Девственная, неуклюжая, неопытная, неизвестно как выглядевшая, неизвестно какая по характеру — но вот первые три слова ей в любом случае подходят. Эльфы в этом плане истинные моралисты. Ни дай Звезда какую-нибудь внебрачную связь! Порицание до конца жизни. Если бы они знали, каков Михаэль, то никогда бы не дали согласие на брак. Предпочли бы, наверное, войну. И как он будет жить с этим памятником чистоты, незапятнанной статуей добродетели? Михаэль представлял как.

Не факт даже, что они будут спать в одной кровати. Обязательный завтрак вместе, натянутые улыбки, и более никакой встречи до обеда. А потом никакой встречи до ужина. Главное сохранять призрак счастливой семьи, зачать ребенка, а остальное — неважно. Михаэль даже не будет обязан разговаривать со своей женой. Зачем? Если умна — заговорит, если глупа — зачем тратить нервы? Она будет его женой только формально. Любовь Михаэля погибла во льдах северного моря, и едва ли какая-либо женщина сумеет ее воскресить.

Михаэль приоткрыл один глаз. Деревья за стеклом стали реже — кажется, в Верберг они прибудут раньше, чем он предполагал. Дорога явно стала шире, карету трясло уже меньше. Михаэль пнул Альбу, успевшего заснуть.

— Вставай, мы подъезжаем.

Лорд вздрогнул и открыл глаза.

— Совсем с ума сошел? — ядовито спросил он, зевнув во весь рот. — Подъезжаем и подъезжаем… Не подъехали же!

— В порядок себя приведи, — снисходительно бросил Михаэль. — Весь мятый, будто в хлеву со свиньями спал, а не в борделе Анлоса. Ты тут принца компаньон, забыл?

Альба что-то проворчал.

К тому времени, когда карета прибыла к королевскому дворцу, солнце уже коснулось глади западного моря. Принц, зевнув напоследок, вышел из кареты и огляделся. Во дворце он уже был, так что пятиэтажное здание, выстроенное из латунного камня, добываемого в здешних копях, Михаэля не впечатлило. Альба же, наоборот, открыл рот при виде великолепия, что предстало пред его взором. Выпучив глаза, семнадцатилетний лорд смотрел на винтажные окна, горящую черепицу и полотно цветов, окутавших здание благоухающим садом. Принцу даже стало стыдно за него.

— Король стоит, твою мать, — зашипел Михаэль, одернув друга. — Соберись.

Альба усилием воли выпрямился и повернулся в сторону венценосного семейства, окруженного свитой.

Первым, на кого ложился взгляд, был король Лиоран Второй, облаченный в парадную мантию фиолетового цвета — цвета эльфийской крови. Высокий, худой, он с вежливой улыбкой смотрел, как Михаэль и Альба подходят ближе. Лицо короля было довольно приятно, но принц все равно ощущал волну неприязни, что возникла внутри при виде Лиорана.

Справа от него стояла королева Лаймила, такая же высокая, бледная, огненноволосая. Ее одежды были так же выполнены в сиреневых тонах. Королева Лаймила поклонилась в традиционном приветствии эльфийской расы, заставив взгляд скользнуть по декольте и разочарованно уйти.

Слева же стояла маленькая девочка в пышном фиолетовом платье. Девочка тоже склонилась в поклоне. «Ей лет… Десять? Одиннадцать?» — прикинул Михаэль и одернул Альбу:

— Смотри, невеста тебе растет!

Альба хотел было что-то сказать, но не стал.

— Король Лиоран, — вместо этого произнес он и поклонился. Принц последовал его примеру и перехватил инициативу.

— Королева Лаймила! — с улыбкой воскликнул Михаэль. — Вы стали еще прекрасней с момента нашей последней встречи!

Королева сдержанно улыбнулась в ответ. «Тоже ненавидит, — отметил принц. — Что ж, Лаймила, взаимно. Наверное, весь объем твоей груди оказался в голове. Понимаешь истинное положение дел, молодец. Не то что твой муж-дурак».

— Моя дочь, принцесса Аделайн, — сказала королева. Девочка, стоявшая слева от короля, склонилась в поклоне, покраснела. — Вы ведь ни разу не видели мою единственную дочь, принц Михаэль?

Принц не сразу понял смысла сказанного, но насмешка в голосе Лаймилы до него дошла.

К чести лорда Альбы, тот сумел загасить улыбку.

