— А стреляет как?
— Нормально стреляет, как обычно.
Взял собранный карабин, два магазина, патроны — пошли на стрельбище. Отстрелял два магазина — все нормально, только одна осечка. Но это по вине новодельного капсюля, потому как накол нормальный. Из-за лучшей обработки поверхностей затвор ходит легче, но в схеме пистолета-пулемета затвор с пружиной берут на себя энергию обмена импульса, ослаблять пружину нельзя, так что менять ничего не буду. Хотя, качество обработки — могу гордиться своим заводом. Это хорошо что я людей в механический цех добавил, и количество и качество производства оружия растет. Правда домна теперь не работает, но стали и чугуна нам до весны хватить должно, вагранку только используем. Вот недавно отлили детали нового станка, будем делать вертикально-фрезерный. Не особо большой, но позволит делать наиболее сложные детали. К нему еще надо будет сделать наклонно-поворотный стол, это будет пик возможностей механических станков, дальше только ЧПУ. Хотя, может я еще чего не знаю.
Количество карабинов радует, но хватит ли на всех патронов? Пошел в патронный цех — пороха хватает, про пули и речи нет. А вот гильз маловато, латунь кончилась, цинка нет, хотя руду привезли. Сказал запустить установку по перегонки цинка, заодно и свинец для пуль будет, хотя у нас этого свинца… Я от жадности купил пару тонн, до сих пор не израсходовали, свинец от свинцово-цинковой руды еще поступает.
И еще скоро будет дефицит капсюлей — мы сейчас переснаряжаем стрелянные, но их не так много, да и после нескольких циклов корпус капсюля портится. Так что надо делать свои капсюля уже полностью. Участку производства гильз поставил задачу отработать производство корпусов капсюлей и наковаленок. Это проще чем производство гильз, только два момента — точность нужна выше, и надо подобрать толщину листа. Если лист будет слишком толстый — будут осечки, если слишком тонкий — будет разрыв при выстреле. Так что надо экспериментировать, тем более, у них сейчас простой, пока цинка наработают. А для экспериментов им хватит латуни из испорченных гильз.
А вот с артиллерией все та же проблема, стальные гильзы очень трудоемкие, и пока с этим ничего не придумали. Кузнецы пока на гильзы даже не отвлекаются, вот будет у нас двести карабинов, тогда начнут эксперименты.
Тут Прохор про еще одну проблему — смазка для цилиндра паровой не получается. Пошли смотреть установку Фишера-Тропша. Ого, они тут без меня построили! Стальная реторта, в ней уголь нагревается, через этот клапан бронзовым шприцем впрыскивают воду, получается угарный газ и водород, они подаются в реактор, та же реторта с холодильником, перевернутая, чтобы продукт стекал, заполненная железной проволокой — катализатором. Вроде все правильно.
— И что? Что не так?
— Все по методике делаем, но жидкости не выходит.
— А что выходит?
— Воздух выходит, газ в смысле.
— А газ поджигать пробовали?
— Да, горит хорошо, пламя сильное, синеватое.
— Синеватое? Метан! У вас метан получается! Ну-ка где таблица?
— Вот смотри — мы все правильно делаем — по этой строке.
— А получается по этой — где метан! Почему? Где отличия?
— В температуре отличия, для метана надо температуру 25 °C — 50 °C, а для парафинов 20 °C — 23 °C, мы так и держим!
— А как измеряете?
— Вот, термометр сюда прижимаем.
— Так это корпус реактора! А внутри еще горячее, вот и метан получается! Давай запускаем, попробуем температуру реактора пониже.
Прохор позвал рабочих, стали разбирать реторту, заправлять ее углем. Прохор им помогает, самому не терпится результат проверить. Мне жалуется:
— Смазки нет нормальной, так я паровик ни разу не запускал из-за этого! Машину жалко!
Да, я его понимаю, построить первый в мире паровик, и не запускать его. Это же известись можно! Ладно, тут еще им прогреваться, пойду к электронщикам пока.
