Допросы найзирских контрразведчиков продолжались почти три дня с короткими перерывами на сон. Итоги расследования, устроенного Центральным были печальные. С одной стороны, абсолютное большинство местных или знало о грязных делишках руководства, или было так или иначе замешано в них. Вот только также абсолютное большинство было рядовыми сотрудниками, по большей части исполнявшими приказы начальства. Это, конечно, не умаляло их вины, но, с другой стороны, основная ответственность лежала на непосредственном руководителе и его замах. Которые, очень удачно, все пропали, когда начался мятеж в Найзире.

Причём, тут надо отдать должное Вюрдену, он не сидел совсем сложа руки, и пытался разыскать исчезнувшее начальство. Правда, толку было мало. Прислуга, знакомые, соседи, никто ничего не видел и не знал. Даже допросы со спецсредствами не выявили ничего. Руководители действительно словно испарились. Ушли с работы домой, а не следующее утро как в воду канули. Но кое-что Вюрден всё же сумел выяснить. В частности, майор был убеждён, что пропавшие исчезли по собственной воле. Обыск в их домах не выявил никаких следов борьбы, но также там не было обнаружено никаких денег или драгоценностей, а так же различных документов. В том числе с накопленным компроматом, которые (в этом майор был абсолютно уверен) хранились дома у начальника. Одним словом, картина вырисовывалась очень нелицеприятная. В добавок, обнаружилось, что часть и без того не многочисленных агентов местного отделения так же пропала. Те немногие что остались так же были допрошены, но и это ничего не дало. Да, следили за теми или иными лицами. Да, собирали информацию и передавали её непосредственному начальству. Что оно дальше с ней делало, их не касалось.

По итогам проведённого Центральным расследования, ряды найзирского отделения контрразведки поредели больше, чем на половину. Те сотрудники, кто непосредственно участвовал в коррупционных схемах, и чья вина была серьёзной, были арестованы и переданы военным в штрафные роты. Те же, кто были рядовыми исполнителями, и чья вина была минимальна, так же перевели в состав действующей армии, с понижениями в звании и не самыми лестными характеристиками в личном деле. Оставшиеся сотрудники в подавляющем большинстве были просто отстранены от работы. Лишь нескольких человек, которые действительно занимались делом и не были замешаны ни в каком криминале, Центральный оставил на своих местах и подключил к работе. А её было много.

***

На третьи сутки после начала работы, Центральный созвал своих подчинённых на совещание, где и резюмировал итоги расследования:

- Дело дрянь. Тут всё на порядок хуже чем в Картии. Работать по факту не с кем! Нет никакой агентуры! Ни полевой, ни внедрённой, ни сексотов! Ничего!

- А ведь сколько сил на это положено было, - мрачно процедил Бархан.

По мере того, как всплывало всё больше грязи, пожилые контрразведчики, принимавшие самое активное участие в работе, становились с каждым днём всё более мрачным и злыми.

- Двадцать пять лет. Двадцать пять долбаных лет, я горбатился в этой пыльной заднице мира, чтобы всё то, что было выстроено десятилетиями упорного труда похерила кучка шкурников… Штрих, можно я буду проводить казни этих тварей, если мы их найдём?

- Когда до этого дойдёт, не возражаю. Но пока что нам не до этого. Весь тот мусор, который мы вычистили отсюда, это, мелкие сошки, исполнители низшего звена, лишь пара из них дотягивает до среднего звена. Все, кто действительно виновен, успели смыться. Или, что не менее вероятно, их убрали. Не удивлюсь, если пропавшее начальство давно скормлено крокодилам в каком-нибудь местном болоте. Куда же потом отправили и их убийц.

- Что будем делать дальше, Штрих? – мрачно спросил Грас.

Несколько секунд Рейхард молчал, после чего откинулся на стуле и безразлично произнёс:

- Честно, я не представляю пока что. Я не ожидал, что всё НАСТОЛЬКО плохо. По сути, здесь надо всё начинать с нуля. А это годы работы! На воссоздание агентуры могут уйти вообще десятилетия! А времени у нас нет. Идёт война, и те кто стоит за всем этим развалом сидеть сложа руки не будут. Особенно теперь, когда мы разворошили этот гадючник. Где бы найти ещё сотню, а лучше две проверенных сотрудников.

