мужскую часть. Да, она была обладательницей среднего роста, каштановых волос, доходивших девочке до лопаток, и ничем не примечательной фигуры, среднего роста. Личико у неё было миловидное с мелкими чертами, исключением были насыщенно карие глаза – огромные, умные. Парни ими любовались, а у девчонок они вызывали доверие. Так что не удивительно, что мальчишки стали тянуться к ней, но она, как и сестра, ни к кому не привязывалась.

Из подруг у неё была только сестра. Они любили друг друга, но так и не стали по-настоящему близки. Марина была как бабочка: красивая и лёгкая, парящая над жизнью, позволяющая другим любоваться собой. Когда младшая сестра приходила к старшей со своими проблемами и переживаниями, та ничем не могла помочь или утешить, потому что не понимала, ведь у самой девочки и проблем-то не было. Смыслом жизни Марины было веселье. Танцы, свидания, вечеринки в кругу друзей – это то, что делало её счастливой, ради чего она жила. А учёба, работа, быт – это слишком сложно и скучно.

– Марине будет легко по жизни. Она знает себе цену. Найдет какого-нибудь мужчину, который будет пылинки с неё сдувать и на руках носить, и всё у нее будет хорошо! – часто повторяла их мать Евгения Владимировна и с грустью переводила взгляд на Олю. У них было очень много общих черт в характере: любовь к уединению, тишине, чтению и размышлениям. Но у мамы не было упрямства, благодаря которому Оля не только выдержала тяготы бесконечных переездов, испытаний и конфликтов, но стала лучше, многограннее, сильнее.

Евгению Владимировну жизнь сломала. Будучи коренной москвичкой из интеллигентной семьи, она без памяти влюбилась в красивого сильного офицера с поэтичным именем Эдуард и, полная романтических мечтаний, поехала с ним по гарнизонам бескрайней страны. Судьба закидывала их подчас в такие места, где не было не то чтобы привычных удобств в виде горячей воды в душе и центрального отопления, но даже и теплого туалета. А график работы магазина зависел от времени года, потому что во время дождей и половодий военные части, бывало, оказывались отрезанными от мира.

Люди в частях тоже встречались разные. И если жены офицеров чаще всего напоминали Евгении Владимировне её саму – приятные воспитанные и образованные женщины, не понимающие, как они оказались в этой глуши, то сами офицеры казались Евгении людьми огрубевшими от долгой и нелегкой службы, несдержанными в речах, алкоголе и поступках. Она насмотрелась на синяки на лицах и телах офицерских жен, наслушалась жалоб на бедность и беспросветность. Она не была разговорчивой, зато слушать умела. И с ней делились переживаниями, доверяли ей тайны.