Я наконец понимаю, что это, и ахаю.

По непонятным мне причинам Вивиан нарисовала лагерь «Соловей».

В роли огурца выступает Полуночное озеро. Оно доминирует, оно притягивает к себе внимание. Росчерки – это абстрактный лес. Формы обозначают коттеджи. Их ровно двадцать, как и на самом деле. Большой кругоквадрат – это Особняк, расположившийся на южном берегу озера.

Почти напротив, на северном берегу, Вивиан нарисовала еще кое-что размером с коттедж. Нечто стоит около воды в одиночестве. Проблема в том, что на той стороне нет никаких строений. По крайней мере, я о них ничего не знаю.

Я ничего не понимаю. Я пытаюсь придумать, зачем Вивиан составила план, но мне в голову не приходит ни единой мысли. Она приезжала сюда три года подряд. Она прекрасно ориентировалась безо всяких карт.

Ведь это карта. Карта, на которой изображен не просто лагерь, но и озеро. Я вспоминаю вид со спутника. Полуночное озеро и его окрестности.

Я подношу рисунок ближе к лицу, стараясь рассмотреть другой берег. Неподалеку от загадочного строения я вижу кое-что, едва отделимое от росчерков.

Х.

Крестик маленький, но все-таки различимый. Он окружен треугольниками, напоминающими горы в изображении детсадовца. Вивиан нарисовала его с особым нажимом. Перекрещенные линии впились в бумагу, оставили след.

Значит, для нее это все имело значение.

Там расположено что-то интересное.

Я кладу фотографию в карту и прячу находку в своем ящике, думая о том, что Вивиан не зря так глубоко все это засунула.

Это был ее секрет.

А я отлично научилась хранить секреты.

Пятнадцать лет назад

– Тебе надо кое-что знать о лагере, – сказала Вивиан. – Никогда не приходи вовремя. Либо самой первой, либо самой последней.

– Даже в столовую?

– Туда – особенно. Ты просто обалдеешь. Все эти сучки с ума сходят при виде еды.

Это было мое первое утро в лагере. Мы с Вивиан вышли из душа и направились в столовую. Прошло уже пятнадцать минут с тех пор, как прозвучал звонок, но она не торопилась и шла ужасно медленно, взяв меня под руку.

Когда мы добрались до столовой, я увидела, что около здания ремесел и искусств стоит девочка с кучерявыми волосами. На шее у нее висел фотоаппарат. При виде нас в глазах у нее что-то мелькнуло. Узнавание? Тревога? Она быстро подняла камеру и прицелилась в нашу сторону.

– Это кто? – спросила я.

– Бекка? – уточнила Вивиан. – Не обращай внимания. Никто.

Она потянула меня вперед. Там, рядом с дымящимися подносами, стояли работники в сеточках для волос. Мы пришли последними, и очереди не было. Вивиан оказалась права. Не то чтобы я в ней сомневалась, конечно.

Позже нас пришла только улыбчивая рыжая вожатая. На ее рубашке было вышито имя «Кейси». Она оказалась невысокой – почти с меня – а ее фигура напоминала грушу, отчасти потому, что карманы шортов оказались чем-то забиты.

– Неужели это сама Вивиан Хоторн? – спросила она. – Прошлым летом ты сказала мне, что ноги твоей здесь не будет. Соскучилась?

– Как я могу упустить возможность испортить тебе еще пару месяцев? – отозвалась Вивиан и взяла два банана.

Один она положила на мой поднос.

– Эх, а я-то думала, что мне в этом году повезло.

Вожатая бросила на меня оценивающий взгляд. Казалось, она удивилась, что я была вместе с Вивиан.

– А ты новенькая, так?

Вивиан попросила две миски густой овсянки – и снова отдала одну мне.

– Эмма, это Кейси. Она тут раньше жила, сейчас работает вожатой. Проклятье всей моей жизни. Кейси, это Эмма.

Я подняла и опустила поднос, пытаясь помахать:

– Очень приятно.

– Это моя протеже, – сказала Вивиан.

– Ничего себе, – Кейси снова повернулась ко мне и похлопала меня по плечу, – Заходи ко мне, если влияние Вивиан станет совсем уж разрушительным. Я живу в «Березе».

Она прошла мимо – к кофейнику и тарелке с пончиками. Я успела заказать то, что хотела на завтрак, – тост и бекон. Вивиан смерила взглядом мои тарелки, но ничего не сказала.

