И всё же привычки Армана наводили Кристиана на мысли, отделаться от которых не удавалось. Потому что молодому собирателю фольклора было слишком хорошо известно, каким персонажам народных поверий подобные привычки свойственны.

Арман, казалось, тоже присматривался к Кристиану, а порой словно прислушивался к его мыслям. На лице его в такие минуты появлялось выражение глубокой задумчивости.

Неизвестно, сколько бы длилось это взаимное молчаливое изучение друг друга, если бы однажды Кристиан не решил посетить знаменитый театр Рено и, вернувшись с представления, не начал бы за ужином беседу о поразившем его невероятно талантливом актёре, выступающем под псевдонимом Лестат де Валуа.

- Я попросил у него автограф, - возбуждённо рассказывал Кристиан, - и он согласился! Вот, посмотрите же!

Арман взглянул на автограф лишь мельком и тут же перевёл взгляд на свой бокал с неизменным прозрачным напитком.

Когда же Кристиан сообщил о своём намерении посещать все представления с участием Лестата де Валуа и каждый раз подкарауливать его у служебного входа, Арман, видимо, принял какое-то решение.

- Послушайте, - заговорил он. – Я знаю Лестата де Валуа очень давно, гораздо дольше, чем вы можете себе представить. Если хотите узнать его… и меня поближе, я зайду к вам в комнату спустя полчаса после ужина.

Элиза, казалось, готова была ахнуть, а пастор приподнял брови в явном удивлении. Однако оба промолчали.

Ровно через полчаса после ужина – Кристиан убедился в этом по висевшим в его комнате настенным часам – господин Арман негромко постучался в его комнату и, получив приглашение, вошёл.

- Вы догадываетесь, господин Бру, что я не обычный человек, - начал он. – И мне известно, кого я вам напоминаю… Признаться, я долго не решался вам открыться, а потому тщательно прощупывал ваши мысли, пытаясь понять, можно ли вам доверить важную тайну. И пришёл к выводу, что вас не испугать не изученным вашей наукой явлением и что хранить секреты вы умеете. Как известно, недомолвки очень часто приводят к недоразумениям, порой трагическим. Поэтому скажу прямо: я вампир.

- Так я и догадывался, - спокойно и серьёзно отвечал Кристиан. – Но можно ли тогда спросить: что представляет собой та прозрачная жидкость, которую вы пьёте за ужином?

Арман расхохотался от души. А отсмеявшись, объяснил:

- Самая обычная вода с сахаром. Питательной ценности для мне подобных не представляет, но и вреда от неё никакого. Господин Смит хотел бы, чтобы я мог разделить семейную трапезу – вот и придумал для меня такое угощение. Признаться, я ему благодарен: я ведь триста лет не ужинал за столом, в обществе обычных людей. Что же до остального… Скажите, что вам интереснее: моё вампирское существование или же моё возвращение в обычный мир?

========== 24 ==========

- Ваше возвращение в обычный мир, - немедленно отвечал Кристиан. – Разумеется, я не знаю наверняка, но предполагаю, что ваше вампирское существование не слишком отличалось от того, что рассказывается в легендах.

- Вы правы, - в голосе Армана появилась едва заметная грустинка. – Мне была дарована долгая жизнь, какой не бывает у людей – однако триста лет были потрачены впустую. Утешает то, что впереди меня ждёт гораздо больше, чем какие-то триста лет. А поворот в моей судьбе случился тогда, когда мой друг, которого вы знаете как Лестата де Валуа, но чья настоящая фамилия – де Лионкур, решил вернуться в театр Рено, где играл, прежде чем стать вампиром. Да, да, он тоже вампир, но не думаю, что он будет на меня злиться за то, что выдал вам его тайну: он сам спит и видит, как бы поведать людям о нашем существовании. Так что к служебному входу можем в следующий раз прийти вдвоём… и дать ему понять, что вам уже известна его сущность. Так вот, стоило Лестату ступить в фойе театра и встретить старых друзей… А друзья его и в самом деле постарели – ведь прошло более четверти века! Они, разумеется, удивились, как Лестат «хорошо сохранился», но донимать вопросами его не стали. В конце концов, он мог ответить, что ему и самому это неизвестно. Так вот, как только Лестат встретил старых друзей – сразу же понял, что никуда больше не уйдёт. Ему с радостью вернули его любимую роль Лелио – новый исполнитель в тот вечер как раз прихворнул. Так Лестат выиграл пари, которое мы с ним заключили перед отплытием в Англию: что ему удастся вернуть себе то место в жизни, которое он занимал, будучи человеком. Как видите, для него всё прошло достаточно просто.

