Я сказал тихо: «Нет».

Тригер: «Громче. Я тебя не слышу, борец за свободу».

Я заорал: «Нет, нет, и нет».

Тригер остался спокоен: «Ну вот и лады, а то совсем распустился. Хочу уме-ре-е-ть, не хочу жениться. Будешь делать что прикажут, понял?»

«Кто?» спросил я.

«Узнаешь. В нужный момент. И нечего обижать Эллочку. Она к тебе всем сердцем, а ты хамишь».

Я сел на диван и сказал тихо и жестко: «Сына моего не трогай».

Тригер закипел от злости: «Ну вот, приехали. Что тебе еще мерещится? Может, отвести тебя к врачу? Пусть проверит твою головку. Никому твой сын не нужен, ты просто нездоров. Мало тебе сердца, ты еще сам себя свихиваешь. Одевайся, пойдешь в парк с твоей возлюбленной Эллочкой. Тебя нужно выгуливать».

Мы вышли в парк и, как обычно, улеглись в высокой траве. Где солнце неизменно лилось на нас душем сквозь богатую листву. Эллочка странно молчала. Только поглаживала меня по плечику: «Все образуется, милый. Ты выздоровеешь. Тригер пошлет тебя к хорошему доктору. Я тебя не брошу. Перестань думать про Изабеллу. Она не для тебя. Она тебя не полюбит как я. Все что от тебя требуется, это – любить меня. Полюби меня, милый».

На какое-то время я расслабился. Я готов был ей поверить. Я погладил ее по голове. И тут услышал: «Идиот сдается, Тригер!»

Меня как кипятком ошпарило. Я отдернул руку. Как я мог так расслабиться? Перед этой изношенной куклой. В голове закрутились мысли: «Да будь ты неладна, окаянная. Никогда тебе не сдамся».

И услышал: «Ты победил, Тригер. Он начал работать. Уже отвечает».

Меня опять провели. Окунули в стресс и моя голова начала излучать мысли. Значит, вот чего они хотели. Внутреннего диалога. Такого, какой они ведут все время между собой. Значит, я теперь член команды. Ну уж нет.

Я наклонился над ее лицом как для поцелуя, и, когда она расслабилась, торжествуя, прошипел: «Пошла вон, ненавистная».

Она заныла: «Ну вот, опять ты за свое. Я к тебе всем сердцем, а ты… Нет, ты серьезно болен, милый, и поэтому я на тебя не сержусь».

В воздух полетела телеграмма: «Он опять сопротивляется. Нужен перерыв».

Я погрузился в приступ растерянности и ненависти. Но промолчал. Я был на неверном пути. А какой он, верный путь? Я был заперт в ситуации. Они играли в беспроигрышную игру. Можно было разрешить ее только моей смертью. Но что для этого сделать? Тригер опять начнет душить и отпускать мое конвульсирующее тело в последний момент. И потом снова. Вот он опять уловил мою смертельную медитацию. Вот послал мне предупреждение: «Не надейся ни на что. Даже если ты умрешь, ты все равно попадешь к нам. Мы тебя там встретим».

Я не мог так фантазировать. Я о них ничего не знал.

На помощь пришла Изабелла. Я услышал в себе ее голос: «Ничего не бойся. С тобой ничего нельзя сделать. Ты – белый».

Вмешался Тригер: «Еще посмотрим. А крылышки мы ему подрежем. Далеко не улетит».

Я молчал. Говорили эксперты. Изабелла во мне сказала: «Спасешься сам – спаси и меня. Я тебе помогу».

Я спросил: «Что я должен сделать для этого?

Ответ был коротким: «Любить».

Больше в тот день меня не беспокоили. Ушли. Блаженная пустота образовалась в голове.

Компания выпивала в гостиной и орала советские песни. Даже Эллочка на мне не висла. Только раз заглянула в нашу комнату и дала совет: «Ты бы почитал книжечку, милый. Тригер советует читать детективы. Поройся на полках».

На своем диване я повернулся к ней спиной и она исчезла.

Дельность этого совета я в последствии оценил. Через занятость мозга напряженным сюжетом они не могли пробиться. И я начал читать детективы.

Кто-то из мудрых сказал: «Держите свое сознание занятым, иначе оно сведет вас с ума».

Теперь Изабелла вывела меня на прогулку. Сначала я обрадовался. Парк возвращал мне желание жить. Я забыл, что Изабелла мне не друг, а член клана моральных преступников.

На меня начали падать черепа. Я вновь оказался центром конуса их падения. Они хохотали и исполняли песню смерти.