Мы пошли мимо чавкающих и гремящих посудой девочек. Рассажены все были как в школе. Младшие с одной стороны, старшие – с другой. И в тот момент я поняла, что нахожусь не в своей возрастной группе. Несколько ровесниц посмотрели на меня с завистью. Вивиан вела меня к старшим. Она кому-то помахала и усадила меня рядом с Эллисон и Натали.

Я уже проснулась, когда они выходили из коттеджа в сторону душевых. Они пригласили меня присоединиться, но я осталась внутри, ожидая Вивиан. Я хотела, чтобы именно она научила меня азам. Эллисон и Натали напоминали мне славных девчонок из школы. Взрослая версия Хизер и Мариссы.

Вивиан отличалась от них. Я первый раз видела настолько прямолинейного человека. Я была застенчива, поэтому меня грело ее внимание.

– Утречко, сучки, – сказала она. – Как спалось?

– Нормально, – ответила Эллисон, поковырявшись в миске с фруктами. – А тебе, Эмма?

– Отлично, – отозвалась я.

Конечно, я соврала. В коттедже было душно и тихо. Я скучала по кондиционеру и звукам Манхэттена – раздраженно сигналящим машинам и сиренам вдали. В лагере шумели только насекомые да едва слышно плескалось озеро. Скорее всего, я привыкну и к этому.

– Как хорошо, Эм, что ты не храпишь, – сказала Вивиан. – У нас в том году храпели. Как будто корова подыхала.

– Да ладно, ты преувеличиваешь, – отозвалась Натали.

Перед ней стояли две порции бекона и остатки блинчиков с сиропом. Она вгрызлась в кусок бекона и продолжила:

– Ты просто злишься, потому что она тебе больше не нравится.

Я успела заметить, что между ними тремя установилась странные отношения. Вивиан была заводилой. Это очевидно. Натали, спортивная и слегка мрачная, сопротивлялась. Хорошенькая тихая Эллисон всех мирила. Уже тем утром она выступила в привычной роли:

– Расскажи нам про себя, Эмма. Ты же не с нами учишься, да?

– Конечно, не с нами, – отозвалась Вивиан. – Мы бы знали. Сюда ездит половина школы.

– Я учусь в «Дуглас-Академи», – сказала я.

Эллисон взяла кусок дыни и поднесла ко рту, а потом отложила.

– И как?

– Да нормально. У нас там одни девчонки.

– И у нас, – сказала Вивиан. – Я бы реально убила, только чтобы провести лето подальше от этих шлюх.

– Да зачем? – спросила Натали. – Ты и так делаешь вид, что половину из них не замечаешь.

– Да-да. А сейчас я делаю вид, что не замечаю, как ты обжираешься беконом, – быстро отозвалась Вивиан. – Продолжай в том же духе, на следующий год поедешь в лагерь для толстяков.

Натали вздохнула и положила недоеденный кусок на тарелку:

– Эллисон, хочешь?

Эллисон покачала головой и отодвинула от себя тарелку с фруктами:

– Наелась.

– Да я пошутила, – сказала Вивиан, явно раскаиваясь. – Извини, Нат. Серьезно. Ты выглядишь… нормально.

Она улыбнулась, и слово повисло в воздухе. Это было оскорбление.

Весь завтрак я следила за Вивиан и ела кашу, только когда она хватала свою ложку. Я не брала банан, пока его не взяла она. Она съела половину – я последовала ее примеру. Я даже не притронулась к тосту и бекону.

Я считала, что дело того стоит.

Вивиан, Натали и Эллисон ушли из столовой пораньше, чтобы подготовиться к уроку стрельбы из лука. У них был продвинутый уровень – только для старших. Я должна была держаться в своей возрастной группе. Я решила, что это будет ужасно скучно. Подумать только, что со мной сделала одна ночь в коттедже «Кизил».

Я снова прошла мимо девочки с камерой. Она вдруг встала прямо на моем пути, и я замерла на месте.

– Ты что делаешь?

– Предупреждаю. По поводу Вивиан.

– Что ты имеешь в виду?

– Не дури. Со временем она на тебя окрысится.

Я сделала шаг вперед, пытаясь выглядеть круто, как прошлым вечером:

– Да о чем ты?

Девочка с камерой растянула губы, но это была горькая ухмылка, а не улыбка. Она почти оскалилась: