Его опасения оказались небезосновательными. Еще два мертвых тела волны выбросили на берег, и каждое из них принадлежало друзьям Майкла. Сколько всего жертв скрывалось в морской пучине — можно было только догадываться. Одного из моряков убили выстрелом в висок с близкого расстояния, поскольку вокруг раны виднелись следы порохового ожога; в спине другого зияла глубокая ножевая рана.

— Предательство… — прохрипел гигант, озираясь по сторонам так, что Харди и двое других, отобранных Сэмом для участия в вылазке на берег, в испуге попятились назад. — Один убит трусом, подкравшимся сзади; другой оглушен ударом пистолета по голове… Работа Запевалы Сэма! Ну погоди, проклятый пес! Я задушу тебя собственными руками! Эмбер! Ноулс! Пирс! Йетс!

Товарищи окружили его, обнажив оружие. Я выхватил шпагу и бросился между ними и тремя матросами. Сэр Ричард встал рядом со мной.

— Стой, Майкл! — закричал я. — Ты же не знаешь, что произошло в действительности. В любом случае эти трое не имеют ничего общего со злодеянием на борту. Нас всего десять против сотни дикарей! Мы должны держаться вместе. Опомнись! Или ты сошел сума?

Похоже, что так оно и было. Лезвие его тесака высекло сноп искр при встрече с моим клинком. Я ощутил могучую силу его запястья, парируя удар; звон стали рядом со мной свидетельствовал о том, что сэр Ричард тоже вступил в поединок, а жалобный визг Дона — что и бедняге досталось на орехи.

Для упражнений в фехтовании время было далеко не подходящее. К счастью, Майкл пытался достать меня на выпаде концом тесака, иначе его тяжелые рубящие удары сплеча скоро проломили бы мою защиту. Я пропустил его лезвие до гарды своей шпаги и быстрым поворотом кисти вышиб оружие из его чересчур жесткого захвата. Тесак отлетел далеко в сторону и вонзился торчком в мокрый песок, а ошеломленный Майкл отпрянул назад с почти комическим выражением крайнего изумления на лице.

Я тоже отшвырнул шпагу и одним прыжком приблизился к нему, схватив его за руку.

— Майкл! Ты что, обезумел, приятель?

Остальные, казалось, были недалеки от этого. Грохнул пистолетный выстрел. Затем второй. Я посмотрел в упор в налитые кровью бешеные глаза Майкла и не отводил взгляд, пока безумие не улетучилось из них. Он стряхнул с себя мою ладонь и поднял руку вверх:

— Постойте, ребята! Прекратите драку — шкипер прав!

Он подобрал свой тесак и вместе со мной бросился в гущу свалки, разнимая дерущихся. Сэр Ричард, хоть и запыхавшийся, все еще легко парировал выпады и удары Эмбера. Наше вмешательство прекратило побоище.

— Стыдитесь! — сказал я им. — Вы моряки или сварливые бабы? И время ли сейчас впадать в истерику? Поберегите-ка свое оружие для туземцев!

— Допросите их, мистер Пенрит, — хмуро сказал Майкл, внешне снова совершенно спокойный, кивая на Харди и двух других. — Им должно быть кое-что известно обо всем этом.

Все трое клялись в своей невиновности, однако то, как они отводили глаза, заставило меня усомниться в их искренности, и я посильнее нажал на них. Наконец Харди, который был легко ранен в предплечье, рассказал мне все, что знал. А знал он не много.

Он и трое других, отобранных Запевалой Сэмом, — один из которых погиб в лесу от стрелы туземца, — были не в ладах с ним еще со времени нападения Фуншальского Пита за возражения против захвата судна и высадки нас на необитаемый остров. Во всяком случае, так утверждал Харди, а у меня не было причин сомневаться в его искренности. С тех пор, по его словам, команда перестала им доверять. Они допускали, что Сэм замыслил какой-то заговор и остался на борту с определенной целью, но все трое в один голос отрицали, будто заранее знали о его намерениях. Харди, правда, упомянул, что Сэм в последнее время всячески ублажал их и уверял, что на борту все благополучно, очевидно опасаясь, как бы они не доложили мне о брожении среди матросов. В качестве доказательства своего личного расположения к ним он даже выбрал всех четверых представителями команды для поездки на остров.

