Давно понял, что человеческая жизнь – не сказка, это кошмар, надвигающийся, как только наступают сумерки, а смысл его состоит в том, чтобы поутру суметь открыть глаза. И желательно, целым и невредимым.

Джони, правда, утверждал, что она существует. Любовь эта. Та, которая сразу дубиной по лбу бьёт, тасуя все мысли в голове, как в стеклянной банке. Правда, по его словам, не длилась она и дольше одной ночи. Удобная такая штука, если верить старику.

– Чего развалился? – жирдяй в полицейской форме ощутимо ткнул кулаком прямо в бок, и я стиснул с силой ладони, чтобы не ответить ему тем же, – к следователю давай быстро, мразь.

Он даже удосужился встать с кресла, облегченно скрипнувшего, когда огромная туша поднялась на ноги, и подтолкнул меня. Скорее, ударил по спине.

– Шевелись, ублюдок!

Обошел, открывая дверь в кабинет, и тут же падая с грохотом от поставленной подножки. Я склонился над ним, улыбнувшись, когда кретин угрожающе выругался, подмигнул, перешагивая через его голову и заходя в небольшое помещение со стенами персикового цвета и новенькими белыми шторами на узком окне.

– Мэм, – откуда-то сзади наряду с пыхтением и едва сдерживаемыми проклятиями, – Натан Дарк. Ублюдок прятался в Квартале для бездомных.

Так они называли катакомбы, в которых мы жили. Вот только ни черта я не прятался. Я вообще впервые за эти два дня обедал и поэтому охренел, когда сразу две полицейские «коробки» подъехали к моему одиноко стоящему домику, и оттуда выскочили четыре придурка, которые заорали дурными голосами, приставив пистолеты к моему лицу и требуя отправиться с ними.

Перевел взгляд на стройную темноволосую девушку, стоявшую боком ко мне и смотревшую в окно. За спиной шум раздался – толстяк закрывал за собой дверь.

Девушка игнорировала меня, продолжая изучать улицу и придерживая тонкими пальчиками легкую ткань занавески. Странно, когда Ларри рассказывал о новом следователе, который распутывал нашумевшие в городе убийства, я почему-то даже представить не мог, что им может оказаться женщина. Ларри не назвал имени, только фамилию, и я привычно решил, что к нам прислали матёрого пса, и сейчас не смог сдержать ухмылки, глядя на хрупкую женщину перед собой. Впрочем, может быть, дело в том, что за последнее время нам удавалось довольно легко избегать проблем с полицией. По крайней мере, последний раз я контактировал с «законниками» около пары месяцев назад, и тогда принимал меня Томпсон, которого, как справедливо полагали многие, и должны были сделать главным следователем. Но нет. Словно в насмешку над всеми погибшими – молодая, явно неопытная девушка, появившаяся недавно. Кажется, Ларри упоминал что-то о столице. Интересно, что натворила мисс Арнольд, если её сослали в наш городок? Навряд ли успела совершить нечто такое страшное, достойное столь жестокой ссылки. Скорее всего, переспала с кем-то влиятельным и была отправлена подальше от глаз? Плевать. В любом случае мне это играло на руку. Легче обвести вокруг пальца кого-то вроде неё, чем злобного пса Томпсона.

Кому были интересны грязные оборванцы, оказавшиеся ненужными собственным родителям? Точно не местной власти. Как, впрочем, и их так называемым новым семьям. Да, оказывается, ни одна бумажка не способна заставить полюбить другого человека, если в нём нет твоей крови. Все те, кто утверждает обратное, – самые обычные лицемеры. Они поплачут пару месяцев или год, в лучшем случае, и пойдут за другим ребенком в приют. Как завести в старом аквариуме новую рыбку взамен умершей. И я даже не знал, что хуже для этих детей – жалость, которую к ним испытывают, или безразличие, прорывающееся сквозь лживую маску любви и привязанности.

Сел на стул перед её столом, готовый получить все ответы на свои вопросы. В частности, какого чёрта меня вытащили из дома и притащили в полицию.

