На пароходе с пустой баржей посылаю плотников с лесом, надо строить причал и домик, хотя бы кухню для начала. Поселок там назревает, но вот только пресной воды поблизости не видно, надо разведать. Написал бригадиру инструкцию, какую руду надо грузить. А еды им надо послать прямо из Себастополиса отдельной шхуной, там трофейной крупы полно. И сейнер им пусть рыбы подкидывает.

С продовольствием у меня нормально, а с серебром — не очень. На полуострове не успел собрать ни лиры налога на имущества, было только начало сентября. На сохранившейся части республики налог начал собирать, но ставку налога пришлось сильно снизить — во-первых, чтобы немного поправить свой пошатнувшийся авторитет, во-вторых, получается неразбериха — прибывают новые купцы, открывают лавки, из Каффы переезжают — и как рассчитывать сумму налога для них? Так что акцент опять сместили на таможенные пошлины.

Тут еще проблема с бумажными деньгами — в первые дни после нашего бегства, обеспеченность моей валюты на полуострове ставилось под сомнение, но я решил попробовать удержать старый курс, второго шанса может и не быть. Так что обменники на материке продолжали работать в прежнем режиме. Отток серебра был значительный, купцы из Каффы целенаправленно приезжали только за тем, чтобы обменять бумажные лиры на серебряные. В какой-то момент я даже думал остановить обмен, но поток довольно быстро стих. Тут подошло время выплаты налога на недвижимость, и сальдо эмиссии даже стало положительным. Я вздохнул с облегчением, не пришлось менять курс валюты, нельзя даже намекать людям, что курс бумажной валюты может отличаться от номинального.

Но бюджет у меня на грани, поступлений от налогов и пошлин не хватает для содержания всех моих людей, даже учитывая, что количество чиновников уменьшилось. Ведь у меня почти пятьсот солдат, под сотню моряков, население Нью-Чернореченска — Адлера увеличилось более чем на две сотни человек. На рудном мысу — полторы сотни, в Шахтинске — две с половиной сотни, и население Шахтинска быстро растет — мужики женятся, привозят невест из Таны. Спасает только то, что своим я плачу бумажными лирами. И только с открытием в Мавролако нашего магазина, общий баланс стал положительным, но серебряно-валютные запасы я уже подъел основательно.

Основной доход в торговле — от продажи пикриновой ткани, приезжие купцы покупают на сотни лир за один раз. Бумагу и гвозди пока не продаем, производство еще не восстановили, запас бумаги держим для себя, а запас гвоздей расходуем на стройку Адлера. Боюсь, что не хватит, и придется выправлять гнутые гвозди из сараев Чернореченска. Стали продавать чили нового урожая, но по такой цене почти никто не берет. Перца много собрали, придётся цены снижать.

Пришлось даже рацион питания менять — баранов покупать надо, а рыбой нас обеспечивают два сейнера, так что теперь у нас пять рыбных дней в неделю. Но народ распробовал сочетание рыбы и картошки — комбинируем эту пару в нескольких блюдах, пока еще не приелось. Картошки у нас много, последними рейсами из Чембало тоннами вывозили. И картошка нового урожая в Адлере уже взошла, растет хорошо. Еще посадили немного недавно в Себастополисе, но она должна вырасти в январе. Интересно — получится? По моим расчетам морозов в Сухуми не бывает, но вдруг?

* * *

С деньгами напряжно, а тут опять расходы, хотя я сам этого давно хотел. Черкесский купец, который возил мне свинцово-цинковую руду с истоков Кубани, построил, наконец, небольшую баржу, и привез мне около тридцати тонн руды сразу. Я ему это давно предлагал, но привез руду он сейчас, когда серебра у меня мало. Хорошо что большую часть суммы удалось отдать товаром, нашими стальными изделиями — гвоздями, лопатами, кирками.

Особенно ему понравились штампованные одинаковые лопаты, это у него как раз средство производства — руда похожа на щебень, а попробуй кидать щебень деревянной лопатой! И еще — я говорю «кирка», а это кирко-мотыга — с одной стороны острое жало, с другой — лопаткой, более универсальная. А кирка, она же кайло, с одним жалом, острым. Кайло немного меньше, его используют в тесных забоях и шахтах. В средневековье почти все шахты — тесные.

Еще удалось всучить купцу желтой ткани, ну и часть оплаты он принял бумажными. Вообщем — выкрутились. Зато теперь у меня столько цинка будет! В этой руде содержание цинка 10–12 процентов, свинца около трех. Это получается более трех тонн цинка. Да у меня столько меди нет, чтобы все в латунь перевести. Медь стоит около тысячи лир за тонну.

