– У нас осталась одна хорошая шлюпка и новый ялбот; остальные шлюпки, как вы знаете, были смыты, за исключением маленькой за кормой, которая вполне бесполезна, так как почти совершенно разбита. Мы, наверно, недалеко от одного из островов, я думаю даже, что мы посреди их. Возьмем в большую шлюпку все необходимое нам, будем работать спокойно и усердно; выпьем столько грога, чтобы он не повредил нам, и запасемся провизией. При шлюпке есть все – весла, мачта, паруса; вряд ли нам не удастся спастись. Реди, хорош ли мой совет?

– Хорош, мистер Макинтош, только что станется с пассажирами? И неужели вы оставите капитана Осборна, который лежит без сознания и без движения? Как вы думаете поступать?

– Мы не оставим капитана, – сказал один из матросов.

– Нет, нет, – подтвердили другие.

– А пассажиры?

– Жаль их, конечно, – заметил первый из высказавшихся за спасение капитана, – только нам достаточно думать о спасении собственной жизни. Шлюпка не слишком большая.

– Хорошо, я согласен с вами, – проговорил Макинтош, – добрые дела начнутся дома. Что скажете, братцы?

– Да, – в один голос ответили матросы, и Реди понял, что спорить бесполезно.

Начали приготовлять шлюпку и запасы. На переходном трапе виднелись куски соленой свинины, сухари, несколько бочонков с пресной водой. Макинтош принес свои часы, компас, несколько ружей, запас пороха и пуль. Плотник, с помощью другого матроса, срубил фальшборты, чтобы легче спустить шлюпку. Через час все было готово. Реди не принимал никакого участия во всех этих приготовлениях. Он раза два опускался в трюм, чтобы видеть, сильно ли там поднялась вода. Между тем матросы привели корабль к ветру; в эту минуту на палубу вышел Сигрев и огляделся кругом.

Он увидел приготовленную к спуску шлюпку, съестные запасы и бочонки с водой; заметил, что судно медленно качается на волнах; наконец он взглянул на Реди, сидевшего, как ему показалось, подле мертвого капитана.

– Что все это значит, Реди? – спросил Сигрев. – Они хотят бросить корабль? Это они убили Осборна?

– Нет, сэр, – ответил Реди, – бедного капитана ушибла свалившаяся рея; остальное же вы угадали; видите, они опускают шлюпку.

– Но моя бедная жена так больна, что не дойдет до шлюпки.

– Боюсь, сэр, что они совсем не собираются взять с собой вас, вашу жену или ваших детей.

– Милосердное небо! – крикнул Сигрев. – Какая жестокость, какое коварство!

– Да, недобро; но таков закон природы. Когда идет дело о спасении собственной жизни, люди способны думать только о себе… Я часто видывал это, – серьезно произнес Реди.

– Бедная жена, дети!.. – вскрикнул Сигрев, закрывая лицо руками. – Но я поговорю с ними, – помолчав, прибавил он. – Они не могут не послушаться чувства человечности… Во всяком случае мистер Макинтош имеет на них влияние… Как вы думаете, Реди?

– Сказать правду, сэр, не стоит просить ни Макинтоша, ни их… Ведь у капитанского помощника сердце еще грубее, чем у всех остальных… Все будет напрасно; в противном случае, я постарался бы убедить их, смягчить…

– Так что же делать, Реди?

– Мы должны положиться на милосердие Божье, мистер Сигрев.

– Мы должны? Как? Разве вы не отплывете вместе с ними?

– Нет, мистер Сигрев, я решил остаться с вами. Они хотят взять с собой капитана Осборна, предлагали и мне попробовать спастись вместе с ними, но я хочу остаться здесь.

– И погибнуть? – с изумлением спросил Сигрев.

– Как будет угодно Богу, мистер Сигрев. Я стар, и моя смерть дело не важное, и я думаю, я готов умереть. Я больше забочусь о ваших детях, чем о себе, и не могу бросить вас всех на погибель, когда вы могли бы спастись, если бы только знали, что нужно делать… Но вот и матросы… Шлюпка готова; сейчас они унесут бедного капитана.

Действительно, подошедшие моряки подняли Осборна.

– Иди, Реди, нельзя терять времени.

