Новелла о жутком некрофиле XIX века начинается так: «Любовь бывает разной. В жизни встречаются любовь мужчины к женщине, любовь народа к партии, любовь к отеческим гробам. Французский сержант Франсуа Бертран предпочитал последний вид любви». В этом чёрном юморе вся суть книги: то ли герои смеются над судьбой, то ли судьба смеётся над героями, а то ли сами авторы снисходительно иронизируют над нашим общим страхом перед непредсказуемостью фортуны. Но те, о ком рассказано в этой книге, фортуны не боялись. Они жили даже не на сто, а на стопицот процентов.

В книге – тридцать три новеллы о реальных исторических персонах. Императоры и самозванцы, поэты и артисты, злодеи и праведники, шпионы и пираты, жулики и трудяги. Разброс по временам – от Античности до наших дней. Хитроумные мошенники стоят рядом с отважными лётчиками, а папы римские – рядом с балеринами. Читая эту книгу, словно смотришь наоборот в подзорную трубу: всё уменьшено, потому и видно лишь самое главное. Или даже так: эта книга – будто ускоренное кино, в котором люди бьются с ненавистной предопределённостью, совершают немыслимые подвиги или жесточайшие преступления, ошеломляют прозрениями или ошибками, возносятся или низвергаются, но ломают все стереотипы, навязывают миру свои правила игры, дерзко спорят с божьим замыслом. Это беззаконные чудеса человеческой истории. Загадки, которые волнуют душу.

Зачем в спинке трона Петра I прорезана дыра?

Что за казак запорожский похоронен возле военно-морской академии в Аннаполисе?

Неужели и вправду во время Великой французской революции в Париже существовала некая дамская секта, которая внедряла в любвеобильной Франции технологию размножения французов без помощи мужчин?

Как бузотёр из Казани сумел стать королём Мадагаскара?

Носила ли женщина тиару папы римского?

Неужто Кутузов ждал, что над Бородинским полем поплывут гребные дирижабли с бомбами?

Правда ли, что Матильда Кшесинская судилась с Лениным за особняк?

И тэ дэ, и тэ дэ.

Дмитрий и Роман Карасюки развенчивают многие мифы. Лесбосская поэтесса Сапфо не была красавицей, но была хорошей женой. Таинственный Сен-Жермен, увы, не открыл тайну бессмертия. Несравненная Роксолана не писала Сулейману Великолепному страстных и поэтичных писем, которыми восторгаются потомки: эти письма сочиняли специальные чиновники гарема. Авиатор Линдберг, первым перелетевший через Атлантику, считал, что птицы важнее самолётов. А обольстительная Мата Хари ни шиша не знала о военных секретах Германии и Антанты.

Порой авторские комментарии к событиям звучат весьма язвительно:

«По случайному совпадению, как только она (правительница Софья) стала первым лицом в государстве, Василий Голицын воспылал к этому лицу ответными чувствами».

«Только через 29 лет, раскопав могилу, останки тела сэра Уолтера Рэли воссоединили с его мудрой и отчаянной головой».

«Ему (капитану пиратов) не хотелось, чтобы команда сошла с ума от известия, что один из матросов вдруг стал матерью».

«После знаменитого мага остались две грязные сорочки, ржавая шпага, коробочка с зубочистками и оловянный клистир».

Чаще всего герои этих историй руководствовались самыми шкурными и тривиальными интересами. Что ж, здесь жизнь, как она есть – во всём её блеске, многообразии и бесстыдстве. Бывало, что в наследство от великих деятелей потомки получали только узел с неказистым барахлишком да славу с оттенком конфуза. Ну и ладно. Важно другое. Авантюристы вкладывали себя в свою судьбу, как душу в песню – вдохновенно и без остатка. И потому в коротких новеллах этой книги сконцентрирована неукротимая энергия человеческого. Как в стихах Арсения Тарковского:

Бесконечная погоня за корыстью вызывает не столько осуждение, сколько восхищение – восхищение богоборческим упрямством и неистощимой предприимчивостью, и пускай даже, как говорится, они достойны лучшего применения.

