— Что переход из одного мира в другой теоретически возможен, — закончил за нее Август, высказав наконец вслух мысль, которую начал обдумывать еще до встречи с матриархом "темной линии" рода северных рысей.

— Типа того… — сказано, вроде бы, рассеянно, но Август слишком хорошо успел изучить свою женщину, чтобы попасться на эту ее немудрящую уловку.

— Все, что возможно теоретически, в конце концов, можно получить и практически, — сказал он с улыбкой. — Не сразу, не вдруг, но, если задаться такой целью…

— А мы зададимся? — повернулась к нему Татьяна, и ее глаза для разнообразия, верно, вспыхнули бирюзовым сиянием.

— Обязательно! — пообещал Август. — Вот поможем императрице с ее проблемой и сразу же займемся. Проект достойный. Отчего бы не попробовать?

Итак, он дал обещание, а от своего слова Август никогда не отказывался. Не откажется и теперь, тем более, что речь идет о Татьяне. К тому же и вне зависимости от состоявшегося между ними разговора, Август и сам уже некоторое время назад начал размышлять о возможности исследовать границы между мирами. Ему и самому, — и не только ради Татьяны, — хотелось выяснить, так ли непроницаемы эти границы для "простых смертных", как это кажется при первом приближении. Ведь с научной точки зрения, это по-настоящему интересная задача — отыскать дорогу между ее и его мирами. Но одновременно такое исследование могло стать невероятно интригующей пробой сил. Еще одним шагом в вечном поиске границ возможного.

Один раз Август уже попробовал свои силы там, где, по всеобщему убеждению, располагалась "делянка богов". Тогда он создал из неживого живое, воссоздав по пряди волос великолепное тело графини Консуэнтской. То, что в тот раз он потерпел поражение в попытке вернуть в эту плоть разумный дух и личность Теа д'Агарис, ни о чем, собственно, не говорит. Одно получилось, другое — нет. В науке такое случается сплошь и рядом. И всех дел, что, меняя понемногу материальные и нематериальные условия эксперимента, ученый будет повторять свои опыты до тех пор, пока не случится прорыв.

Сейчас, по прошествии времени, Август начал уже догадываться, в чем заключалась причина неожиданного — ведь он полагал, что все расчеты верны — фиаско. Другое дело, что он не был уверен, что хочет повторять этот эксперимент. Вернее, он точно знал, что не хочет и не будет этого делать. Последнее, впрочем, не означает, что Август прекратит размышлять над условиями, при которых старая графиня согласилась бы вернуться в вещный мир. Возможно, впрочем, что подобные "возвращения" невозможны в принципе, поскольку противоречат законам природы. Но и это следовало еще доказать. Тем более, что сейчас, после всего, Август начинал склоняться к предположению, что дело не в том, каковы эти законы, и не в том, чего хотела или не хотела умершая сто лет назад темная колдунья. Возможно, такова была воля Теодоры из Арконы. А отчего она захотела — если это действительно так, — "совместить" Теа д'Агарис и Таню Черткову, еще предстояло выяснить, поскольку цели Матриарха, как и цели богов, неочевидны для смертных, но наверняка познаваемы, если взяться за дело, как следует.

— Страшненькая, правда?

— Что, прости?

Вопрос Тани не сразу дошел до Августа, глубоко задумавшегося над проблемой "возможного и достаточного", но, когда все-таки дошел, Август его попросту не понял.

— Прости, — виновато улыбнулся он, — но я, кажется, что-то пропустил. Задумался о наших планах… Так, о чем ты меня спросила?

— Я спросила… — неожиданно покраснела Теа. — Ты ведь теперь и сам можешь сравнить это, — провела она ладонью по своему лицу, — с тем. Вот я тебя и спросила про ту меня. Страшненькая?

— Дура! — по-видимому, Август впервые использовал такое грубое слово в разговоре с Татьяной. Она себе вольности позволяла, он — нет. Но сейчас от возмущения он попросту не нашел других слов.