А зачем мне столько латуни? Стрелковка гильзами обеспечена, для орудий делаем бронзовые гильзы. Одноразовые, зато легко переливаются. Конечно, с латунными было бы еще легче — откалибровал, и заряжай заново. Вот изготавливать латунные будет посложнее бронзовых, латунь не такая жидкотекучая в расплаве, надо пробовать.

Кстати, заметили что одни бронзовые гильзы при выстреле лопаются, а другие — нет. Стали изучать этот вопрос — как и предполагали, в трофейных османских пушках разный состав бронзы, разное содержание олова. Но это обнаружили не сразу, нет у нас методов анализа сплавов.

Пошли методом аналогий — сделали серию образцов бронзы с разным содержанием олова, и стали сравнивать. Сначала сравнивали твердость — уже получили первое представление. Но еще надо делать поправку на чистоту сплава — у нас олово и медь чистые, а османские — загрязнены свинцом и кадмием. Потом пробовали травить поверхность кислотами — у нас есть три сильных кислоты, кроме серной и азотной получаем соляную из серной в небольшом количестве. Получилась целая таблица признаков — так и выяснили, что содержание олова в бронзе османских пушек скачет от трех до двенадцати процентов, примерно, насколько позволял наш способ измерений. Причем на одной осадной пушке содержание олова менялось от пяти до восьми процентов от дульной части к казенной. Сомневаюсь, что этот градиент был задуман османскими литейщиками.

Затем стали проверять стреляные орудийные гильзы — оказалось, что трескаются гильзы с большим содержанием олова — 10–12 процентов. Так что для гильз больше подходит бронза с содержанием олова 4–5 процентов. Вот так у нас появились понятия литейных и деформируемых бронз.

Аргирос заинтересованно листал справочник — надо же, эта книга на бумаге у нас уже больше года, а что там есть раздел про бронзу до нас доехало только сейчас. Вот что значит в школу не ходить. Аргирос прошел только начальную школу — научился арифметике, читать и писать. Сидит, читает вслух справочник, а пишет он еле-еле. Все-таки полтора года обучения для начальной школы — мало. Тем более, он совмещал учебу с работой, а работы у него много. А то что ему нужны знания высшей школы — ни я ни он не подумали. Сели с ним разбирать виды бронз — это важно и интересно для нас обоих.

По оловянистым бронзам объяснил ему значение графиков — а там и диаграмма состояния медь-олово, и графики изменения твердости и пластичности. Ну про бериллиевую бронзу я все учил наизусть и ему давно рассказал, теперь он это увидел на бумаге.

Про фосфористые бронзы было интересно, но чистого фосфора у нас нет. Есть шлак, с высоким содержанием фосфора, отметил себе поручить химикам попытаться выделить из шлака чистый фосфор.

Алюминиевые бронзы обещают быть прочными и коррозионно-стойкими, но с алюминием дела еще хуже чем с фосфором. А вот бронзы с оловом и цинком не намного хуже алюминиевых, и при этом доступны нам прямо сейчас. Аргирос тут же загорелся делать — все под рукой, есть немного цинка, запланировали БрОЦ4-3, четыре процента олова и три — цинка. Но первое разочарование — жидкотекучесть расплава очень низкая, почти как у латуни, тонкие детали литьем не получишь. Но бронза получилась отличная — прочная, не хрупкая, устойчива к разбавленным кислотам. Хотя наши орудийные гильзы довольно толстостенные, надо попробовать отлить как бронзовую.

С первого раза не пошло, явно не хватает давления в плунжере. Удлинили рычаг — чуть не своротили всю установку. Пришлось укреплять — со сваркой это недолго. Гораздо дольше запрягать лошадь, чтобы перевезти САГ. Пока лошадь запрягают, кочегар разжигает котел. Лошадь везет САГ к месту работы, кочегар идет сзади и подбрасывает дрова в топку котла. Я смотрю со стороны и еле сдерживаю смех — паровоз на лошадиной тяге. А никто юмора не понимает, почему-то никто еще не додумался, что можно сделать самодвижущийся аппарат на паровой тяге. Ну и я молчу — большой необходимости в паровозе нет, строить железную дорогу очень ресурсоемко, а паровой трактор вещь очень специфическая, у него мощность и масса растут наперегонки, и непонятно кто победит.