— Сверху, хм? — пробормотал он. — Это можно.

Бен подхватил меня под живот, перевернул. Я слышала, что он снова полез в тумбочку, что-то звякнуло. Через миг мое запястье оказалось пристегнуто к перилам, и мое замешательство превратилось в страх. В губы вонзилась соска.

Тяжеленное голое тело навалилось на меня. Хныкая, я принялась пинаться, когда Бен устроился у меня между ног, как заведенный приговаривая «все в порядке». Зарывшись лицом в подушку рядом со мной, он двумя руками разодрал подгузник, проделав в нем дырку. Я испуганно взвизгнула, соска выпала, но он воткнул ее обратно, напоследок пригладив мне волосы.

— Сегодня мы займемся любовью, — прошептал Бен. — Расслабься.

Я бешено задергалась в наручнике, сквозь соску рвался мой крик. Бен осторожно пошевелил бедрами, потерся членом о подгузник и хрипло застонал. Господи!.. Я до крови расцарапала ему спину, не прекращая брыкаться, пока Бен надрачивал об мое тело, издавая нервирующие хрипы. Он был огромным, сильным и тяжелым, куда мне было деваться?..

Его губы коснулись моего виска.

— Знаю, солнышко. Я знаю. Просто соси свою сосочку, и все будет хорошо, — его голос осекся. — Все… все будет в порядке.

В панике я задышала чаще. Все не будет в порядке. Точно не будет.

Я находилась на грани истерики, Бен, игнорируя мое состояние, пристроился к вагине. Он забормотал, вероятно, намереваясь успокоить меня, и я снова вонзила ногти ему в спину. Запястье адски болело из-за бесплодных попыток вывернуться из наручника.

Я почувствовала, как член коснулся меня — без презика, естественно. Упираясь пятками в матрас и ничего не видя, я силилась придумать, как сбежать, но сбежать было невозможно. Бен поцеловал меня в щеку, поводил головкой по моей щели, собирая влагу, и начал медленно проталкиваться внутрь. Я хочу домой… Куда угодно, лишь бы не быть здесь… Уж лучше мертвой…

Бен удвоил усилия. От шока и боли я едва дышала, но хуже всего было то, что я не могла видеть! Я надрывала горло, кричала, срывая голос.

— О… боже, — стонал Бен. — Блядь… Тише, малышка. Ш-ш-ш… Ш-ш-ш… Спокойно и размеренно.

Из-за нарастающей боли я судорожно сосала соску, а Бен продирался все глубже, завоевывая каждый дюйм сопротивляющейся плоти, разрывая мое тело. Насилие было нежным, но от этого легче не становилось — боль это не приглушало. Я пыталась отбиваться свободной рукой, но он перехватил ее, прижал к постели и невнятно зашептал у самого моего горла.

Член был толстым и твердым. Не сразу, но он вошел в меня до упора, заполнив меня до самой шейки матки. Я почувствовала себя такой… использованной. Бен собрался поцеловать меня, потянулся к моим губам, но я резко отвернулась, и его губы мазнули по уголку моего рта.

Бен потерся об мою щеку. Он придерживал подгузник, который хрустел с каждым толчком.

— Вот так. Вот так… Моя малышка, папочка распечатал тебя. Ты такая… такая охуенно узкая, — он шумно втянул носом воздух и задвигался напористей. — Господи… слишком узкая. Ты слишком узкая. И на тебе этот чертов подгузник… просто бомба! Я так нужен тебе…

Я извивалась, тщетно пытаясь освободиться. Я боялась случайно выплюнуть соску, хотя он все равно прижимал ее пальцем. Бен исступленно трахал меня, больше не сдерживаясь и не пытаясь быть нежным. Меня словно насадили на вертел. Вдруг вспомнились те хот-доги, которые мы готовили на костре, когда я была маленькой. И я зажмурилась. Я обычный кусок мяса. Вот и все.

Однако, вопреки всему происходящему, я была рада, что не вижу его лица — не вижу, как оно искажается в гримасе наслаждения. Бен фырчал, как жеребец, то и дело утыкаясь мне в волосы, пока я боролась с собой, заставляя себя не издавать ни звука. Больше он ничего от меня не получит!

— Моя милая малышка, — шептал он, буквально вколачивая меня в матрас своей тушей. — Моя сладкая девочка с чертовски тугой пиздой! Папочка очень сильно любит тебя. — Он приподнялся на руках и забрал у меня соску. — Скажи мне, как сильно ты любишь папочкин толстый член.

— Я-я люблю его, — всхлипнула я.

