– Пока без новостей.

– Ярик, как у вас?

– У нас тоже тихо.

Обе группы внешнего наблюдения уже находились на своих позициях. Они торчали здесь уже с самого утра. Два микроавтобуса с малазийскими номерами, каких здесь, на парковке у «Кратера», хватало. Соседи с материка приезжали на суперванах и микроавтобусах, экономя средства для игры на «черном» тотализаторе. Всего работало три группы оперативников. Две на улице, третья в зале.

Огромный экран на входе в «Кратер» показывал нутро заполненного до отказа зала, и обратный отсчет времени, оставшегося до начала полуфинальных игр. Группки скучающих азиатов глазели на экран, потягивая пиво и докуривая сигареты. Вокруг самого «Кратера» было пустынно. Только автоматические уборщики собирали мусор, споря с легким ветерком, норовившим унести рекламные листовки, кульки и прочую дребедень, которую оставили здесь посетители.

Они прошли контрольную стойку и поднялись по широкой лестнице в фойе. Добравшись до фойе, Шершень отметил про себя отличную звукоизоляцию стен. Там, внутри уже безумствовали толпы фанатов, а здесь было тихо, как в приемной стоматолога.

Во время последнего визита «Кратера», когда шли отборочные туры, Арена напоминала смесь выставки высокотехнологичной продукции и большой «сетевой» вечеринки. Количество геймеров равнялось количеству зрителей – родственников, близких и самых преданных поклонников. В перерывах между боями они лениво похаживали по арене, общались друг с другом, фанатами и прессой. Такая себе вечеринка старых друзей. Спустя две недели все изменилось. Время непринужденных посиделок прошло. Проигравшие заняли свои места в зрительном зале, призовой фонд вырос, и пришло время настоящих боев. Настоящего шоу.

В этот раз верхушка тотема была завешена национальными флагами и вымпелами кланов, вышедшими в финал. Работали не только все огромные экраны тотема, но и проекционные установки с системами изменения гаммы фасадов. Они создавали оптические иллюзии и полностью изменяли его геометрию. Тотем превращался то в пагоду, то в небоскреб с острым шпилем, то в нечто такое, чему не было названия в европейских языках.

– Коля привет. Как добрались?

Спокойное приветствие Плахотнова слегка позабавило Шершня. В окружающем хаосе «Кратера» оно звучало почти иронично.

– Нормально. Что у тебя?

– В ногах правды нет. Присаживайся, расскажу.

Первое кольцо вокруг тотема оккупировали корреспонденты, хроникеры и режиссеры игры. Главные деньги оргкомитет чемпионата сейчас зарабатывал там. Финальная стадия транслировалась на десять тысяч кластеров Шельфа. Из каждый из них платил тому, кто организовал все это представление. Первая сотня из этого числа лучших кластеров посылала на чемпионат своих режиссеров игры. Там эти мастера создавали эффектный видеоряд игры и комментировали схватки бойцов. Вторая часть команды в это время занималась монтажем фильмов, которые потом за умеренную плату выкладывали на сайтах. Наиболее шустрые заливали фильмы сразу же после завершения игр. «Кто первый встал того и тапки».

Сейчас там, с ведома Шона МакКарго, сидели Вуксан «Красный Глаз» Цнарлич и Джим «Слэш» Неллиган.

Шершень и Ксения успели добраться до своих мест в третьем ярусе «Кратера», и в зале вдруг повисла тишина. Освещение погасло и едва различимый скрип тотема добавлял легкое беспокойство. Через минуту небольшое пятно света, выпущенное тотемом, появилось в южном секторе и, порыскав по залу, остановилось у подножия башни, высветив фигуру главного ведущего. Протяжное приветствие «крикуна» на хорошем английском завершилось объявлением начала полуфинальных игр в дисциплине стратегий реального времени. Зал вспыхнул огнями, и теперь тотем стал похож на потрепанную осадную башню, вокруг которой стали водить хоровод аниме-подобные фигуры из Starcraft III. Публика взорвалась.

Шершень когда-то играл в первый Starcraft. Это было весело. Правда, в сетевых баталиях сокурсники рвали его на части в первые минуты игры и поэтому к сетевому режиму он не питал особого интереса. Он бросил взгляд на часы и включил фотокамеру.