А потом она повернулась ко мне, посмотрев прямо в глаза своими, ярко-синими, обрамлёнными длинными чёрными ресницами, и я впервые понял, что старый маразматик был прав. Дьявол его раздери, но Джони не врал! Эта сука всё же существовала. И сейчас с размаху ударила меня прямо в солнечное сплетение. Ударила с такой силой, что я едва не согнулся пополам, неспособный сделать даже вздоха, глядя широко открытыми глазами на женщину перед собой и слушая, как барабанной дробью забилось собственное сердце о рёбра.

***

Натан Дарк. Двадцать восемь лет. Высокий брюнет с правильными чертами лица. И безмерной наглостью. Уселся на стул, сложив руки в наручниках на коленях, и смотрел прямо на меня.

Местный король бездомных. Так называли его даже полицейские между собой. Он был коронованным главарём банды бродяг, располагавшейся за городом и обитавшей в старых катакомбах. Неоднократно привлекался за организацию краж на оживленном рынке и ограбление домов состоятельных граждан. Однако каждый раз каким-то образом его оправдывали. Каждый раз находились те, кто брал вину на себя, или же потерпевшие отказывались от выдвинутых обвинений.

Правда, сейчас никто и ничто не позволит этому ублюдку уйти от наказания. Даже если за ним будет стоять сам Господь Бог. У нас были показания сразу нескольких свидетелей, которые утверждали, что видели этого мужчину вместе с последним пострадавшим ребенком. Видели, как он вёл его куда-то в сторону катакомб. Причём сходилось как описание внешности, так и одежды, которая была на нем. Кроме этого Флинт обнаружил тёмные короткие волосы на манжете мальчика, и сейчас я смотрела на парня и понимала, что они могли принадлежать именно ему. Иссиня-черные, слегка взъерошенные волосы падали на высокий лоб. Скорее всего, он сопротивлялся задержанию. Странно, я ожидала увидеть мужчину в грязных обносках, но Дарк был одет в недорогое, но чистое и аккуратно скроенное черное пальто поверх такого же цвета рубашки с простыми пуговицами на манжетах. Он сидел передо мной, слегка расставив ноги в чёрных брюках. Облачённый в чёрное, он вызывал желание отстраниться и в то же время необходимость приблизиться. Опасность. Именно ею веяло от него, как от других мужчин веяло парфюмом.

И, если, изучая его по сухим бумагам, я пыталась понять и не могла, почему самому обыкновенному бездомному удавалось постоянно уходить от справедливого возмездия за совершенные деяния, то сейчас я остолбенела, когда он вдруг резко вперёд подался и на меня посмотрел расширенными чёрными глазами. Такими тёмными, что нужно приглядываться, чтобы увидеть зрачки. Мрак. Вот что он обрушил на меня своим взглядом. Беспросветный, всепоглощающий мрак. Привстал со стула неожиданно и ладонями о стол оперся, подавшись вперед, к моему лицу. От неожиданности я вскрикнула, откинувшись на спинку кресла и опустив руку под стол, где в верхнем ящике пистолет лежал, а мужчина носом повел, прикрыв глаза, словно принюхиваясь.

– Что вы делаете?!

Разозлившись на него и на себя за этот страх. Всё до предсказуемого просто: увидел молодую женщину и хочет напугать. Любимая уловка мужчин-преступников.

– Всего лишь нюхаю вас. Это в нашей стране не запрещено.

– Простите, ЧТО вы делаете?

– Нюхаю вас.

Ответил нагло, усмехнувшись краем губ и глядя прямо в глаза. А я не могу вот так…в его. Впрочем, чего только я не слышала во время допросов. Правда, никогда раньше не возникало желания отвернуться от подозреваемого и медленно выдохнуть, собираясь с силами. Обычно дерзость задержанных вызывала раздражение.

Взяла со стола папку с данными на него, давая себе секунды на передышку, невольно взглядом зацепив длинные мужские пальцы, сплетенные вместе. Постукивает большим пальцем правой руки, словно ждёт чего-то.

– Вы знаете, почему вас пригласили сюда?

– А меня приглашали? А то мне показалось, что ворвались ко мне домой, волоком протащили к машине, заковали в кандалы и притащили в другой конец города.

Посмотрела в его прищуренные глаза – серьезные. Изучающие. И тьма в них…горячая. Слишком горячая, чтобы можно было выдержать спокойно этот взгляд. Чтоб можно было не ощущать, как поднимается температура в кабинете, вызывая желание распахнуть окно настежь, впуская прохладу.