— Я просто раздавлен своей ничтожностью. Я испытываю самый настоящий когнитивный диссонанс и, кажется, близок к депрессии.

— Ясно, — сказал Блэк и замолчал.

А Ремус продолжил внутреннее уничижительное самобичевание. Похоже, — думал он, пока они шли обратно в хостел, — Блэк разочарован. Он ожидал, я легкостью восприму все то новое, что мне довелось узнать, и с радостью окунусь в непривычные переживания и эмоции. Не тут-то было!

Сегодняшнее виртуальное путешествие настолько раздвинуло горизонты моего сознания, — рассуждал Ремус про себя, пока они ели в небольшом бистро, — что я ощущаю себя крошечной песчинкой, жалкой мизерностью. И я еще рассуждал о мелочности жизни, глядя на горы! Что горы? Статичная материя! Нагромождение тектонических процессов. Застывшая реальность бытия, растянутая в моем коротком времени пребывания в этом мире. А ведь совсем рядом есть те, кто проживает сотню воплощений за короткий час, каждый раз вынося из них новый опыт. И тем удивительнее бездарно используемые ресурсы «того» мира, какие-то игры с доминантками и прочие пустые переодевания, как будто каждый, имеющий практику пребывания там, уже однажды постарался извлечь из этого какой-то смысл, но потерпел поражение и теперь относится к происходящему как к большой игре.

— Мне кажется, я понимаю, почему государство запрещает эти взаимодействия с ментосетью, — сказал Ремус, когда они вернулись в хостел.

— Вот как? — ему показалось, что Блэк улыбается. — И почему же?

— Трудно смириться со своей личной убогостью.

Блэк сделал какое-то неопределенное движение плечами.

— Это если начинать копать глубоко, — ответил он. — Я тебе говорил, что знал таких, кто не выдерживал. Но есть несколько факторов, которые помогают сделать правильные выводы и начать спокойнее ко всему относиться. Во-первых, целостность самосознания и самоидентификации. Во-вторых, понимание границ ментальности, и своих, и чужих. А в-третьих… Быть проще!

Блэк рассмеялся и, приобняв Ремуса одной рукой, похлопал по плечу. Ремус смутился, и в этом бесхитростном ощущении вдруг по-настоящему вернулся в реальность.

— Хочешь, посидим на терраске? Я видел там скамейку. Ты пиво пьешь?

— Лучше кофе.

Блэк принес на террасу стаканчик кофе. Себе он взял в буфете бутылку пива. Ремус сделал глоток, обжег язык и поморщился.

— Удивительно, верно? — сказал Блэк и отхлебнул прямо из горлышка. — Обычный осенний вечер, вон звезды проявились, у кого-то играет музыка, жизнь идет своим чередом… А ты сидишь тут и мучаешься сознанием собственной ничтожности.

— Как ты узнал про существование того мира?

Блэк уселся на перила и оперся плечом о деревянный столб опоры.

— Случайно. Ковырялся в настройках ментоустановки и нечаянно провалился в систему общего доступа. Я же тебе говорил, что моя мама любила все держать под контролем? Ну и вот.

— Хотел что-то скрыть от нее? — догадался Ремус.

Блэк улыбнулся, но ничего не ответил.

— А как ты познакомился с Флетчером?

— Это было не трудно. На том этапе я коннектился абсолютно со всем, что мне попадалось. Пару раз натыкался даже на какие-то секретные базы данных. Но там, по-видимому, понимали, что это случайный визит и мной особо никто не интересовался. А потом меня выследил Флетчер. Ты знаешь «Фолькванг»?

— Ты про аттракцион? Конечно!

— Видишь, а ведь это тоже часть ментосети. Только чистые зарабатывают на нем деньги. Он подается как некий психостимулятор, дескать, задействует глубинные слои, поднимает на поверхность подсознание… Кому есть дело выяснять, что это такое на самом деле? Шоу и шоу. Плати бабки — получай удовольствие. Но есть и те, кто начинает копать глубже. Такие вот и становятся «флетчерами», рутерами. Они проживают множество жизней, а хочешь — создавай собственную вселенную и торчи там сколько влезет, пока есть кому позаботиться о твоем бренном теле в этой реальности. Стоит только начать, а вот выбраться из этого дерьма нелегко…

Блэк вздохнул, повернулся затылком и приподнял волосы. Ремус обомлел — он увидел еще два нейрошунта, незаметные под копной довольно длинных волос.