— Дура! — припечатал Август, выразив в этом слове весь свой гнев. — Что ты несешь?! Страшненькая? А, по-моему, весьма симпатичная девушка. Не кукла, не klusha, — использовал он одно из Таниных "особых" слов. — Я тебя такую, с черными волосами и в очках, люблю ничуть не меньше, чем такую, — указал он на свою собеседницу. — И давай прекратим этот бессмысленный разговор. Ты женщина, которую я люблю. А какая ты, — такая или сякая, — это вторично. Но та ты мне очень понравилась!

***

Обедали втроем: Август, в силу обстоятельств евший мало и только легкую пищу, Теа и присоединившаяся к ним Аннушка Брянчанинова. Она же и рассказала последние новости. Оказалось, что прошедшей ночью овдовела государыня-императрица. Умер супруг Софьи — принц-консорт российской империи, великий князь Борис Владимиро-Суздальский.

— Он еще с вечера почувствовал себя плохо, — врала на голубом глазу девица Брянчанинова. — К нему и лекарей наилучших позвали, и целительницу Арину из Обители вызвали. Но ему уже ничего не помогло, — промокнула красавица платочком совершенно сухие глаза, — ни эликсиры алхимические, ни камлания придворных шаманов, ни Аринина ворожба. Все равно помер.

— А что же барон ван дер Ховен? — поинтересовался Август, оторвавшись по такому случаю от стерляжьей ухи.

— Так лекарь еще третьего дня в Валгаллу отправился, — как о чем-то совершенно не имеющем отношения к делу, "вспомнила" вдруг Теа. — Споткнулся, упал, закрытый перелом.

— Закрытый перелом? — интрига была ясна, как небо Калабрии в погожий солнечный день.

— Перелом основания черепа, — "печально" вздохнула в ответ поляница-охотница.

— Да, это смертельно, — признал Август, возвращаясь к ухе.

О судьбе княжны Вяземской и ее сына он спрашивать не стал. И так все ясно. Софье пришлось все-таки — хотела она того или нет — устроить кровавую прополку. А это означает беспощадный террор. Только одним будут рубить головы публично — Август представлял себе, что сейчас делается в казематах крепости и во всех дальних и ближних острогах, — а других, как того же барона ван дер Ховена, уберут втихую. Ну не казнить же, в самом деле, отца принцессы-наследницы! Другое дело, осведомлена ли сама Екатерина о причинах скоропостижной смерти своего отца?

"Возможно, что и знает, — обдумав вопрос, решил Август. — Отец или нет, но он хотел лишить ее права на престол! За меньшее убивают, а уж за такое…"

— Похороны завтра, — прервала Анна Захарьевна повисшее над столом молчание. — Императрица не хочет задерживать Елизавету Борисовну в Петербурге. И отпускать экспедицию без принцессы не желает тоже.

— Сроки изменились? — понял Август.

— Да, — подтвердила его догадку Теа. — Нам приказано поторопиться.

— В разумных пределах, — добавила она через мгновение, но смысла сказанного ранее ее уточнение не изменило. Им всем следовало поспешать.

В этом смысле, Софию можно понять. В столице наверняка все еще небезопасно, ведь никто не знает, как глубоко пустил корни заговор и насколько эффективной окажется "прополка".

— Значит, сразу после обеда, едем в Петербург и тотчас начинаем работать — кивнул Август, быстро взглянув на Теа и получив в ответ короткий одобрительный кивок.

Если они хотели, как можно быстрее покинуть столицу, то и начинать постройку портала следовало, не откладывая. Там — даже если поспешить, — работы на пять-шесть дней, никак не меньше. И это если все пойдет гладко. Но в магии — увы — нет простых путей, особенно если речь идет о "неродном" для Августа и Теа колдовстве. Хорошо хоть все необходимые материалы уже завезены во дворец Новосильцева, да и подвал под левым флигелем приведен в порядок. Во всяком случае, так обстояли дела четыре дня назад.

"Ладно, — решил Август. — Если чего не хватит, Веста наверняка сможет поспособствовать. Она не меньше нашего заинтересована в успехе, а может быть, и больше. Так что за работу!"