С каждым из таких моментов приходили ответы и озарения – а теперь они служат вам в путешествии с этой книгой. Отчасти мастер-класс, отчасти мемуары, отчасти путеводитель – она поможет преодолеть заблуждения, мешающие настоящей жизни и самореализации.

Думаю, вы читаете это, поскольку существуют некие внутренние аспекты, которые вам хотелось бы раскопать и проявить. Я написала эту книгу, чтобы выманить их наружу. И показать, что может произойти, когда вами движет любопытство.

Дневник Любопытства

Ответы уже внутри вас. Читая, вы будете встречать наводящие вопросы и с их помощью установите связь со своим внутренним знанием и голосом истины. Начнем вот с чего: какие у вас отношения с тревогой? А с любопытством?

Где-то в нашей голове ворчит мерзкий голосок, вредитель, цензор, неутомимый критик, извергающий нескончаемый поток уничижительных замечаний под видом Истины. Я называю его Тревогой.

Тревога говорит примерно следующее:

«Да кто ты такой, чтобы браться за это?»

«Ты ведь не собираешься это говорить, да?»

«Не-а. Не ты. Никогда. Ты недостаточно хорош».

«Только посмотри: они куда лучше тебя».

«Ты отстой. Ты отстой. Ты отстой».

Мне потребовалось много времени, чтобы понять: голос Тревоги не есть правда. И этот голос так далек от истины, что, стоит лишь к нему прислушаться, и он уведет все дальше и дальше, мешая обнаружить и выразить подлинную правду, сидящую внутри нас.

Я перестала принимать Тревогу всерьез, когда научилась видеть, что она собой представляет в действительности: это блокирующее устройство. Механизм в нашем мозге, созданный удерживать от слишком рискованных или причиняющих неудобство дел (читай: великих, важных, стоящих и пробуждающих к жизни). Под грудой длинных и утомительных небылиц про свою ничтожность, недостаточность, перфекционизм, стыд и то, кем «нужно быть», я отыскала другой голос. Куда более добрый, сочувствующий, заинтересованный. Голос, который желает, чтобы мы достигли успеха, были замечены и стремились к тому, чего жаждем больше всего. Который хорошо знает, в чем наша глубинная истина. Это голос Любопытства.

Любопытство знает, на что мы способны, и призвано подталкивать все ближе к тому, кем мы были, прежде чем мир продиктовал нам, кем быть. Любопытство на нашей стороне, когда мы пытаемся распутать клубок из историй двух видов: лишающих сил – тех, что мы получили по наследству или сочинили, и других – отзывающихся где-то на глубинном уровне.

Когда Тревога говорит: «Да кто ты такой, чтобы браться за это?» – Любопытство спрашивает в ответ: «Если не ты, то кто?»

Когда Тревога надменно заявляет: «Ты же не собираешься всерьез это сказать?» – Любопытство утверждает: «Ты здесь, чтобы выразить свою правду. Сегодня. Завтра. Всегда. Отражает ли твою правду то, что ты намерен сказать?»

А если Тревога склонна исполнять одну и ту же песню осуждения, страха и беспокойства снова и снова, Любопытство окликает ее, чтобы приструнить: «Эй, осуждение, я тебя вижу. Эй, страх, я тебя вижу. Эй, беспокойство, я вижу тебя. Знаю, вы пытаетесь меня уберечь, – и ценю это. Но у нас есть важное дело, и вы отстраняетесь от управления».

Тревога и Любопытство всегда рядом. Первая уводит в сторону, а второе приближает к тому, кто мы на самом деле и ради чего пришли сюда. Каждый день и каждую минуту приходится решать, кого слушать – Тревогу или Любопытство.

Кого выберете вы?

Всякий раз, когда я приглашаю кого-то к такому выбору, слышу громкий призыв к Любопытству.

Но насколько бы ни было важно прислушиваться к Любопытству, уважать Тревогу тоже полезно. Почему? Потому что не всякая Тревога разрушительна.

В прошлом году, когда я закончила лекцию о Тревоге и Любопытстве, к сцене подошла женщина и сказала: «Отец любил говорить, что 90 процентов моих страхов никогда не оправдаются. Я отвечала, что так и есть: просто я беспокоилась о тревожных моментах и находила решения».

Мы обе рассмеялись.

Тут заложена важная мысль: не всегда Тревога разрушительна. Она способна помогать. Иногда.

Тревога бывает двух видов: токсичной и полезной.

Токсичная тревога – это неугомонные навязчивые мысли, которые парализуют и мешают действовать, двигаться вперед. Это всепоглощающее пережевывание событий прошлого и беспокойство о будущем. Доктор Джеймс Доти – профессор нейрохирургии Стэнфордского университета – утверждает, что такая привычка отнимает 80 процентов нашего времени и внимания.

Полезная тревога – это предусмотрительность, помогающая представить трудности и преграды, составить план и взяться за дело. Тревога полезна только тогда, когда находится под контролем и побуждает к действию. И поэтому, когда она подает голос, зададим себе два вопроса:

1. Действительно ли задуманное можно осуществить?

2. Могу ли я предпринять продуктивные шаги прямо сейчас?

Когда кажется, что задуманное невозможно и никаких продуктивных действий предпринять нельзя, мы знаем: мозг включил функцию, которую нейробиологи называют системой обнаружения угрозы. Спасибо эволюции, миллионы лет вплетавшей беспокойство и страх как механизм самосохранения в нервную систему человека. В определенной мере эти чувства необходимы. Без них наши предки стали бы добычей саблезубых тигров. Или вы прыгнули бы с утеса, чтобы проверить, как сможете приземлиться. Либо ввязались бы в деловое партнерство с человеком, который с самого начала заявил: «Я берусь за это, надеясь использовать тебя и забрать твои деньги». Или влюбились бы в того, кто признался: «У меня нет ни малейшего желания хранить тебе верность».

Тревога защищает нас от истинных угроз выживанию вроде тех, что я перечислила. Но когда дело касается достижения важных вещей, наши желания сталкиваются со своего рода неопределенностью и неизвестностью, которые мозг распознает как опасность. В этот момент Тревога вопит о спасении, и нам хочется закрыться, избежать нового опыта, вернуться к хорошо знакомому и оттолкнуть свои мечты. Если такое происходит – то есть когда тревога не приближает нас к собственной сути и талантам, которыми мы обладаем, – это просто шум. Токсичные, парализующие мысли, хаотично носящиеся в сознании: если их не отлавливать, они способны выжать из нас все силы.

Токсичная тревога – причина нереализованного потенциала и незавершенных проектов. Из-за нее писатели не творят, дизайнеры не оформляют, изобретатели не придумывают, а начальники не руководят. Из-за нее мы, решив, что пора изменить жизнь, сидим ровно в своей зоне комфорта. Из-за нее подчиняемся заурядным предписаниям тех, кто появился до нас, поддаемся системе убеждений, которая выматывает, досаждает, злит и опустошает. Из-за нее вещи, которых мы жаждем больше всего – идеи, о которых не можем забыть, ритуалы, которые хотели бы культивировать, реальности, которые хотели бы создавать, – остаются в наших сердцах неосуществленными, сокрытыми за страхом и нерешительностью.

Крайность, до которой мы доходим, не делая того, чего хотим, писатель и сценарист Стивен Прессфилд в книге «Война за креатив»[3] называет Сопротивлением. «У большинства из нас есть две жизни, – говорит он. – Одна – которую мы проживаем, и вторая, непрожитая, – внутри нас. А между ними – Сопротивление».