— Ну что? — сразу спросил брат, замечая отчаянное состояние младшего.
— Всё плохо, — убитым голосом ответил ему Кили, пиная носком туфель основание вешалки. — Они проморгали хозяина клуба, который вошёл в дом, как будто так и нужно было. Он был здесь, представляешь. Зашёл, как к себе, и вышел один, а через какое-то время вышел Трандуил. В его руках был большой пакет. Наверное, с вещами. Я не знаю, что ему сказали, но он ушёл, и явно же не по своей воле. Скорее всего, ему угрожали.
— Что будем делать?
— Я еду в клуб, — произнёс Кили мрачно, но решительно.
Он готов был разнести там всё по кирпичику, чтобы его вернуть. Готов драться, убивать — любой ценою вытащить его оттуда, потому что Трандуил сейчас был не в том состоянии, чтобы ублажать за деньги всяких проходимцев. Чувствительный, наивный, ранимый, такой, что хочется защитить его даже от сильного ветра, не говоря уже о такой мерзости. У него не ни единого воспоминания об этом, а проклятые сутенёры хотят, чтобы вновь вернулась Лесная Фея. Нужно было забрать его оттуда, чего бы ему это не стоило. И дураку было понятно, что его самого там не ждало ничего хорошего, но иначе Кили поступить просто не мог.
— Я с тобой, бро, — ладонь Фили хлопнула по его плечу.
Взглянув в сосредоточенное, мрачное лицо брата, Фили заволновался ещё сильнее. Казалось, младший брат шёл на войну. Его кудри трепал сильный ветер, хлестал лицо, но жёсткое выражение не менялось, и столько в нём было решимости. Он был готов на всё.
Уже при входе в клуб они заметили какое-то особое оживление, хотя часы работы едва начались. Народу было больше, чем обычно. Музыка била по ушам нещадно, и Фили даже закашлялся от окутывающего их дыма — сегодня вытяжки очевидно не справлялись. Он почувствовал, что сердце трепыхается в груди, как ненормальное. Всё — совершенно всё — было странным до безумия. И это место действительно было безумным, и как он не замечал этого раньше?
Пробираться сквозь многочисленную толпу было непростой задачей, а они шли, озираясь по сторонам, ища и высматривая, как парочка чокнутых детективов. Лесная Фея должна быть здесь. Или в кого там на этот раз превратят Трандуила? Кили двигался вперёд упрямо, почти напролом, то и дело задевая кого-то плечами; Фили следовал за ним.
Девушки гоу-гоу уже крутились в своих «стаканах», выделывая телами немыслимые трюки. Воздух был словно сжатым и плотным от густого табачного дыма, всасываемый узкими решётками вентиляции. Музыка бацала, стонала, вгрызалась в уши своей громкостью и ритмом. Всё казалось препятствием на пути к цели, и только проститутки, крутившиеся всюду, вглядывались в лица братьев и понимали, что лучше к ним не подходить. Эти не были похожи на тех, кто пришёл сюда расслабиться. Они были похожи на тех, кто пришёл убивать.
Обогнув танцпол, братья повернули к бару. Эта зона сверкала сталью, а потолок и стены повсюду были рассечены полосами красного, как кожа — порезами, будто сочащимися кровью. Фили бросил мимолётный взгляд на сцену, где двигались танцоры, одетые так, что почти ничего не скрывало их наготы. И если раньше он обязательно остановился бы и поглазел, то сейчас его всё это уже не интересовало — у него был Леголас. Он видел, как щурит от ярких вспышек глаза Кили, как его взгляд лихорадочно скользит по безликой толпе праздных и похотливых. А потом брат вдруг замер и…
Лесная Фея стояла чуть поодаль. Светлые, длинные волосы, голубые глаза, одежда, что сверкала и переливалась во вспыхивающих огнях мириадами мерцающих крохотных звёзд, и эта гордая королевская осанка — Трандуил был точь-в-точь таким, каким они впервые увидели его. Лучи раскрашенного цветными стёклышками света скользили по его телу, замирали на лице, волосах. Казалось, он и сам, эфемерен — тронешь — и рассыплется разноцветными блёстками. И время застыло, перестав отсчитывать секунды. Оно просто растаяло, превратив хаотичную толпу в мутное бесформенное и бесцветное ничто.
