Легкой трусцой, не обращая внимания на некоторую усталость и вес защиты, я побежал к берегу, а далее, огибая бухту, к правой башне. И хотя можно было не торопиться, в запасе имелось минимум сорок минут, мне следовало взбодриться, да и магам, которые последовали за мной, тоже. Благо, пару часиков они поспали и эликсиры приняли. Вон, как глазки блестят. Так что, бегом господа! Вперед! Родная земля, сюзерен и император ждут от нас подвига, и он будет. Ха! Слово графа Ройхо!

Империя Оствер. Шан-Маир. 30.04.1406.

«Дочь Порока», галера капитана Каипа Эшли, по прозвищу Седой, вырвалась вперед и опередила остальные корабли пиратской эскадры на добрые пятьсот метров. Незаконнорожденный сын Эльвика Лютвира, мечтающий получить его фамилию, хотел быть первым во всем, в высадке на берег, в штурме поселка, который местный имперский аристократ возводит в бухте Кэйрр, и в захвате замка графов Ройхо – давних врагов ваирской вольницы. И пока, у Седого, который стоял на носу своего корабля, все получалось так, как он того хотел. Его черная галера была впереди всех. Братья, такие же незаконнорожденные ублюдки старого Лютвира как и он, и каракки формального вожака всей эскадры подслеповатого капитана Филина, отстали. Берег быстро приближался и через полчаса галера Седого войдет в бухту. Ну, а что будет дальше, капитан видел достаточно четко и ясно. Морские волки из его экипажа хлынут на берег. После чего еще до подхода основных сил пиратского флота он возьмет добычу и рабов в поселке с дурацким названием Шан-Маир, и рядовые бойцы эскадры, офицеры и корабельные маги, невольно сравнят Каипа Эшли и своих капитанов, и придут к выводу, что Седой лучший из отпрысков Лютвира. И если удача не изменит Каипу, который верил в свою счастливую звезду, то после похода именно он станет наследником Эльвика.

Седой оглянулся назад. Он пробежался взглядом по забитой пиратами палубе «Дочери Порока» и обратил свое внимание на море. Галеры братьев отставали все больше и больше, и то, что они плелись за ним, а не он за ними, радовало Эшли. Обветренные губы капитана сами собой расплылись в улыбке, он представил себе, как вернется на родной остров Данце победителем, и от переполнявших его чувств суровый пиратский вожак захотел выкрикнуть нечто веселое и лихое, или издать боевой клич северян-нанхасов. Однако Каип Эшли сдержался, и правильно сделал, поскольку радоваться раньше времени дурной знак. И только он об этом подумал и взял свои эмоции под жесткий контроль, как из «вороньего гнезда», узкой корзины на передней мачте, раздался крик впередсмотрящего:

– Внимание! На левом мысу вижу крепостную башню! – короткая заминка и дополнение: – На правом тоже!

«Что такое!? – мысленно воскликнул Эшли. – Здесь не должно быть никаких оборонительных сооружений!»

– Кейн! – подавшись корпусом тела вперед и пристально всматриваясь в покрытый густым зеленым кустарником серый скалистый берег, позвал Седой одного из матросов, который в походе исполнял роль его адъютанта.

Молоденький безусый морячок, одетый, как и все члены экипажа галеры, в цветастое разномастное тряпье, подскочил к капитану и протянул ему подзорную трубу. Капитан взял ее, приставил окуляр к глазу и сразу же увидел перед собой недостроенную башню, а справа, через пролив, еще одну.

– Тысячу демонов в анус старого Эльвика! – еле слышно, прорычал Седой. – Он не обеспечил нормальную разведку, а мы будем отдуваться! Одно слово – козел!

К капитану подошел старпом Ломаный, который по всему пиратскому архипелагу Ташин-Йох славился своим чрезвычайно зорким зрением и звериным чутьем на опасность. Расставив ноги, подобно капитану он посмотрел вперед, оглядел вход в бухту и сообщил:

– Седой, над башнями дымок видно.

– И что?

– Да ничего. Просто горловина в бухту довольно узкая, а «Дочь Порока» у нас одна.

– Думаешь, ловушка?

– Думать – не моя забота, капитан, – лысый приземистый крепыш указательным пальцем машинально притронулся к серебряному кольцу в своем носу и почесал кожу. – Я что вижу, про то и говорю, а решаешь ты.