Опешив, Михаэль посмотрел на Аделайн. «Да ей же лет десять! — в ужасе подумал принц. — Десять!» Совершенно невинное дитя. Ребенок. Ребенок! Михаэлю подумалось, что над ним издеваются. Но нет, весь вид короля Лиорана говорил о том, что все серьезно. Снова переведя взгляд на будущую невесту, Михаэль сглотнул. Синие глаза глядели с таким страхом, что принцу самому стало страшно. Эта девчонка боится его, как огня!

«А ведь это неплохо…» — мелькнула в голове довольно странная мысль, и Михаэль все же сумел выдавить из себя приветливую улыбку, даже не похожую на оскал.

Остаток дня иначе, как страшный сон, воспринимать Михаэль Аустенос не мог. После знакомства с королевской семьей юного принца и Альбу Мэйбса отвели, как и положено по правилам гостеприимства, в тронный зал. Просторное помещение, залитое светом, было украшено так, будто свадьба должна была состояться уже сегодня: всюду стояли чаши и вазы со свежесрезанными цветами, морские и речные феи, весело треща ажурными крыльями, летали в воздухе, брызгая пыльцой, окна, распахнутые настежь, словно приглашали всех желающих присоединиться к веселью. Перед троном Лиорана стоял обеденный стол, полный разнообразных блюд и напитков; всё остальное пространство пустовало. Михаэль сразу понял, что это значит.

— Будут танцы, — шепотом сообщил он Альбе. Мэйбс приосанился. Танцы он, в отличие от Михаэля, любил.

— Как думаешь, мадам Досточка соизволит покружить со мной?

— Я больше боюсь, что мне придется повальсировать с мелкой…

Михаэль не мог решить, что пугает его больше, перспектива танца с принцессой Аделайн или перспектива танца в принципе. Безусловно, принц империи Света умел танцевать. Говорили даже, что довольно хорошо. Но святые Звезды, как он не любил этого делать! Михаэль каждый раз чувствовал себя шутом. К тому же, сама мысль о том, что он изображает любовь с какой-то женщиной, вызывала отвращение. С другими, кроме Элизы, он мог делать что угодно — но не любить. Нет, любить кого-то — предательство. Михаэль твердо решил это про себя.

Празднование, к счастью, началось именно с обеда. Служанки усадили Михаэля и Альбу за стол; король и королева прошли к своим тронам, а малышку Аделайн усадили практически напротив принца империи. Дамы, изредка ахая и охая, принялись обсуждать платья друг друга, к ним присоединились даже некоторые мужчины. Большинство эльфов-мужчин сидели молча, разглядывая дам, или изредка переговаривались. Внесли арфы, клавишные, духовные, зал пронзила веселая мелодия, в которую вплетался нежный голос эльфийки, которую гости Верберга не видели. Альба, оказавшийся единственным человеком в зале, принялся за еду, а Михаэль наконец получил возможность рассмотреть свою невесту. Аделайн сидела тихо-тихо и задумчиво мешала тростинкой лед в стакане, что стоял перед ней. Приятно-смуглая, нежная, она, кажется, только-только вступила в возраст созревания. Детская пухлость еще не сошла, но лицо уже начинало вытягиваться, губы краснели. Под синими глазами Аделайн залегли тени и первые морщинки. «Кажется, ей все же не восемь, — подумал Михаэль. — Слишком грустная она для десяти лет». Темные волосы были стянуты в косы, спускавшиеся к тонкой-тонкой талии. Михаэлю подумалось, что если их заставят танцевать вместе, то он ее точно переломит.

Какие же они разные! Бледности Михаэля позавидовал бы сам потолок Верберга. Цвет его волос немногим отличался от цвета кожи. Нос Аделайн задорно поднимался вверх, а нос принца, фамильная черта, был тонкий и прямой. Глаза Михаэля темнели на лице, а глаза Аделайн — сияли. Вот она, разница эльфов и обладателей серебряной крови. Лютый контраст. Выскочки и аристократия. Хмыкнув, Михаэль взял в руки бокал. Альба за это время осушил третий и впал в прекрасное настроение.

— Девочка, ты что такая грустная? — обратился Мэйбс к Аделайн, как к единственной, у кого не было компании. Собравшиеся по какой-то причине не собирались заговаривать с гостями, а вместе с ними и с принцессой. Впрочем, Михаэль знал, по какой причине. Их троих окружала такая трескотня, Альба едва слышал собственный голос.