Электронщики госзаказ на взрыватели для мин давно сделали, своими делами занимаются. С гордостью показывают мне «двухсторонний» телефон, который я им поручал сделать. Попробовал — работает, из комнаты в комнату нормально слышно. Присмотрелся — а соединение у них аж из четырех проводов состоит. «Эх вы! Не сообразили!» — говорю. Рисую им схему двухпроводной линии. В принципе можно и по одному проводу с заземлением работать, но так помех будет больше, особенно если рядом генераторы работают. Кстати, а как наш сварочный генератор. Почти все готово, осталось статор намотать и собрать, даже ротор уже намотали, но он простой. Пусть теперь попробуют статор — нарисовал схему, объяснял на натуре, вроде поняли.
Тут Прохор прибежал:
— Смотри что получилось! Из реактора жидкость набежала, потом загустела и побелела! Это оно?
Смотрю, а у него в миске белая застывшая лужица. Я пощупал, понюхал — парафин, да еще легкоплавкий, чуть ли в руках не плавится.
— Надо температуру плавления померить, если около 6 °C — 7 °C, то оно. В принципе, даже с этим можно начинать пробовать. Вот только температуры лубрикатора и маслоотделителя надо будет менять соответственно, если этот парафин более тугоплавкий. Да и состав продукта можно менять изменяя пропорции угля и воды в первой реторте. Так что иди проверяй, пробуй.
Прохор убежал довольный. А я зашел к химикам. Химическое производство разделилось уже на две части — один цех работает по фенолу, метанолу и формальдегиду. Тут даже и не химики особо — два мужика по заученной схеме работают. Другой цех — нитрования, расположен в стороне, отделен земляным валом — там получают нитропорох и пикриновую кислоту. Туда же относится и кислотный цех, только тоже валом отделен. Там свинцовая камера по получению серной кислоты и прочие химические реакторы. Вот в этой лаборатории с химической посудой и работают самый продвинутые химики. Сидят сейчас и разбирают статьи в рукописном учебники химии.
Увидели меня и накинулись с вопросами. Основная проблема — незнакомые слова и понятия в учебнике. Вот так, формулы и реакции понимают, а слов таких не знают, нет тут многих понятий еще. Ладно бы «автомобиль» и «самолет» — это я объясняю, даже правдоподобно — паровую машину все видели. Но вот даже про резину объясняю — а аналога тут нет, нет материала, который полностью восстанавливает форму после сильной деформации. И таких понятий много. Ну и незнакомо много совсем простых понятий, которые советскому школьнику объяснять не надо было. Еще бы, и трех лет не прошло как читать научились, а уже великие химики. Порой и с арифметикой проблемы бывают. Вот такие перекосы у нас в науке и образовании. А что делать? Время, можно сказать, военное. Вот после войны попробую хотя бы естественные науки системно им изложить.
Сидел с химиками, объяснял им что мог. Смотрю, а уже темнеет, а я еще даже не обедал. Вот так, как приеду в Чернореченск, так хоть совсем не спи, времени не хватает. Пошел на ужин, заглянул в механический цех — горят светодиодные лампы, несколько станков крутятся, работает то ли вторая, то ли третья смена. Да, война на пороге, время терять нельзя.
Утром пошел в воинскую часть, посмотреть на подготовку. Все новички строем ходят, это уже радует. Арбалетчикам уже объясняют устройство однозарядной винтовки и принцип открытого прицела, скоро стрелять начнут. А пикинеры и русские из полона осваивают учебный арбалет с винтовочным прицелом. Может их сразу на винтовках учить? Патронное производство нам это позволяет. Ладно, пусть учаться по старой программе, владение арбалетом тоже не лишнее.
Пошел на полигон, минометчики стреляют учебными минами. Сегодня у них интересное упражнение — две цели на разном расстоянии и на разных курсах. Цели — прямоугольники на земле — суда изображают. Надо закинуть по одной мине в каждое судно. Одна цель в пятидесяти метрах, другая в ста пятидесяти. И некоторые наводчики с первого раза попадают, причем время уходит в основном на вращение маховичка вертикальной наводки, горизонтальную выполняют перестановкой опор. Двадцать минометчиков у меня, неплохо подготовлены уже.
