А теперь шел черед новой голодовки. И если не поесть в ближайшие дни, снова наступит острейший кризис. Тело перестроится под потребление накопленных в организме ресурсов, но что в теле Кейранда еще можно было потреблять? У него и так не осталось ни крупицы жира, оставшиеся жалкие мышцы необъяснимым образом еще как-то умудрялись напрягаться и выполнять команды мозга. Всё это означало только одно – у мальчика очень мало времени.
Он пытался что-нибудь украсть на рынке – не вышло. Не потому, что Кейранд не умел воровать – за годы он вполне неплохо развил этот вынужденный навык – просто ему страшно не везло. Последние простофили из числа рыночных продавцов вдруг стали проявлять просто параноидальную чуткость и не позволяли ему стащить с прилавка даже заплесневелое яблоко. Просить же милостыню на Анкселе – последнее дело, крайне неэффективная и, как ни странно, небезопасная идея (во-первых, подаренные каким-нибудь добряком деньги могут отобрать другие нищие, а во-вторых, таких, как Кейранд, многие сотни и даже тысячи, и молящий взгляд голодных глаз уже давно не вызывает у анкселов жалости, только злобу). От безысходности, Кейранд решил попробовать и, да, ничем хорошим это не закончилось. Разбитая губа, синяк на скуле, ноющие ребра, попранное плевком в лицо самолюбие и всё такой же пустой карман. Ах, да, и тысячи комментариев от самых разных анкселов, от нецензурных оскорблений до замечательных нравоучений в стиле «Иди учись, крыса ты немытая!».
Кейранд отвел взгляд от слепой собаки и тяжело вздохнул, выдав чахлое облачко пара. Потом спрыгнул со скамейки, повернулся в противоположную от людского потока сторону и зашагал вперед по улице. С голодом он ничего не мог поделать, но была еще одна проблема, не менее серьезная – мороз. Тело может выдержать еще несколько дней без еды, а вот замерзнуть можно и за несколько часов. К счастью, на той лавочке мальчик сидел не слишком долго, обдумывая, что делать дальше, так что времени у него было достаточно, чтобы выполнить задуманный план. Этот план был достаточно прост и заключался в следующем: не так давно Кейранд обнаружил в соседнем районе города заброшенное жилое здание. Там он и планировал пересидеть какое-то время, сделав примитивный костер из собранных на местной помойке материалов и согревшись. А там уже, может и придет в голову, где раздобыть еды.
Помойки мальчик достиг достаточно быстро. Ему повезло, среди мусора Кейранд почти сразу нашел старый трухлявый стул, который вполне годился на дрова, деревянный мусор меньшего калибра, и даже полбутылки ацетона, который можно было использовать, как жидкость для розжига. Спички же у парня имелись с самого начала, он украл их из дому.
Там же, на помойке, Кейранд разломал стул и сложил обломки и прочий собранный мусор в найденную неподалеку грязную дырявую сумку, сделанную из клееночного материала. Со всем этим добром он направился к заброшенному зданию.
Огромный бетонный мертвец встретил его хмурым взглядом десятков пустых глазниц, некогда занятых окнами. Жильцов выселили не так давно, так что вандалы пока не успели закрасить нижние этажи здания морем граффити, украшением стен служили разве что пара примитивных рисунков понятно какого полового органа, да несколько неприличных надписей. Строение было мертвым, жалким, обыденно-примитивным. Но Кейранд улыбнулся. На месте медленно разлагающегося и безвкусного исполина, он видел оазис. Этот исполин спасет ему жизнь.
Мальчик толкнул рукой деревянную дверь. Её наличию он несколько удивился – странно, что до сих пор никто не стащил её. Но, зайдя внутрь и взглянув на открывшуюся ему обстановку, он всё понял и чуть было не завыл от отчаяния. Установленная заново дверь, занавешенные тканью или перекрытые листами старой дряхлой фанеры оконные проемы, подобие жаровни для костра, сделанное из нижней части ржавой бочки, полуразвалившиеся скамейки вокруг неё, какие-то кучи тряпок на полу, которые, видимо, служат местом для сна и, наконец, висящий на стене кусок черной ткани с нарисованным на ней в профиль черепом, на котором в области затылка был пририсован символ Анархии – сомнений не оставалось, это здание уже кто-то облюбовал до него.