— Ты тоже рутер? — спросил он.

— Нет, теперь нет, — улыбнулся Блэк. — Хотя при желании технически я тоже могу погрузиться довольно глубоко. Во всяком случае, тащить парочку таких проектов, как «Фолькванг». Да я и начинал. Но решил, что не выдержу конкуренции у чистых и стал работать с особыми. И тогда познакомился с Джеймсом.

— Погоди, но ведь ты — Боец. И придя к особым, ты был боевым офицером Чистых сил.

Блэк рассмеялся.

— Боже мой! Ты действительно личинка! Неужели ты думаешь, что все так просто? Захотел стать рутером, нашел подпольщика, который установил тебе еще пару хранилищ, и вперед? Не-е-ет. Есть, братец, такие службы, которые очень тщательно и очень умело контролируют начинающих любителей…

— То есть тебя завербовали? Особые? Или чистые?

— И особые, и чистые. Всегда умнее работать на два лагеря. Опаснее, но выгоднее.

— Но я что-то не слышал про похожий аттракцион у особых, — с сомнением сказал Ремус. — Даже в Академии никто не предлагал воспользоваться. Наркотики были, а аттракционы?..

— Да, у особых это особое удовольствие. Законы строже, и доступ ограничен по максимуму. Но в каждой части есть специальный отдел, который работает с ментосетью. Бойцы надевают шлемы и попадают в руки специалистов, которые контролируют действия армии — усиливают патриотизм, настраивают на бесстрашие и волю к победе…

— Ты поэтому удивился, что я не знал, как работает ментошлем?

— Конечно. Но, оказывается, медикам и вовсе не посчитали нужным давать инструкции, скорее всего, опасаются распространения информации.

— Зачем тогда ты мне все рассказываешь, раз это запрещено?

— Послезавтра мы дойдем до Замка и произведем зачистку, — спокойно ответил Блэк.

— И я просто обо всем забуду?

— Да.

Ремуса обдало волной леденящей душу обиды, разочарования и негодования. Он не мог больше смотреть на Блэка. Он буквально ненавидел его. Он ненавидел Поттера и Флетчера, Дамблдора и капрала Петтигрю, свой личный нейрошунт и того, кто придумал весь этот ужасный, скрытый, секретный параллельный мир, ослепительно сверкнувший в его жизни, очаровавший сознание и теперь ускользающий, словно отголосок полузабытого счастливого воспоминания.

— Ты жил без всего этого много лет и был счастлив, — Блэк сел рядом. — Многие знания — многие печали. И потом, зачем тебе это?

— А тебе? — задиристо спросил Ремус.

— Это моя жизнь, — Блэк равнодушно развел руками.

— А это моя. И кто дал тебе право решать, что мне помнить, а что нет?

— Закон Особой Республики. Премьер. Тайна личности. Чувство жалости к тебе, в конце концов, — ответил Блэк. — Достаточно?

— Вполне.

Ремус допил кофе, бросил стаканчик в урну и встал.

— Ты спать? — спросил Блэк как ни в чем не бывало.

Ремус молча пошел в комнату. От пульсирующей ярости мысли разбегались в разные стороны, он никак не мог сосредоточиться; его то подмывало высказать Блэку все, что он думал о нем, но как только он начинал оформлять свои претензии в связные слова — те улетучивались, ведь он действительно оказался случайным свидетелем! Он не должен был узнать обо всем этом. Но ведь узнал! — упрямо твердил голос в голове. — И теперь уже страшно подумать, что все может вернуться на круги своя. Что он снова станет влачить жалкое существование майора медицинской службы, в то время как Блэк и Поттер, приходя к нему на плановое обследование, будут помнить все и… Ну почему, черт возьми?! Как унизительно и горько осознавать, что ты слишком мелок для каких-то знаний, что тебе не улыбнулось в свое время задать самому себе нужные вопросы, что ты наивен и до обидного стандартен.

Ремус лег на кровать и отвернулся к стене. Сна не было. Только тягучее мучительное состояние обреченности. Наверное, подобные муки испытывает осужденный на казнь? Время включило обратный отсчет. Что толку, что он будет жить? Разве возможно желать добровольно вернуться в прежнее состояние безропотного животного, мнящего себя отчасти вершителем каких-то судеб мира, когда теперь ты знаешь, что на самом деле все решают другие, а ты лишь крошечный инструмент этой по-настоящему яркой и активной жизни, доступной, увы, лишь немногим?..