Насколько их версия отвечала действительности и основывалась ли их позиция на чувстве долга или на элементарной трусости, судить было трудно. Но больше нам ничего не удалось из них выудить. Будущее покажет, насколько они были искренни и откровенны. А пока не вызывало сомнений лишь то, что услышанные нами на поляне в лесу выстрелы были направлены не против туземцев, а против своих же товарищей-моряков, в основном против людей Майкла. Очевидно, Запевала Сэм, напав на них исподтишка, захватил судно, а те двое, которых мы оставили сторожить лодку, будучи заодно с заговорщиками, преспокойно уплыли, оставив нас на берегу. Они, несомненно, слышали наши выстрелы и надеялись, что островитяне расправятся с нами после того, как «Золотая Надежда» покинет воды залива.

Настал черед разволноваться сэру Ричарду.

— Фрэнк! — воскликнул он. — Они захватили с собой Фрэнка!

— Парню ничего не угрожает, — пробурчал Харди.

— Почему ты так думаешь? — потребовал я ответа, почувствовав в его словах некий скрытый смысл. Однако ничего больше мне не удалось от него добиться, кроме утверждения, что Фрэнк поддерживает дружеские отношения с Сэмом и остальной командой. Возложив наши надежды на этот шаткий, хоть и несомненный факт, мы немного успокоились.

Рано или поздно «Золотая Надежда» должна будет возвратиться за кладом, и тут-то мы могли рассчитывать захватить их врасплох. Оставив на судне одного или двух вахтенных, остальные наверняка высадятся на берег прежде всего потому, что никто из них не доверит другому в столь важном деле, как поиски клада. Нас они едва ли станут опасаться, будучи уверенными в исходе нашей стычки с туземцами; зато для противодействия островитянам мятежникам придется мобилизовать все свои наличные силы, которых оставалось не так уж много: по нашим подсчетам, не более двадцати человек. Укрывшись в кустах на берегу и выждав подходящий момент, мы могли надеяться вернуть себе судно и выручить Фрэнка. Слабенькая надежда, но кроме нее у нас больше ничего не оставалось. А тут еще эта шхуна. Если и она явилась за сокровищем, то почему уплыла в открытое море? Непонятно.

— Возможно, они подошли достаточно близко и тоже слышали выстрелы, — предположил сэр Ричард. — На карте указана еще одна якорная стоянка, и они, не желая рисковать, могли предпочесть ее. А могли даже высадить поисковую группу, которую мы не заметили…

Справиться с этой загадкой было нам не под силу. Поверив еще раз древнему утверждению, что утро вечера мудренее, мы решили дождаться рассвета и обсудить все наши проблемы при свете дня. Уложив рядом на берегу подальше от границы прилива тела трех погибших моряков, мы занялись насущными проблемами оставшихся в живых. Часть матросов отправилась за хворостом, другие развели костер, остальные принялись собирать моллюсков, гроздьями висевших на подводных корнях мангровых деревьев, и охотиться за крабами, во множестве водившимися на мелководье. Дон тоже внес свою лепту в общую трапезу, притащив откуда-то довольно крупную ящерицу отталкивающего вида с сине-черной кожей и отвратительными белыми бородавчатыми наростами. Матросы, однако, с энтузиазмом отнеслись к добыче, отрезав для себя мясистые лапы и хвост, а остальное оставив Дону. Мы же с сэром Ричардом довольствовались запеченными в золе моллюсками, которые оказались вполне съедобными и даже недурными на вкус, хотя от них исходил чересчур сильный запах йода.

Подкрепившись, мы бросили жребий, разделив между собой короткие вахты, чтобы немного вздремнуть до утра, но тут Дон вдруг снова залаял и бросился к воде. Решив было, что волна выбросила на берег очередного мертвеца, мы последовали за собакой и остановились у кромки прилива, в недоумении глядя на приближающуюся к нам тень. Из-за крайней оконечности мыса, направляясь к берегу, выплывала большая шлюпка, скорее баркас. Два человека сидели на веслах, а двое — у руля, причем один поддерживал другого, обнимая за плечи. Даже на таком расстоянии и при неверном лунном свете мне показалось, что я узнал рулевого. И сэр Ричард тоже. До меня донеслось восклицание, сорвавшееся с его губ.