— Вот умница, — Бен взял меня за бедра, пока я неуклюже пыталась насадиться на стоящий торчком член. — Медленно и аккуратно, прямо на папочкин… Медленно и аккуратно, малышка.
Я вцепилась в его рубашку на груди и постаралась не паниковать и следовать его указаниям. Бен помогал мне, придерживая член под нужным углом, и мы вместе наблюдали, как он дюйм за дюймом погружается в мое тело.
Сейчас у Бена не было необходимости прижимать меня к постели. Я делала все исключительно по собственной воле, и мне было хорошо!
— Это мое наказание? — тихо уточнила я, приободренная тем, что Бен заговаривал со мной сегодня уже дважды.
Он рассмеялся, часто дыша полной грудью.
— Нет, солнышко. Пока еще нет. — Член скользил во мне, больше не встречая сопротивления, и я всхлипнула. — Это для того, чтобы я не придушил нахер очередную тупую пизду с ветряночными вечеринками, вроде Риты Дженкинс.
Я устроилась поудобнее на его коленях, и Бен взял дело в свои руки, приподнимая и опуская меня в нужном ему ритме. Ох, и ритм этот был немилосердным. Я мяла в руках дорогую рубашку и трепетала, пока Бен пользовался мной, как куклой. Он крепко стискивал мои бедра, держа их почти неподвижно, и одновременно вбивался в меня что было мочи. Комната наполнилась звуками влажных шлепков кожи о кожу, пока не раздался мой крик.
Бен стиснул мне подбородок, заставляя смотреть себе в глаза.
— Я видел, как ты виляла жопой, пока сосала, Рей. Тебе понравилось?
Внутри меня все сжалось от крамольной мысли признать его правоту. Я успела слегка качнуть головой, и он зарычал, обхватывая свободной рукой мою грудь снизу. Он сдавливал и сдавливал ее, пока не выступило молоко, и я дернулась от нахлынувших ощущений. Я ни за что не признаюсь, ни за что не признаюсь…
Но Бен пришел в ярость из-за моего молчания. Он грубо спихнул меня с колен — я неловко свернулась калачиком на сбитых простынях — и вскочил с постели. Рванув вверх перила кровати, он открыл тумбочку и лихорадочно начал шарить там в поисках чего-то, что наверняка не сулило мне ничего хорошего. Потревоженный Питер, не выпуская из пасти недоеденный ужин, прошмыгнул к своему домику в виде перевернутой половинки бревна.
Я села, безрадостно пуская сопли.
— Прости… Прости меня…
— Из-за тебя все летит в ебаную пизду! Ты все портишь! — рявкнул Бен, с силой захлопывая ящик. Он грубо защелкнул на моем запястье наручник, приковав меня к перилам. — Блядь, да я же вижу, как ты тащишься!.. Перестань отпираться!
Он навис надо мной, и я съежилась, испугавшись, что он ударит меня, но вместо этого вокруг моего свободного запястья защелкнулся второй наручник. Между ног упала коробка со свечами. Не успела я опомниться, как мне в рот бесцеремонно ткнулась голубая соска.
Я мотнула головой, когда Бен вернулся в кровать, на его бледном лице читалась чистейшая ярость. Он собрал свои волосы в хвост и вытряхнул на ладонь две свечи. Мое тело в ужасе содрогнулось от плохого предчувствия, но я боялась разозлить его еще больше. Меня била крупная дрожь.
Бен схватил меня за бедро и вздернул вверх, подняв мою задницу.
— Похоже, ты не улавливаешь сути, Рей. — Я поджала пальцы на ногах, почувствовав, как он ввел первую свечу. — Ты нуждаешься во мне.
Вторая свеча не замедлила последовать за первой. Затем Бен отпустил меня, и я неловко завозилась, пока он не взялся за мое колено и не раздвинул мне ноги. Бен жестко вошел в меня с гортанным стоном, и я изогнула спину от внезапного давления.
Это был кошмарный опыт. Бен и без того был зол после работы, поэтому сейчас он исступленно трахал меня, не обращая внимания на мои рыдания, только огрызался, называя грязной шлюхой. Но… стоило ему чувственно обвести большим пальцем клитор, как я неистово кончила, отвратительно хлюпая соской. Бен любовался моим унижением, на его лицо вернулась улыбка.
