Остановил работу, начали пробовать — как правильно. Хотя я сам только в детстве на большом поле за трактором картошку убирал, у родственников в селе. На маленьких участках лопатой справляются. Но тут у нас — десятки гектар. Самое сложное — направить плуг так, чтобы картошка не портилась. Приспособились вроде. После плуга послал мужика расставлять пустые корзины. За ним уже основной сбор, потом лопатой ворошат — вдруг что в земле еще осталось. Полные корзины оставляют на месте, едет телега — забирает. Вот так лучше — сразу производительность выросла. Хотя, наверняка, не оптимально — пусть сами дальше думают. Объяснил это бригадиру — что надо творчески подходить к работе, а не делать как получиться.

Картошка какая крупная тут выросла! Интересно, это от климата или от почвы? Земля тут тоже неплохая — пойма реки. Какая же урожайность тут будет?

Вот как этот урожай вывозить отсюда? На складе уже десятки тонн, в шхуны мало помещается. Надо сюда баржу-мавну из-под руды прислать. В нее много войдет. Но она далеко, и без парохода под парусами медленно ходит. Новую стальную баржу уже заканчивают деревом зашивать, но ее нечем сюда толкать. «Гефест» в Воронеж ушел, а «Гермес» еще не закончили.

А вывозить картошку отсюда надо быстрее, влажно тут, дожди частые. Навес небольшой, даже четверть урожая не поместится. В Адлере и Мавролако уже вырыли большие погреба, но надо еще строить хранилища. И в каждом нашем городе надо заложить на хранение по полтонны картошки на каждого солдата. В Шахтинск надо под сотню тонн, там весь город у меня на зарплате. Вот в Воронеж много пока не увезем, туда есть грузы и поважнее.

Кроме картошки собрали приличный урожай кукурузы и подсолнечника. Собрали-то мы собрали, а как хранить? Початки и корзинки занимают очень большой объем — получаются целые терриконы, никаких амбаров не хватит. Срочно построили навесы, свалили эти горы там, теперь надо обмолачивать. А для обмолота еще надо досушить. Часть уже высохла, но кукурузу молотим вручную — «зубастой прищепкой», другого механизма для этого не придумали. Пришлось снова нанимать баб да девок, так скоро и среди них будет дефицит рабочих рук. Они же сейчас еще и форму для солдат шьют, так что почти все при деле.

Еще одна стратегическая культура созрела — красный перец чили. Но тут я подготовился заранее. Часть урожая отложили на семена, а у остальных плодов тщательно отделили семена. Семена сожгли подальше от домов. Тут некоторые предлагали просто бросить семена в домну, но я не стал рисковать — вдруг после этого у домны работать будет невозможно.

Очищенный урожай перца сушится и раскладывается по мешкам. Урожай большой, сотни килограммов. Как бы теперь наладить торговлю, чтобы сильно цена не упала. Мелким оптом начали продавать в Мавролако по налаженным связям каффским купцам, но этого очень мало — десятки килограмм, и это мы цену на четверть снизили. Есть надежда на купцов, что с Ордой торгуют, Ахмат и его приближенные вроде распробовали чили.

Персидским купцам подарил полпуда, сам с ними долго беседовал, рассказывал про перспективы торговли красным перцем. Они про этот перец давно знают, но боятся что он составит конкуренцию черному перцу, который они возят с востока на запад. Я их все убеждал, что надо расширять деятельность, а от конкуренции им никуда не деться, так что лучше взять это в свои руки. Тем более товар подходящий для их вьючного каравана — легкий и дорогой.

Надо осваивать рынки средиземноморья, но там опасаюсь обостриться с венецианцами — главными импортерами пряностей в Европу. Так что в саму Венецию пока не повезем. А вот мамлюки к этой конкуренции совершенно спокойно отнеслись — специи у них проходят транзитом и обратной связи они пока не ощущают. Мы к ним закидывали «пробники» старого урожая, некоторый спрос появился, повезем коммерческую партию.

Надо также спрос на рынках Арагона создавать, на них «пробников» старого урожая не хватило, начнем урожаем этого года. Еще бы к франкам наведаться, но Еремей сейчас занят Лампедузой, это важнее. Надо каменный форт строить, он поехал людей нанимать. Перец ему пошлю, как будет время — отработает по рынкам.