Из бурной биографии Сапфо точно известно только то, что она любила любить

2600 лет – огромный срок. От обширного наследия древнегреческой поэтессы Сапфо время сохранило лишь несколько стихотворных фрагментов. Факты её биографии так тесно переплелись с мифами и легендами, что представить её настоящую судьбу почти невозможно. Зато благодаря ей всем в мире знакомо название родного острова Сапфо – о Лесбосе слышали все.

В VII веке до нашей эры остров Лесбос, расположенный неподалёку от побережья Малой Азии, представлял собой богатую греческую колонию. На его каменоломнях добывали красивый мрамор, а местные купцы развозили по всей Элладе вино, зерно и масло. Греки причисляли Лесбос к числу «Блаженных» или «Счастливых» островов. Считалось, что его столицу Митилену основали беженцы из разорённой ахейцами Трои. По крайней мере, именно из этого города вёл свой род местный знатный богач Скамандроним – своё имя он считал происходящим от названия реки Скамандр, протекавшей через Трою. В его семье родилась девочка, получившая имя Сапфо. Правда, на местном диалекте её имя звучало по-другому – Псапфа, что означало «зыбучий песок». Она стала четвёртым ребёнком в семье, у неё было три старших брата – Харакс, Эвригий и Ларих.

Родилась будущая поэтесса около 630 года до нашей эры. Уточнить дату невозможно. Встречаются упоминания, что она «появилась» в период 42-й Олимпиады, то есть около 612 года до нашей эры (надо помнить, что тогда Олимпиадами назывались не сами спортивные состязания, а четырёхлетние периоды между ними). Однако эта дата относится не к рождению девочки, а к её поэтическому дебюту. К появлению на свет новой поэтессы.

В те времена на Лесбосе было неспокойно. Незадолго до рождения Сапфо царскую династию Пенфилидов свергла местная олигархия. Из её среды выдвинулся первый тиран Лесбоса Меланхр. Когда будущая поэтесса находилась ещё в юном возрасте, произошёл новый переворот и власть на острове захватил Мирсил. Укрепляя свои позиции, он начал борьбу с аристократией. И семье Сапфо пришлось эмигрировать. Временным пристанищем стала Сицилия.

Что Сапфо находилась в изгнании на Сицилии – это факт. А вот когда и почему это произошло, мнения расходятся. Все сведения о биографии поэтессы известны нам по источникам, написанным минимум триста лет спустя после её смерти. Согласно одним – в сицилийских Сиракузах переживала опалу вся семья Сапфо, когда она была ещё девочкой. Согласно другим – разгневанный тиран Мирсил выслал с Лесбоса уже известную поэтессу в 604–594 гг. до нашей эры. Вторая версия более вероятна. Судя по тому, что статуя Сапфо была, по словам Цицерона, установлена в администрации Сиракуз и стены этого здания украшал её портрет, копия которого сохранилась среди росписей Помпеи, на Сицилии находилась знаменитая на всю Элладу женщина. К ней съезжались со всех концов античного мира поклонники её таланта. Как бы то ни было, Сапфо тяжело переживала разлуку с родными краями, и тоска по родине нашла своё отражение в сохранившихся фрагментах её стихов.

Где-то в начале VI века до нашей эры Сапфо вернулась на Лесбос. В это время слава о её поэтическом даре уже гремела по всей Элладе. В первую очередь это объяснялось, конечно, её талантом, но не только. Дело в том, что на островах Ионии, к которым относился и Лесбос, положение женщин было гораздо более свободным, чем в континентальной Греции. Представить себе женщину, ставшую знаменитой благодаря собственным стихам, жителям патриархальной Спарты или даже либеральных Афин было решительно невозможно. А вот на Лесбосе это было в порядке вещей. Девочек там обучали не только ткачеству, как в остальной Греции, но и грамоте, музыке и искусствам. Женские клубы-кружки фиасы пользовались на острове не меньшим влиянием, чем подобные мужские компании – гетерии. Женщины даже юридически обладали почти теми же правами, что и мужчины: они могли наследовать имущество и участвовать в общественной жизни. Верховная жрица Великой богини (с течением веков этого звания удостаивались то Гера, то Афродита, то Афина) пользовалась на Лесбосе почти таким же авторитетом, как царь или тиран. По некоторым сведениям, именно должность верховной жрицы стала венцом карьеры Сапфо.