Брюнет снова расплылся в улыбке. Со стороны, вероятно, он походил на садиста, который получает подлинное удовольствие от чужой кончины. Что ж, это действительно так, но в данной ситуации Алукарда радовало совсем иное. Он снял очки, а после встал напротив Интегры и склонился над ней, но только чтобы положить аксессуар на миниатюрный столик по правую руку от хозяйки, где стояла чашка с уже остывшим чаем.
— До рассвета. – Вот и ответ. Его улыбка должна была уже вызвать у леди Хеллсинг раздражение или хотя бы страх…безысходность, но она сидела неподвижно и смотрела в кроваво-красные глаза вампира, будто завороженная.
— За такой малый срок мне, увы, ничего не успеть. – Промолвила она, не сводя глаз со своего подчинённого. Но давалось ей это нелегко…Несмотря на то, что на публике она держит Алукарда на привязи уже более пятидесяти лет, стоит ему вот так сократить расстояние, пожирая её взглядом, как она теряет самообладание. Вампир, будто нарочно ломает её оборону, пытаясь вытащить её из зоны комфорта, при этом не делая ничего, что помогло бы ему давным-давно поменяться с хозяйкой ролями, кроме безобидного поцелуя в её лоб. Рядом с ним Интегра чувствует себя беззащитной…несмотря на то, что лишь благодаря Алукарду никто не мог причинить ей вреда. Забавно, не правда ли? Она улыбнулась.
— Верно. – Брюнет соглашается и поднимается во весь рост, а у охотницы появилась возможность расслабиться. Она поправила очки, а потом тяжело выдохнула. Её сердцебиение ускорилось, она нервничала, а на щеках появился румянец.
«Точно как в юности» - Заключил вампир, улыбаясь. Он прекрасно знал о её реакции на его действия, но ранее не обсуждал с ней это, не пытался разозлить или унизить, как делал это со всеми своими жертвами.
— В твоём, уже весьма слабом теле теплится несокрушимое сердце. Но ты всегда была невероятно сильна… - Вдруг вампир заговорил снова, чем заставил хозяйку отвлечься от своих мыслей, переводя на него взгляд. – Ты была брошена в Клоаку, кишащую нечистью по воле семейного долга, но, несмотря на это, всегда боролась, не позволяя никому утянуть тебя во тьму.
Он вновь наклонился, сжимая руками подлокотники стула, вынуждая Интегру втиснуться в него чуть ли не полностью.
— Ты скрывала своё смятение за маской безжалостного командира, которому важна лишь конечная цель. Излучала столь сильное сияние, что даже я – порождение мрака, склонился пред тобой. Подходящая хозяйка и спутница для того, кто позволил Дьяволу пожрать его душу.
Её сердце по-прежнему отбивало ускоренный ритм, но она слушала и вслушивалась, как никогда прежде. Для неё Алукард всегда оставался загадкой и загадкой опасной, как и она для него, лишь по этой причине они друг друга стоили. Что бы на это сказал сам Артур, если бы увидел, как его родная дочь подпустила к себе чудовище так близко?
— Но именно из-за этой непоколебимости, решительности и смелости ты пробудила во мне желание сломить тебя. Выбить ту дверь, что ты так надёжно закрыла…беспощадно вонзить клыки в твою шею, победно смакуя столь желанную кровь.
Он опустился на одно колено, почти поравнявшись с сидящей Интегрой. Подумать только, достаточно лишь было заглянуть в омут этих выразительных синих глаз, надёжно хранящих тьму и свет вместе взятые, дабы остановить водоворот вампирских страстей. Между ними повисла тишина, температура тела леди Хеллсинг поднялась, она была обескуражена такими речами, что была даже не в состоянии вымолвить и слова. Она только протянула ладони к лицу своего цепного пса, касаясь холодных щёк Алукарда. Он закрыл глаза, наслаждаясь теплом человеческих рук, слабым, но всё же…Спустя мгновение, граф ощутил, что его госпожа притягивает его к себе, противиться он не стал, покорно выполняя то, чего хочет Интегра. Так, он вскоре был заключён в объятия и прижат к женской груди, что позволяло вампиру ещё чётче слышать как бьётся сердце дочери Артура. Но это продлилось недолго, так как вскоре светловолосая вновь взяла ситуацию под свой контроль, позволяя Алукарду чуть ли не касаться её шеи губами. Он был удивлён, снова. Не каждый способен заставить графа задуматься о чём-то, но Интегре, которую за глаза брюнет величал Ини, часто это удавалось.