В корпус фотокамеры его техники вставили не только матрицу полного волнового спектра и другой «фарш». Они полностью заменили оптику, и теперь этим объективом можно было просвечивать карманы зрителей, сидящих на другом конце зала. Единственный недостаток системы состоял в том, что грузилась управляющая «операционка» долго, и потом, тяжко ворочалась, проверяя все действующие каналы связи. На все про все уходило четверть часа, поэтому Шершень поставил камеру рядом с собой и посмотрел на зал.

По галереям, идущим из северного и южного входа в зал, вровень с трибунами второго кольца трибуны, шли участники первого полуфинала игр.

Шершень набрал номер на коммуникаторе.

– Слэш, я в зале.

– Мы вас видели. Как вам этот карнавал?

– Как в Рио.

Со «стеклами» было проще. «Рефлект», виртуальная копия «Кратера», автоматически загрузилась после пересечения контрольной зоны. Уже проходя по фойе, он мог видеть слои дополненной реальности, наложенной на интерьер помещений. Сейчас рефлект «Кратера» соответствовал оригиналу на все сто. Все та же «осадная башня» тотема, картинки боя на больших мониторах, зал, заполненный людьми, огни, дождь из конфетти, ленты серпантина, флаги, которыми размахивают фанаты. Но это не было реальным, а создавалось вычислительными мощностями Кибернетического Глобуса, которые перемалывали не только сигналы из десятков тысяч камер. Для создания «рефлекта» использовались сотни других источников информации.

Шершень перевел свой коммуникатора в режим «пульта управления» и вывел на плоскости «стекол» дополнительную информацию. В левом верхнем углу мигала цифра, которая показывала, сколько зрителей уже было проверено группой с начала игр. Сорок два процента в зале прошло через их сито. Неплохо, но насколько результативно? Пара щелчков на клавиатуре и теперь уже в правом верхнем углу возникло окно чата оперативной группы. Шершень вслепую настучал текст на коммуникаторе и в чате возникло его сообщение.

Shershen: «Статус?»

Carsy: «Сорок четыре процента от потока, который реально прошел через ворота»

Shershen: «Сколько еще времени нужно?»

Carsy: «3.5 часа на все»

Shershen: «Прораб?»

Вместо ответа Шершень увидел, как «рефлект» «Кратера» разбивается на разноцветные зоны. Первое кольцо и часть центральной зоны второго окрасились полупрозрачным серым.

Prorab: «Зона для вип-персон. Пресса и директора игры. Пробито 82%. Вероятность низкая»

В южном и юго-восточном секторах "Кратера" вспыхнули несколько зон разной величины и цвета.

Prorab: «Китайские и малазийские фанаты. Вероятность низкая. В группах фанатов нет чужаков. В группах нет «мулов».

Теперь весь покрылся цветными полупрозрачными пятнами разной величины, обозначавшими различные группы зрителей. Из дополнительной информации было понятно, что это неоднородные группы зрителей

Shershen: «Сколько эти?»

Prorab: «Процентов двадцать».

Shershen: «Чешите их».

***

Он снял «стекла» и протер глаза. Ксения вопросительно посмотрела на него, но он, улыбнувшись, махнул рукой. «Все в порядке». Три с половиной часа. Впритык, но должно хватить. Тем более что он знал то, чего не знали те, кто работал на Заленского до него. Два ключевых фильтра, которые должны были сработать. Зачем он ездил в Данию, знали все. Знали, что он встречался с Максом и что привез базу по «мулам», услугами которых мог воспользоваться Арбитр, чтобы попасть сюда. А вот про то, что он получил от Пепелова, не знал никто. Это было его частное дело, в которое не вникали даже его партнеры. Поддержание связей с органами входило в его обязанности. Говорил, значит надо было так.

«Никому нельзя доверять. Даже себе. Мне – можно». Фраза «17 мгновений весны» всегда приходила на ум в таких ситуациях. Фильтры, сделанные на базе информации от Пепелова, Шершень не доверил никому. Так, на всякий случай. Присутствие в команде людей Шона давало причину оставить информацию при себе.