* * *

Вакуумный насос Шпренгеля у нас, вроде как, заработал. Но приборов, чтобы измерить такую степень разрежения у нас нет, и нигде в справочниках я его не нашел, что-то пробел какой-то. Будем проверять практикой.

Для начала сделали игнитрон с откачкой воздуха, без обходной технологии выжигания кислорода дополнительным электродом. Заодно проверка навыка мастера, по запайке лампы «под вакуумом». Но для игнитрона глубокий вакуум не нужен, тут только нужно отсутствие кислорода, а азот лишь снижает эффективность. Это не электровакуумная лампа, а ионная. Так что новый игнитрон заработал сразу без дополнительной операции со вспомогательным электродом. Включали и выключали подогревающий электрод — все работает, ничего не перегорает. Поставили игнитрон в передатчик, подали рабочее напряжение. Работает хорошо, и даже меньше греется. Можно такие делать. Вот только сложнее и дольше старого способа, из-за вакуумного насоса. Не знаю. Но если надежность такого игнитрона будет выше, то будем делать «с вакуумом».

Тем временем собрали арматуру электронной лампы. Это будет триод. Две слюдяных пластинки, между ними и крепятся электроды. По центру — катод прямого накала из вольфрамовой нити. Это не лучший материал для катода. Чтобы у вольфрама началась эмиссия электронов, его надо нагревать аж до 220 °C. При такой температуре в вакууме он довольно сильно испаряется и служит недолго.

Но вот остальные электроды надо бы делать из никеля или молибдена, но нет у нас таких металлов. Железо или медь. Еще можно золото или серебро — но они слишком мягкие. Еще и металлы должны быть максимально чистые, чтобы из них при нагревании в вакууме ничего не испарялось, не загрязняло вакуум. Сталь придется отжигать, очищать. Поэтому из чистого железа с медным покрытием у нас только ножки, проходящие сквозь стекло. Там и температура не очень высокая, идет теплоотдача через стекло. А остальная арматура в вакууме висит, тепло отдает только в виде излучения, или через те же ножки. Поэтому сетку и анод сделали из электролитической меди. Долго такая лампа не проработает, но нам важен принципиальный вопрос — оно вообще заработает?

Лампа получается немаленькая, уменьшать ее тоже пока сильно не старались. Кроме того, нагреваемый катод должен быть подальше от стеклянного цоколя, термостойкость стекла у нас средненькая, резких перепадов температуры может не выдержать. Поэтому от электродов, находящихся внутри коробочки анода, к цоколю идут довольно длинные проводники. Но толстые, чтобы не болтались. Предельная частота такой лампы будет невысокой из-за этих паразитных индуктивностей. Проводники, электроды и ножки соединяются контактной сваркой, но это мы давно освоили. Работа ювелирная, хотя лампа у нас размером сорок на сто пятьдесят миллиметров. Как же тогда маленькие лампы делают?

Собрали лампу в стекле, промыли спиртом, просушили. Прогрели осторожно, чтобы все летучее улетучилось. Колбу припаяли к вакуумному насосу. Запустили ртутную капельницу и через время начали прогревать лампу. Дали на катод напряжение, и стали медленно повышать — чтобы он засветился желтым светом. Сейчас там все прогреется и из металлов электродов выйдут в вакуум остаточные газообразные загрязнения. Надо еще колбу прогреть, из стекла тоже может что-нибудь выйти. Снизу осторожно греем горелкой, сверху на колбе разложили кусочки сплава свинца и олова в разных пропорциях, как индикатор температуры. Еще эти испарения из лампы поглощаются ртутью насоса, потом могут дать обратное загрязнение. Надо эту ртуть перегнать через ректификацию, для очистки.

Лампа греется, воздух откачивается. Откачивать долго, производительность у насоса Шпренгеля низкая, а лампа большая. Но вот, наконец, звук ртутных капель поменялся. Мастер нагрел горелкой кончик баллона лампы, переходящий в трубку — штенгель, защипнул его, и откусил после защипа. Не так красиво, как на настоящих лампах, но как умеем. Еще и лампа получилась немного деформированной, стекло поплыло от нагрева.