А вот я… я встретил Элизу. Дочь священника, ей было тогда всего шестнадцать лет. И я влюбился. Понимаете, что это означало для вампира? Я тайно следовал за ней повсюду, подсматривал в окна её дома. А потом Элиза прислала мне письмо – оказалось, что она тоже в меня влюблена… Я собирался сжечь письмо, а потом пойти и сказать Элизе, что не люблю её и что лучше ей меня забыть. Но духу мне не хватило. И тогда я сделал нечто безумное: сунув за пазуху письмо, побежал к пастору Смиту, отцу Элизы, и попросил его принять мою исповедь.

Наверное, меня и вправду сюда направил Бог. Потому что пастор Смит поверил каждому моему слову. И потом мы говорили, о многом и важном. О том, что если я искренне раскаялся, то больше не должен грешить. Не должен убивать, понимаете? Это стало концом моего существования как вампира, как чудовища и нежити. Поначалу было трудно – моё тело требовало человеческой крови. Потом я привык насыщаться кровью кур и свиней. Я не имел больше права оступиться, я хотел искупить свои грехи.

Мы часто встречались с пастором Смитом. Спустя год я осмелел и попросил руки его дочери. Пастор Смит не собирался выдавать свою дочь замуж так рано, но позволил нам встречаться – и мы встречались восемь лет подряд. А год назад Элиза всё-таки стала моей женой.

Арман замолчал – видимо, ему требовалось время, чтобы успокоиться после подобного рассказа.

- С тех пор мы с Элизой счастливы, - улыбнулся он. – А что касается Лестата, то с ним всё было гораздо проще. Одна цыганка в театре поняла, кто он такой, и наложила на него заклятие. Сказала, что отныне любая охота на людей окончится для него неудачей – и он в этом убедился, поголодав несколько ночей. В конце концов ему пришлось тоже перейти на свиней, хотя на шеи молодых красавиц он иногда посматривает.

- Благодарю вас за столь замечательный рассказ! - искренне воскликнул Кристиан. – Наверное, вы хотели бы, чтобы я сохранил его в тайне?

- Не обязательно всё хранить в абсолютной тайне, - серьёзно возразил Арман. – Лишь обещайте не использовать сообщённые мной сведения во зло.

- Обещаю, - произнёс Кристиан и крепко пожал вампиру руку.

Вот такой поворот судьбы ждал двух вампиров в Лондоне. Нам же, как и Кристиану Бру, чьё любопытство в области народных поверий рассказ Армана удовлетворил более чем достаточно, предстоит вернуться во Францию, а если вернее – в окрестности Парижа.

========== 25 ==========

Он давно уже потерял счёт ночам, да и годам тоже. Бродил по лесу, стараясь не попадаться на глаза людям. Те, впрочем, тоже не искали с ним встречи, считая опасным лесным духом.

Дома у него не было. Ни в те времена, когда он был человеком, ни в те, когда наслаждался могуществом вампира. Потому что Театр вампиров никак не мог называться домом, более всего он походил на притон – наподобие тех, с которыми была связана его прошлая жизнь смертного бродяги.

В притонах, как известно, хорошему не учат. И в этом притоне, по ошибке именуемом театром, его научили страшному греху: продлевать своё существование за счёт крови невинных людей. За это он и был низвергнут в адский огонь.

Что произошло незадолго до того, как он попал в ад, лесной скиталец помнил плохо. Ему очень хотелось есть, но было почему-то нельзя. А когда наконец стало можно, еду у него отобрали – вырвали из-под самого носа. Так он и улёгся тогда в свой гроб голодным.