– Нет, я останусь на судне, – ответил старик. – От всего сердца желаю вам спастись и прошу вас, мистер Макинтош, дать мне одно обещание; надеюсь, вы не откажете мне… Я прошу вас, если вы спасетесь, не забыть об оставшихся здесь на палубе и принять меры, чтобы их поискали на одном из островов.

– Что за вздор, Реди! Идите в шлюпку.

– Я останусь здесь, мистер Макинтош, и только прошу вас дать мне это обещание. Обещаете?

– Да, если уж вы непременно хотите остаться; только… – он подошел к Реди и шепнул ему на ухо: – только это безумие, идемте, Реди.

– Прощайте, мистер Макинтош, – сказал старый матрос, пожимая руку помощника Осборна. – Вы сдержите обещание?

Макинтош и матросы снова постарались уговорить Реди уйти с ними, наконец шлюпку спустили, и она двинулась к северо-востоку.

Шлюпка отошла; Реди несколько времени следил за ней, сложив руки. Рядом с ним стоял Сигрев; его сердце было переполнено до того, что он не мог говорить; ему казалось, что по мере того, как шлюпка отходила все дальше и дальше, потухали последние лучи надежды… Наконец старый Реди сказал:

– Они думают, что спасутся, а мы погибнем, мистер Сигрев; но они забывают, что на Небесах есть Власть, в сравнении с которой все усилия слабых людей – ничто!

– Правда, – тихо ответил Сигрев, – но какая надежда на спасение может быть у нас, оставшихся на утопающем корабле?

– Мы должны сделать все, чтобы спастись, – ответил Реди.

Потом старик прошел к рулю и поставил корабль по ветру.

Как и предсказывал Реди, шквалы прекратились, и море значительно успокоилось. Корабль медленно полз вперед. Реди вскоре привязал руль и пошел к носу. Когда он вернулся на квартердек, то увидел, что Сигрев лежит на парусе, который разостлали для капитана.

– Если вы молитесь, мистер Сигрев, – сказал Реди, – мне очень жаль, что я помешал вам, если же вас просто мучит наше положение, я хочу дать вам маленькую надежду.

– Я не молился, – ответил Сигрев и поднялся с паруса. – Я просто хотел собраться с мыслями… Мне ужасно тяжело сказать жене о нашем безнадежном положении.

– Если бы я считал, что надежды нет, – ответил Реди, – то откровенно сознался бы вам в этом. Но вот что я скажу вам, сэр. Судно залито водой до половины, так как во время бури в нем открылись щели. Но с тех пор, как волнение утихло, дело поправляется; я спускался в трюм и видел, что за два часа воды прибавилось на очень немного дюймов, щели начали забухать; значит, течь еще уменьшится. Итак, если продержится хорошая погода, нечего бояться, что «Великий Океан» скоро пойдет ко дну. Теперь мы между островами, а потому нет ничего невозможного… даже очень вероятно, что мы доведем его до берега и спасемся. Я думал об этом, когда отказался отплыть в шлюпке; подумал также и о том, что, если бы я бросил вас, как и все остальные, вы не сумели бы воспользоваться возможностью спасения. Вот почему я остался; я надеялся, что с Божьей помощью могу спасти вас и ваших детей. Лучше всего пройдите в каюту и со спокойным лицом ободрите бедную миссис Сигрев, сказав ей о перемене погоды. Если она еще не знает, что матросы бросили «Великий Океан», не говорите ей об этом. Вот мастеру Уильяму можно все сказать, и если вы его пришлете ко мне, я поговорю с ним. Что скажете, мистер Сигрев?

– Право, не знаю, что думать, Реди; не знаю, как и благодарить вас за ваше самопожертвование. Конечно, ваш совет хорош, и, конечно, я исполню его. Если нам суждено спастись от смерти, моя благодарность…

– Не говорите этого, сэр. Я старик, и мне немногое нужно. Мне хочется только сознавать, что я исполняю мой долг. Что могут для меня значить блага мира сего, когда я прожил всю жизнь и не имею ни родных, ни близких? А все же благодарю вас, мистер Сигрев. Теперь идите вниз, а я немножко осмотрюсь.

В каюте Сигрев увидел спящую жену, а Уиль сказал ему:

– Я не хотел идти на палубу, пока тебя здесь не было; только два часа тому назад буфетчик пошел за козьим молоком для Альберта, да и не вернулся. И мы не завтракали.

– Поди на палубу, Уиль, – сказал ему отец, – я останусь здесь; с тобой же хочет поговорить Реди.