Неотрывно глядя на Кили сверкающими голубыми глазами, в которых застыли горечь и отчаяние, Лесная Фея вздрогнула, губы её разомкнулись, и по ним можно было прочитать произнесённое имя. Такая эффектная, яркая, привлекающая к себе взгляды, она, казалось, мечтала спрятаться под панцирь и слиться с тем самым мутным бесформенным и бесцветным ничто, но не выходило. Сделала несколько шагов навстречу, вновь замерла прекрасной статуей. Кили услышал позади приглушённый стон брата, пожирающего глазами прекрасное создание. Всё-таки Фили по-прежнему что-то чувствовал к Лесной Фее, и ничего с этим поделать не мог. Ну, а Кили Лесную Фею ненавидел — ему нужен был его Трандуил.
— Зачем ты пришёл?! — выкрикнул Трандуил ломающимся голосом, стараясь перекричать громкую музыку, закладывающую уши.
— Это ты зачем пришёл сюда?! — выкрикнул ему в ответ Кили, и глаза его всё ещё горели мрачной решимостью разнести здесь всё к ебеням. — Что тебе наговорили?!
Лучи, скользившие по его телу, вновь метнулись к Трандуилу, лаская нежно-алым светом лицо и шею.
— Это неважно! Уходи!
— Уйти?!.. Я не уйду без тебя! Мы уйдём отсюда вместе и прямо сейчас!
Белые лучи хаотично затрепетали вокруг, на долю секунды всё вокруг погружалось во тьму и вновь высвечивалось холодным белым.
— Я прошу тебя!
— Нет! — рванувшись с места, Кили приблизился к нему, схватил его за запястье, приобнял сначала крепко, а затем потащил за собой.
— Что ты делаешь?! — возмутился Трандуил, отчаянно пытаясь вырваться. — Отпусти!
— Фили, помоги мне!..
И тут Кили остолбенел, увидев, как двое здоровенных бугая преградили им путь, появившись слишком внезапно, чтобы можно было хоть как-то этого избежать. Из-за одной из широченных спин вышел хозяин клуба, злым, беспощадным взглядом глядя то на одного, то на другого брата.
— Куда это вы тащите мою Лесную Фею?! — проорал он. — Я не позволю забирать моих девочек против их же воли!
— Вы обманули меня! — вспылил Кили, с яростью уставившись на него. — Вы сказали, что отпустите его, если я вам заплачу!
— Какие-то жалкие 150 штук баксов! Разве это деньги!
— Вы дали слово! — гнул своё Кили, не желая сдаваться и доказать свою правоту.
— Я хозяин своего слова. Я его дал, я его и заберу обратно. Отцепись от неё! С этой минуты вход в этот клуб вам заказан! — хозяин клуба сильно дёрнул Трандуила на себя, и Кили был вынужден расцепить пальцы, чтобы не сделать больно.
Паника захлестнула его, да так, что сердце зашлось в бешеном ритме. И злость, и страх, и ощущение беспомощности — всё перемешалось внутри сокрушительным коктейлем, опаляло, морозило, и Кили мало уже что соображал. Были ли у него хоть какие-то шансы или их не было, но он обязан был бороться до конца.
— Не трогайте его! Не вздумайте и пальцем его касаться! — в отчаянии заорал он, не в силах контролировать себя от гнева и бессилия, и, к своему стыду, почувствовал, как размывается картинка перед глазами. — Если вы только сделаете ему больно, я вас всех убью!
Стараясь сморгнуть непрошеные слёзы, он понимал, что ничего уже не может с собой поделать, ощущал их, такие жгучие на своих щеках, что, казалось, разъедали кожу. Наверняка потом останутся шрамы от ожогов, но ему плевать, на всё плевать, кроме Трандуила, который с замешательством и ужасом смотрел на него. Хотелось содрать с его головы эту чёртову белобрысую паклю, вытащить из глаз этот дурацкий ярко-голубой цвет, который даже наполовину не такой красивый, как зелёный. Но всё, что он мог, это позорно плакать, потому что ничтожество и слабак.
Хозяин клуба спокойно наблюдал за его истерикой, и лишь сплюнул на пол в конце концов.
— Кто ты такой, чтобы указывать мне, как обращаться со своими девками? Эй! — он ткнул подбородком в одного из амбалов. — Тащите их к чёрному входу и сделайте так, чтобы они запомнили, что в чужой монастырь со своим уставом не ходят! Больг! Бо-оольг! — заорал он, заметив краем глаза мимо проходящего сына. — Иди с ними!