Что же теперь было делать? Судя по количеству того тряпья, из которого попытались сделать подобие спальных мешков, жителей в этом доме было трое. И они могли вернутся в любой момент.
Отчаяние вдруг спало. Кейранд разозлился, зеленые глаза полыхнули решительной злобой.
«К черту! Если пойду на улицу – замерзну, а если вернутся эти… Либо выгонят, либо позволят остаться. В самом худшем случае, перед тем, как выгнать, изобьют. Ну и хорошо, так хоть умру быстрее, пусть и помучаюсь побольше. Плевать. Останусь здесь»
Он подошел к жаровне и выгреб туда весь мусор из сумки, а саму её отбросил в сторону. Потом полил всё это ацетоном и поджег. Огонь сразу занялся. Кейранд подошел к одному из оконных проемов и чуть отодвинул кусок фанеры, чтобы создать циркуляцию воздуха и не допустить задымления. Потом вернулся к костру, сел на дряхлую лавочку и стал греть руки.
Пока мальчик сидел на лавочке, зачарованный пламенем, тепло проникало внутрь его тела, наполняя его силой, даруя облегчение и надежду, что всё не так уж и плохо, что эта вечная черная полоса когда-нибудь всё-таки закончится. Найти еду – вот, что главное, а дальше всё само собой образуется.
Но только парень согрелся и начал думать о том, где ему сегодня попытать счастья, как он услышал шаги за дверью и чей-то отчетливый голос:
- Не понял, это что за хрень?
Дверь открылась. В комнату вошли парни примерно того же возраста, что и Кейранд. Как он и предполагал, их было трое. Один из них, длинный голубоглазый брюнет с наглым лицом держал в руках желтый пластиковый пакет, набитый продуктами. Другой, довольно крепкий парень со светлыми волосами, кареглазый, нес груду деревянного мусора, предназначенного, видимо, для той же цели, для которой подобную груду нес сюда Кейранд. Бросив на пришельца взгляд, блондин сбросил ношу на пол, неподалеку от входа, и, сложив руки на груди, стал со злорадной усмешкой смотреть на чужака. Третий был кареглазым шатеном, левая ладонь его была завернута в какие-то грязные окровавленные тряпки. При взгляде на эту ладонь, Кейранду стало не по себе – похоже, этот парень недавно лишился мизинца и безымянного пальца. Видимо, поэтому, он ничего не нес в руках, а просто стоял и с улыбкой смотрел на неожиданно появившегося на их территории субъекта.
Кейранд вскочил со скамьи и принял боевую стойку, прекрасно, однако, понимая, что, если парни решат преподать ему урок, сопротивляться он сможет недолго.
Время тянулось. Казалось, участники сей сцены были готовы сверлить друг друга взглядами целую вечность, но тут нагловатый парень с пакетом в руке усмехнулся и сказал:
- Вы только посмотрите, какой молодец! Пришел, разжег костер, сэкономил нам спички и дрова. Такой поступок заслуживает награды, а, Цинтлер?
С этими словами он полез рукой в пакет, вынул что-то оттуда и сразу бросил Кейранду. Тот среагировал и поймал предмет. Опустив взгляд на ладони, парень почувствовал, как слюна наполняет рот, как восторженно воет желудок, как ликует истощенный голодом мозг. В его руках лежал хот-дог в полиэтиленовом пакете, только что приготовленный, еще горячий. Столько времени Кейранд шатался по городу, изнемогая от холода, ища хоть что-то, что можно съесть и вот, всё досталось так просто. Так просто…
- Я не буду это брать, - внезапно для всех, даже для самого себя вымолвил Кейранд, злобно смотря на своего доброжелателя.
Какая-то часть его сознания взвыла от ужаса и запротивилась, но первый шаг был сделан. Пути назад теперь нет.
Парень с пакетом в руках переглянулся с друзьями и хмыкнул.
- Интересно… Почему это?
- Я тебе не шавка, которой можно бросать подачки, - прошипел незваный гость.
- Ха… - покачал головой доброжелатель, - Но ведь это не подачка. Друг, это услуга за услугу. Ты пришел сюда, своими силами развел костер. Я просто хочу поблагодарить тебя, вот и всё.