— Насколько хорошо ты помнишь вкус крови моей юности, Алукард? – Поинтересовалась она с улыбкой.
— Будто пробудился ото сна только вчера. – Проговорил вампир, чем только больше порадовал свою хозяйку.
— Жаль, её вкус ныне вряд ли принесёт тебе столько же удовольствия.
— О…об этом позволь судить мне. – Протянул брюнет, сбрасывая с плеч Интегры тёплый плед. По коже леди Хеллсинг «пробежалась» волна мурашек, на балконе ведь достаточно прохладно. Но она не двинулась с места, напротив, самостоятельно убрала волосы за спину, оголяя шею, да довольно наблюдая за тем, как облизывается её подчинённый. Он был в предвкушении и, похоже, испытывал наслаждение уже сейчас от одной лишь мысли, что вот-вот снова испробует кровь Хеллсингов на вкус. Притянув Интегру к себе поближе, он обхватил шею хозяйки пальцами, а после продемонстрировал клыки во всей красе, впившись в шею бывшей охотницы. Она ахнула, но уже спустя мгновение, с её губ сорвался стон, она зарылась пальцами в тёмных волосах Алукарда, слыша с какой жадностью он совершает глоток за глотком. Слабость не заставила себя долго ждать и в момент её прихода Интегра с силой сжала локоны вампира, давая ему знак, что сейчас лучшее время, чтобы остановиться. Носферату подчинился и прежде, чем отстраниться хоть немного, слизал языком кровавые дорожки от укуса с шеи своей госпожи.
— Сладкая, опьяняющая и совершенно чистая…Великолепно. – Проговорил брюнет, облизнувшись. А после закрыл глаза, наслаждаясь возникающими в подсознании картинками-воспоминаниями. Он опустил голову на колени Интегры, чем немного смутил её, впрочем, оплеуху (как это происходило обычно) не получил.
«Иногда он ведёт себя будто большой сторожевой пёс…» - Подумала Интегра, поглаживая вампира по волосам. Прирученный зверь, чудовище, монстр, король нежити. Да, всё это относится к Алукарду, но на деле он всего лишь потерянная душа, молящая о скорой кончине. Бесцельно блуждает он, ужасный призрак, уничтожая все на своем пути…эти ужасающие непобедимые чудовища достойны жалости - они как несчастные слабые дети, плачущие и ползающие на коленях. Так ей говорил отец…но пусть жалость не ослепляет тебя, ибо доверия к ним нет. Разве? Его никто не любил и он сам не знал любви, пока всё здорово не изменилось в день, когда Интегра открыла сердце своему Носферату.
Я росла, а ты оставался прежним. Я становилась сильной на твоих глазах, становилась умнее, смелее, повзрослев слишком рано, будучи полностью лишённой детства, коего заслуживает любой нормальный ребёнок. Я боялась тебя и доверяла, обожала и ненавидела, а ты защищал меня и беспрекословно выполнял все мои приказы. Я долго думала: зачем? Какая тебе выгода? Мы заточили тебя, связали, но ведь история твоей преданности берёт начало ещё задолго до моего рождения… И я узнала ответ. Благодаря твоему откровению, это лучшее, что когда-либо со мной приключалось.
Алукард прочёл её мысли, от того и поднял на неё свой взгляд. Глаза вампира стали ярче, а лицо его озарила улыбка. Интегра улыбнулась в ответ и медленно потянулась к брюнету вскоре касаясь губами кончика его губ, затем она слизала с его уст остатки своей же крови и завершила всё чувственным поцелуем в его крепких объятиях. Они оба не вели подсчёт времени, это было ни к чему, но вскоре показались первые лучи солнца, где-то рядом даже послышалось пение птиц, а с белоснежных перчаток Алукарда исчезла Кромвельская печать…Интегра тяжело выдохнула, похоже…времени совсем не осталось. Мысли о её грядущем уходе вынудили вампира отвлечься…Послышался звук разрывающейся плоти благодаря небольшому освященному клинку из серебра. Им Интегра Фарбрук Уингейтс Хеллсинг пронзила сердце Короля Ночи. Он дрогнул и отпрянул немного, а после поднял взгляд своих по-кошачьи завораживающих глаз на госпожу. По её морщинистым щекам стекали слёзы, но, несмотря на это, Интегра улыбалась. Опустив голову на плечо вампира, она снова заключила его в объятия. С исчезновением Печати, сдерживающей всю невероятную мощь настоящего чудовища, пропали и все ограничения, самое уязвимое место было открыто для удара и охотница на нечисть это знала.
