В наше время детские полоски — это что-то спокойное и дышащее здоровьем и одновременно динамичное и игровое. Именно эти качества подчеркивают коммерческие фирмы, продавая свои изделия для самых юных и всех, кто хочет оставаться таковыми. Замечательный пример использования полосок в коммерческих целях — зубная паста марки Signal, появившаяся в конце шестидесятых годов и ориентированная прежде всего на детей и подростков. Стоит надавить на тюбик, и из отверстия появится цилиндрик пасты — но не привычного белого цвета: вдоль его окружности мы видим красные полосы. Эффект неожиданный и совершенно замечательный[91], что и доказала коммерческая успешность проекта. Полоски подчеркивают «гигиеничность» пасты, превращают ее в изящное изделие и создают впечатление, что она выходит из тюбика быстрее, чем другие пасты, придавая ей живость, делая ее забавной, аппетитной, обращая процедуру чистки зубов в игру. Так и хочется съесть эту белую пасту вместе с ее красными полосками! Заметим, что она действительно расходуется быстрее, чем обычная паста. Тюбики быстро пустеют, ведь чистка зубов из неприятной обязанности превращается в удовольствие — именно поэтому на щетку выдавливают больше пасты. С коммерческой точки зрения создание этого продукта представляет собой гениальный маркетинговый ход. Как только паста Signal оказалась на прилавках, она тут же вышла в лидеры по объему продаж. Через какое-то время ее стали копировать другие фирмы, но ни одной из них не удалось повторить успех. Возможно, причина тому удачное название, ведь основной функцией полосок является именно сигнал, — в этом смысле паста оказалась настоящим «говорящим гербом»[92].

Все вышеупомянутые качества, свойственные в первую очередь «детским» и «молодежным» полоскам, присущи и полоскам на спортивных костюмах: это и сигнальная функция, и коннотации, связанные со здоровьем, игрой и динамичностью, и, наконец, ассоциации с летом и молодостью[93]. Спортсмен, как и ребенок, — существо маргинальное, «зебра», так же как клоун, паяц, актер и все, кто играет на сцене. Подобно им, спортсмен выступает в полосатом костюме на огороженной площадке, подчеркивающей, в некотором смысле, если не изгойство, то по крайней мере его обособленность и необычность его одеяния. Во многих отношениях спортсмен — скоморох нашего времени.

Однако есть у спортивной полоски особая функция — эмблематическая (в одежде детей и комедиантов она почти не встречается). По типу полосок можно определить, за какую команду человек играет, к какому клубу принадлежит эта команда, за какой город, регион, страну он выступает. Дизайнеры спортивных полосок руководствуются теми же принципами, что и создатели гербов и флагов. В любом крупном соревновании, где задействовано много игроков в ярких костюмах (например, футбольный матч или олимпийские соревнования по легкой атлетике), ощутимо присутствует геральдическое измерение, напоминая нам о средневековых турнирах, где щиты и знамена видоизменяются по вполне определенным принципам, тем же, что и фигуры и цвета на майках и шортах атлетов. И здесь мы снова встречаем полоски — горизонтальные, вертикальные, диагональные; цвет же, как правило, соответствует символике клуба или страны. Одежда спортсмена повторяет цвета его флага, так же как экипировка рыцаря — рисунок его герба[94].

Спортивная одежда еще ждет своего историка. Остается только пожелать, чтобы ученые не ограничивались общими работами, но и занялись составлением иллюстрированных каталогов, наподобие справочников по истории военной формы. Было бы интересно выяснить, например, почему в некоторых видах спорта (бейсбол, баскетбол, хоккей) арбитры сохранили полосатый костюм, позволяющий легко отличить их от игроков, а в других, как то футбол или регби, от этой формы в какой- то момент отказались. Хотелось бы также выявить некоторые системные закономерности, узнать, что именно определяет рисунок и цветовую гамму полосок на форме игроков, приняв во внимание, например, их возраст, профессионалы они или любители, выступают ли они в основном составе или в составе запасных. Интересно было бы посмотреть, как эти параметры соотносятся с эмблематикой города, за который выступает команда, как полоски используются болельщиками, поговорить об их истории и значении, сравнить полоски «аристократических» («Клуб де Франс» с его бело-голубой расцветкой) и студенческих (бело-фиолетовые полоски «Пари Универ- сите клуб») клубов, проанализировать символику корпоративных команд. Наука не занималась в этой связи даже таким престижным футбольным клубом, как туринский «Ювентус» с его знаменитыми черно-белыми вертикальными полосками. В сущности, спортивные полоски — все еще «непаханное поле». И это очень обидно, ведь для историка знаков спорт с его сложной, живой символикой — практически идеальный объект изучения.