Эшли вновь кинул быстрый взгляд назад, еще раз помянул анус своего родителя Эльвика и, решив не рисковать, сказал:

– Спускаем паруса, мачты укладываем, гребцам стоп. Вперед не полезем, слишком опасно.

– Разумно.

Старпом отправился выполнять приказ Седого, стал раздавать команды и руководить спуском снастей, парусов и мачт. Матросы заметались по палубе, барабан внизу прекратил свой равномерный бой, «Дочь Порока» сразу же резко сбавила скорость и вперед продвигалась только по инерции.

Каип сложил руки на груди и замер без движения. Лицо Седого было похоже на каменную маску, и он молча наблюдал за тем, как галеры его братьев Гебеца Людолова и Жэнера Кровавого, темно-синяя «Касатка» и красная «Злая Вира», обходили его корабль с левого и правого борта. Расстояние до чужих галер было небольшим и Эшли, конечно же, слышал громкий и обидный смех капитанов этих судов. Поэтому совершенно естественно, что это вызывало в нем чувство обиды и злость. Однако, несмотря на всю свою горячность, Седой был опытным человеком и понимал, что напасть на беззащитный поселок имперцев, которые не ждут налета, и пройти в бухту под обстрелом, пусть даже из луков или арбалетов, это две большие разницы. Ну, а то, что братья смеются, так в этом нет ничего страшного. Ведь правильно говорили опытные старые капитаны, у которых Каип Эшли некогда учился всем морским премудростям, что хорошо смеется тот, кто в живых остался, и добычу взял. А глупцы, которые, не обращая внимания на недостроенные оборонительные башни и уже ясно видимый дымок над ними, мчатся в бухту на всех своих парусах и веслах, могут лишиться кораблей, а для любого ваирского капитана это несмываемое пятно позора на всю жизнь.

Расстояние между кораблями братьев и галерой Седого уже составляло триста пятьдесят метров. Жэнер и Гебец начали спуск парусов и укладку мачт, а у Эшли это уже было сделано. Снова к капитану приблизился Ломаный и вместе с ним статный молодой брюнет в новенькой черной мантии из шелка, с перекинутой через грудь брезентовой сумкой, корабельный маг Клиф Ланн. Старшие офицеры экипажа ждали его команд, и Эшли не медлил:

– К бою! Одеть броню! Приготовиться к высадке! Барабану бой! Средний ход! Идем сразу за «Касаткой» и «Злой Вирой»!

Ломаный продублировал приказ капитана. Ему вторили десятники абордажников. Боцман снова заколотил в свой барабан. Весла поднялись над морской синевой, затем опустились в нее, загребли и вышли из воды, дабы, повинуясь рукам гребцов, вновь совершить движение, которое понесет деревянный корпус галеры и людей на ней, туда, куда это нужно капитану. «Дочь Порока» к которой с кормы приближались основные силы эскадры, вновь начала набирать скорость, а пираты стали снаряжаться для боя. Они вытаскивали из подпалубных рундуков тяжелые просмоленные мешки и кожаные свертки, доставали из них доспехи, щиты и оружие. Мечи и абордажные сабли, секиры и длинные кинжалы, имперские ируты и корты, луки и арбалеты, метательные кинжалы и алебарды. Сто сорок бывалых вояк из экипажа Седого готовились к сражению, и то же самое делал капитан. Эшли привычными движениями накинул на себя лакированный темно-коричневый доспех народа манкари из дерева боссаро, затянул все ремни и, вооружившись простой тяжелой абордажной саблей, стал наблюдать за тем как корабли братьев-конкурентов начинают входить в бухту.

Впереди была «Касатка», а за нею, отставая всего на половину корпуса, шла «Злая Вира». И глядя на них, Седой подумал, что, наверное, зря уступил свое место Гебецу и Жэнеру и, было, он хотел отдать команду боцману прибавить скорость. Но в этот момент капитан обратил внимание на то, что дымок над башнями приобрел черный смолистый оттенок и услышал шепот Ломаного, который пробурчал, что вот, сейчас все и начнется. Поэтому он решил еще минутку подождать и побыть простым наблюдателем. Капитан ждал, что вот-вот с башен начнется стрельба, но начало боя все равно прозевал. Только моргнул глазами, открыл их, глядь, а с донжонов, оставляя за собой чадный шлейф из копоти и дыма, в передовые пиратские галеры уже летят четыре огненных метеора. Два, нацеленные на «Касатку», с одной стороны. И два, летящие в «Злую Виру», с другой.