— Любишь, правда? Тебе нравится ощущать его внутри? — Он испустил лихорадочный вздох. — О господи… О блядь… Папочка вот-вот кончит в тебя. Ты готова почувствовать мою кончу?

Я кивнула, еле сдерживая слезы. Бен качнул головой и принялся рьяно вбиваться в меня, пока я не заорала от боли — и осознала, что он кончает.

Бен матерился сквозь зубы, а я чувствовала, как член пульсирует во мне. Об оргазме для меня и речи быть не могло, поэтому я закрыла глаза, содрогаясь и морщась от каждого толчка. Бен простонал мое имя, и его бедра замерли.

Кошмар закончился. Бен пытался отдышаться, придавив меня всем своим весом и целуя в лицо. Я рыдала, бесполезно дергала наручник, и Бен, шикнув, толкнулся бедрами, размазывая во мне сперму.

Я захлебывалась слезами, ничего другого мне не оставалось.

========== Restless Legs ==========

Монстр спал рядом со мной.

Перекинув через меня свою громадную лапу и ножищу. Чужое дыхание, размеренное и умиротворенное, щекотало мои ключицы — он тихо посапывал во сне. Я лежала и не смела сдвинуться ни на дюйм, заставляя себя терпеть мерзкое ощущение вытекавшей из меня спермы.

Я боялась того, что он сделает, когда проснется.

Между ног саднило. Вдобавок этот ужасный подгузник, да еще и наручник, приковывавший меня к кровати и обрекавший находиться возле Бена. Бен. Не верилось, что у него человеческое имя. От воспоминаний — ощущения тяжелого тела на мне, фырканья над ухом — меня затошнило. Он не человек.

Монстр пошевелился. Он засопел, сонно заморгал и зевнул, прижимаясь ко мне. Вытянул длинные ноги — до хруста в суставах — и взялся за перила, разминая руки. Я быстро закрыла глаза и притворилась спящей. Бен втянул в себя воздух и повел носом у меня под челюстью, как будто бы… поскуливая?..

Прикоснувшись губами к моей шее, он накрыл нас одеялом и забрался на меня. Его туша обосновалась у меня между ног, а губы лениво опустились с поцелуями к моему соску, при этом он без остановки бормотал какую-то околесицу. Я дернулась — наручник звякнул.

— Хочу есть, — сонно выдохнул Бен. Обхватив сосок влажными губами, он сжал мои груди и принялся ритмично массировать их.

Наручник уже гремел — я отчаянно пыталась вырваться.

— Стой… Прекрати!

Он пригвоздил к постели мою свободную от оков руку и продолжил с того места, где я его прервала. Язык ласкал сосок, губы нежно подергивали его, словно Бен пытался выдавить из меня несуществующее молоко. Я нервно содрогнулась от рвотного позыва, но он продолжал мурлыкать и сосать, периодически сдавливая меня рукой. В комнате царила тишина. Только кровать поскрипывала — Бен начал сумбурно двигать бедрами, вбиваясь в матрас.

Мельком я увидела его глаза — в миг, когда он вздергивал мои бедра, поудобнее пристраиваясь ко мне. Похоже, он меня не замечал: если честно, он вообще смотрел сквозь меня — на что-то, видимое лишь ему одному. Бен откинулся назад и, облизнув губы, потянулся к уже эрегированному члену. Здоровенному, поблескивающему смазкой.

— У папы есть для тебя сюрприз, — проворковал Бен.

Я следила, как его рука лезла в кошмарную прикроватную тумбочку, и шумно подавилась всхлипом.

— Ты изнасиловал меня! — завизжала я, рванувшись в наручнике. — ТЫ МЕНЯ ИЗНАСИЛОВАЛ!

— Да, знаю, — Бен улыбнулся, возвращаясь ко мне, и неожиданно расстегнул наручник. Сквозь растрепанные черные волосы его улыбка казалась отвратительным злобным оскалом. — И я собираюсь повторить это снова, и снова, и снова.

Теперь я могла передвигаться по кровати, но Бен этого и добивался. Он жестко придавил меня к постели, животом вниз, заблокировал предплечьем, точно стальной балкой, мои лопатки, лишая всякой возможности подняться. И сгреб мои волосы в кулак. Я услышала, как он с треском разрывает какую-то коробку, а потом почувствовала, как он трется об заляпанный спермой подгузник, и заплакала от бессилия.

Как же хотелось сорвать эту хреновину! Сперма липла к промежности и внутренней стороне бедер. Сейчас я бы с радостью согласилась снова принять с ним ту жуткую ванну, лишь бы смыть ощущение его с себя!