Он трахал меня еще в течение пяти минут. Ноги уже сводило — я обхватывала ими его талию на протяжении всего истязания. Бен хрипел, уткнувшись мне в волосы, а я бессмысленно таращилась в телевизор за его плечом. В конце концов я ощутила, как член запульсировал во мне, и Бен, судорожно дыша, перешел на беспорядочные толчки. Он был такой огромный, и я чувствовала все — до малейших подергиваний.
Наконец Бен осел и резко кончил с протяжным вздохом.
— Ты сломаешься, — его утомленный взгляд скользнул по моему лицу, — рано или поздно ты сломаешься.
Я смотрела, как он поднимался и слезал с кровати. Бен поправил на себе одежду, не выказал ни малейшего намерения освободить меня от оков и ушел, не проронив более ни слова.
========== Compliance ==========
Лекарство подействовало примерно через пятнадцать минут после ухода Бена. Сначала в груди разлилась боль, которая быстро переросла в назойливую пульсирующую тяжесть. Я беспомощно плакала в оковах, не имея возможности даже руками пошевелить.
Это было ужасно. Мне требовалась помощь, кто-то должен был сцедить молоко, но Бен все не появлялся. Цепи звенели, я выла и сучила ногами, мечтая о том, чтобы он пришел. Я помнила: у него есть монитор-видеоняня, чтобы следить за мной, поэтому не теряла надежды, что он придет на помощь, если я начну плакать и подниму шум.
В телевизоре заиграл «Щенячий патруль», а я захныкала, посасывая соску. Я не выплевывала ее — она непонятным образом помогала мне расслабиться. Я закрыла глаза. Есть хотелось ужасно…
Время тянулось невыносимо медленно. И наконец дверь распахнулась. Я подняла глаза и увидела, как Бен с улыбкой на лице переступает порог. Он утешающе заворковал под мое всхлипывание и дерганье в наручниках. Мне хотелось есть, сиськи ныли от боли. Бен был в спортивных штанах и темно-бордовой гарвардской футболке.
— Привет, дорогая, — он облокотился на перила, улыбаясь. — Тебе что-нибудь от меня нужно?
У меня губы затряслись.
— Мои… мои… — я подтолкнула бицепсом грудь. — Очень больно.
— О. Вижу. Я могу тебе помочь.
Он освободил мои запястья и опустил перила, помогая мне выбраться из кровати. Я сразу потянулась к грудям, но Бен меня остановил и повел в ванную. Помог забраться в душ и помыл меня — мне оставалось только вздрагивать и тихо рыдать. Больно, больно, я так хочу есть!..
Мы вернулись в спальню — я голой, как была — и Бен заправил сбившуюся прядь волос мне за ухо. Он усадил меня на край кровати и, встав передо мной на колени, обхватил губами правый сосок. Я ахнула и, схватившись за его голову, притянула поближе. Молоко выходило из меня, боль начала ослабевать.
Я зарылась лицом в волосы Бена и застонала. Он промычал что-то невнятное и сдавил мою грудь, не переставая высасывать молоко, стоя между моих колен. Я обхватила его ногами, скрестив щиколотки у него за спиной, и изо всех сил пыталась прижаться к нему поплотнее. Как же хорошо… Еще больше кайфа, чем если всласть чесать зудящую спину.
Бен приподнялся и взял меня за подбородок.
— Если проголодалась, то на ужин тебе придется пососать мой член, — он просиял, облизывая губы. — Справишься с этим?
Я проворно расстегнула его ремень, вытащила член и жадно приникла к солоноватой горячей плоти. Порция жареного сыра и супа отчаянно маячила в моих мечтах. Сверху раздался стон, Бен переключился на мою вторую грудь, ладонью выдавливая из меня молоко и новые стоны. Боль утихала, уступая место блаженному облегчению.
Член методично толкался мне в рот, и Бен вскоре кончил, заляпав мои щеки. Я глотала так часто, как только могла, и испытала искренне разочарование, когда он вытащил член из моих губ. Бен взял в ладони мое лицо и прошептал, какая я красивая, а потом снова бухнулся на колени и занялся моими сосками.
Через некоторое время, выдоив из меня все молоко, он улегся со мной в постель и уставился в телевизор. Бен поправил свою одежду, я забралась в розовые ползунки, собрав волосы в хвост и держа соску во рту. Я тихо лежала рядом с ним, среди подушек и плюшевых зверей, а огромная лапа Бена расслабленно приобнимала меня. Он лениво поглаживал мне макушку, играя моими волосами.