- У меня есть предложение, - произнёс Мираж.

- Слушаю?

- Я могу попытаться найти кого-нибудь из моих старых агентов.

- Мы же уже это проверяли, почти все старые агенты либо мертвы, либо давно отошли от дел. Местное руководство постаралось на славу, разваливая всё, что вы в своё время создали.

- Ты не понял, Штрих. Я имел ввиду именно что моих агентов. Тех, что я лично вербовал и курировал. И информацию о которых я не передал никому.

После этих слов Рейхард заметно оживился.

- Это уже интересно. Что тебе нужно.

- Для начала две вещи. Первое, это деньги.

- Хах. Кто бы сомневался. А второе?

- Силовая поддержка. Но не большая. Один-два надёжных человека, которые смогут в случае чего прикрыть мне спину.

- Организуем. Хром, возьми ещё двоих ребят покрепче, будешь прикрывать Миража. Сколько нужно денег?

- Чем больше тем лучше.

- Для начала могу выделить десять тысяч крон. Само собой, под расписку.

- Не учи батьку детей делать, Штрих.

- Так, а мы пока займёмся тем, что нанесём визит местным военным, что приторговывали оружием налево. Поговорим с ними, так сказать, в доверительной обстановке. Мозг, подготовь всё к нашему возвращению.

- Будет исполнено, - кивнул Игмар, невольно мысленно скривившись.

Выданный ему Центральным позывной «Мозг» ему категорически не нравился, но спорить с начальством, как известно, себе дороже. Встав из-за стола, Игмар направился в допросную, готовить аппаратуру и медикаменты. Спускаясь в подвал, старший лейтенант устало вздохнул: «Интересно, как там Саила? Скоро уже должна ведь родить? Эх, чёртова война!»

========== Нападение. ==========

- За измену Родине, хищение государственного имущества в особо крупных размерах и пособничество мятежникам, вы приговариваетесь к смертной казни!

Удар судейского молотка по столу прозвучал подобно выстрелу из пистолета в небольшом помещении. Пристёгнутый ремнями к специальному креслу мужчина в серой арестантской робе и магоподавляющем ошейнике вздрогнул и сжался. Один из интендантов найзирского гарнизона, участвовавший в продаже оружия мятежникам, источал просто животный ужас и обильно потел. Игмар, сидевший в углу небольшого помещения в здании контрразведки, которое наскоро оборудовали для судебных заседаний, невольно поморщился и усилил свой ментальный барьер. В противном случае эмоции подсудимого слишком сильно давили на собственную психику. А вот сидевший за судейским столом Центральный, похоже напротив, исключительно наслаждался зрелищем трясущегося от ужаса человека. Во всяком случае, слабые эманации удовольствия, нет-нет да просачивались сквозь ментальную защиту главного контрразведчика. Хотя лицо его оставалось абсолютно бесстрастным.

Сидевший справа от него армейский полковник, одетый в идеально выглаженную парадную форму, и вовсе не скрывал злорадства. Будучи полевым, а не штабным офицером, любви к тыловикам он не питал от слова совсем. Особенно к тем, кто продавал оружие мятежникам. То самое, из которого теперь убивали его солдат. Третьим членом спешно организованного военно-полевого суда, был сотрудник ИКА, один из заместителей верховного судьи Найзира.

- Но, в виду чрезвычайных обстоятельств, Империя согласна дать вам шанс искупить свою вину кровью на фронте, в рядах штрафных рот. Если вы, конечно, не предпочитаете виселицу.

- Согласен! Согласен! – буквально заорал уже успевший изрядно взмокнуть интендант.

Довольно ухмыльнувшись, Рейхард принялся зачитывать осуждённому приказ, о его зачислении в ряды штрафников, с лишением всех предыдущих званий и наград. Игмар же ощутил огромную волну облегчения интенданта, успевшего уже проститься с жизнью. Мысленно скривившись, старший лейтенант постарался сосредоточиться на стоявшей перед ним на столе аппаратуре для ментального допроса.