Мы шли вдоль аркады старых могучих деревьев. Я остановился. Мне было страшно. Я спросил: «Что случилось?»

Она не отвечала. Внутри себя я услышал ее голос: «Ты плохо обошелся с Эллочкой. Тебя приказано наказать».

Мне становилось все страшнее. Атака черепов усиливалась. Они ударялись об меня и таяли. Прикосновение смерти приводило меня в ужас. Кружилась голова. Я задыхался.

Я умоляюще посмотрел на Изабеллу. Она делала вид, что ничего не происходит. Я услышал: «Сдайся, и все будет хорошо».

Я молчал. И вдруг понял, что начинаю ненавидеть Изабеллу тоже. Она играла со мной роль хорошего полицейского на допросе из двух допрашивающих преступника.

Я подумал и послал ей: «Ты не то, что я думал».

Я услышал как она сказала: «Он учится коммуникировать».

Голос Тригера сказал: «Поздравляю. Можете возвращаться».

Я понял, что меня и на этот раз провели.

Изабелла повернула к дому.

Я был в тихой ярости. Меня выбили из колеи моей внешней сдержанности. На самом деле я – непроснувшийся вулкан, и ярость бродит во мне яркой горячей лавой, ожидая момента прорваться наружу.

Изабелла включила во мне механизм извержения. Разум мой помутился. Я быстро шагал к дому, она спешила за мной, озадаченная.

Мы вошли в гостиную, и я, не ожидая приглашения, уселся за стол, небрежно подвинув Дверного и Асса. У меня дрожали руки. Я налил себе полный стакан водки. Бойцы мои заворчали, но Тригер сделал знак не мешать мне. Я оглушил стакан, встал и запустил им в Тригера. Я попал ему в бровь. Все поскакали на ноги и навалились на меня, а кто-то помчался в ванную комнату за йодом и бинтами. Я орал, не соображая: «Ублюдки! Ненавижу! Отпустите меня!»

Тригер, с бинтом на лбу, сделал знак отойти от меня и сказал спокойно: «Ты свободен, можешь идти куда хочешь».

Я выскочил на лестницу и помчался вниз. Я ощутил свободу. Сердце бешено колотилось. Я сбавил скорость и пошел медленно. Обернулся. Никто меня не преследовал. Я сунул руки в карманы легкой куртки и осознал, что у меня нет ни копейки денег. Нет сигарет. Нет воды попить. Ни-че-го. Сердце учащало ритм. Алкоголь завладел мной с головы до ног. Я плохо понимал куда иду. У меня не было документов. Хватило ума не сунуться в полицию с фантастической историей о компании вурдалаков, пленивших алкоголика.

Я дошел до парка и свалился на скамейку. Это сердцебиение должно было меня убить. Что же – тем лучше. Я отключился.

Когда я открыл глаза, то первое, что увидел, был белый потолок надо мной, и первое, что ощутил – резкий запах медикаментов. Подошел врач и взял меня за руку сосчитать пульс. Что-то сказал на Идише. Я конечно ничего не понял. Он исчез и вернулся с сияющей Эллочкой.

«Милый, как ты?» залопотала она. Мы тебя еле нашли. По всем госпиталям искали. Здесь сказали: привезли неизвестного.

Мне захотелось обратно в небытие.

«Где я?» спросил ее, ненавистную.

«Тебя патруль обнаружил в парке, милый. Ты лыка не вязал. Удивил ты нас всех, милый. Ну нельзя же так пить. Да ты, оказывается, алкаш. В скорую помощь тебя привезли, укольчик сделали. Сердчишко бы пожалел. Здоров ты, здоров. Доктор говорит – здоровее всех нас. Притворяешься только. Сейчас домой поедем. Тригер на тебя не злится. Он тебя в алкоголики определил. Говорит: как он объявится, налейте ему еще стакан. Сдохнет так сдохнет. А ребята за тебя горой, понравился ты им. На Тригера попер – надо же. Да ты не знаешь – куда тебя понесло. Как живой остался. Видно крепко ты ему нужен. Сейчас вставай и поедем домой. Там отлежишься».

Я сказал: «Я не люблю тебя».

Она весело рассмеялась: «Полюбишь. Стерпится – слюбится. Я тебя в себя влюблю. Я такое про любовь знаю – тебе не снилось. Ты не устоишь, милый». И поцеловала меня как-то по-особенному.

Я попробовал встать с каталки скорой помощи. Как ни странно, я почувствовал себя лучше. Нас никто не задерживал. Обо всем у них было договорено.