Люди в полосатой одежде зачастую оказываются странными типами. Полоски сами по себе настолько сильно выделяют их, как зрительно, так и социально, что бывает нелегко понять, какие коннотации они привносят — положительные или отрицательные. На одном полюсе оказываются моряк, купальщик, спортсмен, клоун, ребенок, на другом — безумец, палач, заключенный, преступник. Между ними располагается целая палитра оттенков — персонажей, принадлежащих к нескольким мирам одновременно. Всех их объединяет одно — маргинальное положение в обществе, заинтересованного в динамическом равновесии и потому играющего на этой многозначности, усиливая амбивалентность и взаимопроникновение смыслов (особенно с недавних пор, когда система значений полосок усложнилась).

В период «Бэль Эпок» в среде авангардистов появляются «эпатажные» полоски; они продолжали встречаться и после Первой мировой войны. Речь идет главным образом о кофтах или майках с широкими горизонтальными полосами ярких цветов. Эффект получился интересный — сочетание эпатажа, тревожности и пародии; по сути же эти полоски представляют собой смесь как минимум трех типов, рассмотренных выше: полоски на одежде заключенных, матросов и атлетов.

Такую одежду носили прежде всего мужчины, в частности Ги де Мопассан, когда сплавлялся по Сене, останавливаясь в маленьких городках, чтобы пообщаться с представителями социального дна. Импрессионисты, изображавшие жителей предместий, развлекающихся в кабаре и компании женщин полусвета, часто облачали их в полосатые кофты. Впрочем, поверхности в полоску всегда пользовались популярностью у художников (ранее мы говорили об этом на примере Иеронима Босха и Питера Брейгеля), хотя бы потому, что они привлекают внимание, демонстрируют некое отличие, потому что в полосках есть музыка и движение. Они очень рано появляются в живописи и остаются на всем протяжении ее истории, от каролингских миниатюр до абстрактного искусства наших дней. Некоторые художники пошли еще дальше и стали надевать вещи в полоску и в реальной жизни. Таков случай Пикассо, который никогда не упускал случая появиться в одежде в полоску и заявлял, что, чтобы делать хорошую живопись, нужно «исполосовать себе зад»[95]. Другой пример, более близкий к нам по времени, — Даниель Бурен, французский скульптор, дизайнер и разрушитель традиций. Уже более тридцати лет он использует тему полосок в своем творчестве — как выясняется, они по- прежнему способны вызвать скандал, как будто со времен XIII века ничего не изменилось[96].

Перед тем как перейти к анализу художественной и музыкальной функции полосок, хотелось бы отметить значение «эпатажных» полосок 1900-х годов в современной жизни: они по-прежнему присутствуют в рекламе, комиксах и карикатуре. Так, персонаж в полосатой майке, скорее всего, окажется подозрительным типом — не обязательно опасным преступником, речь может идти и о мальчишках-хулиганах, шпане из предместий и просто сомнительных субъектах. Архетипическим героем такого рода долгое время был Филошар, персонаж комикса «Никелированные ноги»[97]. В 1920-1930-е годы у него появились соперники, мафиози из американских комиксов про гангстеров «Аль Капоне», — их полоски выглядели гораздо более зловещими. Столь же заметные, они были уже не горизонтальными, а вертикальными и располагались не на майке или рубашке, но на костюме. После экранизации этот костюм стал непременным атрибутом представителей воровского мира, сначала в кино, а потом и в других видах визуального искусства. Во Франции и Италии его до сих пор можно увидеть почти ежедневно в газетных шаржах и карикатурах, подчеркивающих сомнительную или откровенно криминальную репутацию того или иного политика. Достаточно изобразить человека в вульгарном костюме в широкую полоску — и народный избранник превращается в страшного мафиози[98].