Уже много лет я с переменным успехом боролась с лишним весом, и в текущем раунде он опять одерживал верх, потому лучше предпринять решительный ход и устроить разгрузочный день.
– Стася прилетает ночью, – сказала я, войдя в комнату к Захару.
– Угу, – отозвался тот, не отрывая взгляда от монитора.
Я была почти уверена, что он даже не услышал сказанного мной, но решила проверить:
– Захар, я тебе изменила.
– Молодец, – пробормотал он.
– Я от тебя ухожу.
– Долго не задерживайся и куртку надень, там, кажется, ветер, – посоветовал супруг, и я захохотала:
– Лавров, ты идеальный.
Чмокнув мужа в макушку, я оставила его в покое и занялась уборкой в спальне.
История с паспортом как-то сама собой отошла на второй план, и я даже забыла о посылке, которую нужно будет забирать через неделю. Да и подготовиться к встрече подруги тоже не помешает – в магазин, например, сбегать, пока есть время.
Станислава
Летать я люблю.
Наверное, могла бы работать стюардессой, настолько меня захватывает все, что связано с небом и самолетами, но, увы, занесло в журналистику.
Я наслаждаюсь каждой секундой, проведенной на борту, совершенно не испытываю страха или аэрофобии, наоборот – так комфортно и спокойно мне бывает только в небе.
По статистике, самолет – куда более безопасный вид транспорта, чем тот же автомобиль, хотя люди почему-то этого не осознают.
Но сегодня все шло не так.
Сперва я долго не могла найти собственный паспорт, перерыла всю квартиру, с трудом сдерживая истерику, пока, наконец, не обнаружила его почему-то в холодильнике на самой верхней полке.
Вот как, каким образом он мог туда попасть?
У меня нет маленьких детей, у меня даже мужа нет – а подобные казусы случаются регулярно. Наверное, я слишком рассеянная…
Потом куда-то запропастилось зарядное устройство от ноутбука, а без него я из дома не выхожу.
Ну, почему именно в тот день, когда мне вообще нельзя терять ни секунды, случается такая ерунда?!
У меня начали мелко дрожать руки – верный признак надвигающейся истерики. Ни выкуренная сигарета, ни тридцать капель настойки пустырника не помогли – зарядное не находилось, а руки тряслись все сильнее.
Нет, так дело не пойдет. Если я немедленно не успокоюсь, весь мой план полетит к чертям, а подобного допустить просто нельзя.
Мысль об этом немного привела меня в чувство, и в раскрытое чрево чемодана, на самое дно, легла пластиковая папка, плотно набитая листами и перетянутая скотчем.
Это, с одной стороны, моя смерть, а с другой – билет в полную безопасность. И неизвестно, как все повернется. Но сперва надо отсюда улететь.
Повинуясь какому-то шестому чувству, я подошла к кухонному окну и, не отодвигая шторы, посмотрела во двор.
Шел дождь, людей на улице почти не было – рабочий день, а машины на парковке стояли сплошь наши, дворовые.
Я перевела дух – видимо, пока меня не ищут, отлично. Но надо поскорее собираться и уматывать из квартиры на всякий случай. Лучше в аэропорту пересижу.
Мобильный на столе завибрировал, экран засветился, демонстрируя фотографию звонившего – Глеб Щегловский.
Нет, только не он, только не теперь… если я услышу его голос, то непременно сломаюсь, я никогда не могла противостоять ему, а сейчас у меня нет возможности делать выбор или отменять то, что я задумала. Иначе Глеб увидит меня только на моих похоронах – если там еще будет, что похоронить.
Зарядное устройство, к счастью, нашлось – лежало под чемоданом, когда и как я его туда сунула, даже не помню. Вещей много брать не стала – нет смысла, только самое необходимое.
Хорошо, что лето, не придется тащить теплые вещи, вполне можно обойтись шерстяным кардиганом и кожаной курткой. Деньги у меня есть, если что – куплю все там, на месте. Только бы добраться.
Ключи от квартиры я бросила в почтовый ящик – если что, мама сможет их оттуда взять, у нее есть ключик. Даже позвонить ей я не могу, чтобы не навлечь еще и на ее голову неприятностей, ей и бабули хватает.
Ничего, когда все утрясется, я смогу забрать их отсюда.
Такси ждало меня именно там, где я попросила – в квартале от дома, я преодолела это расстояние почти бегом, волоча за собой чемодан и пытаясь одновременно удержать в руке зонт и не уронить с плеча ремень дорожного саквояжа.
Наверное, надо было папку все-таки не в чемодан совать, но почему-то этот вариант показался мне более надежным.
Плюхнувшись на заднее сиденье, я автоматически посмотрела на экран телефона, чтобы запомнить имя водителя, но вспомнила, что вызывала машину не с основного номера, а с сим-карты, купленной у метро в Москве без всяких документов – это было удобно, невозможно отследить.
Второй телефон лежал на дне саквояжа, да и черт с ним, с водителем – обычный таксист, ничего особенного. Вряд ли за мной уже охотятся так плотно, чтобы подставного водителя присылать.
До начала регистрации оставалось еще два часа, и это довольно непродолжительное в обычных условиях время сейчас очень меня пугало. Надо забиться в какой-то угол и тихо переждать, а потом быстро нырнуть в накопитель.
Аэропорт у нас довольно большой, много кафе и магазинчиков, сейчас что-нибудь придумаю. В наружном кармане саквояжа завибрировал мобильный – я специально отключила звук, чтобы не вздрагивать и не привлекать этим ненужного внимания.
Хотя… по большому счету, кому какое дело до нервно дергающейся дамочки? Может, она летать боится.
Снова звонил Глеб.
Я долго смотрела на экран телефона, словно старалась запомнить черты лица человека, с которым – в этом я была уверена абсолютно – мы больше никогда не увидимся.
Так уж сложилось, и вовсе не я в этом виновата.
Когда вибрация прекратилась, а экран погас, я вздохнула и убрала телефон обратно в карман саквояжа, крепко ухватилась за выдвинутую ручку чемодана и пошла по направлению к самому дальнему кафе.
Устроившись за столиком в углу, я взяла кофейную карту и безо всякого интереса пробежала глазами по названиям напитков. Остановив выбор на раф-кофе с можжевеловым сиропом, я сделала знак официантке.
Подошедшая к столику девушка как-то слишком пристально на меня посмотрела – или мне так показалось?
Елки-палки, я так действительно с ума сойду раньше времени…
Принесенный официанткой напиток имел горьковатый привкус, я было отставила его, опасаясь отравиться, и вот тут наконец-то окончательно разозлилась на себя.
Какой смысл был ввязываться в такую авантюру, если нервы ни к черту? Как я смогу довести дело до конца, если пугаюсь каждого куста, как та пресловутая ворона из поговорки?
Прекрати, Стася, немедленно, иначе ничего у тебя не выйдет, и все труды пропадут зря!
Повторяя эти слова, как мантру, я заставила себя выпить кофе и достать из саквояжа книжку, чтобы скоротать оставшееся до начала регистрации время.
В очереди у стойки я оказалась первой, сдала чемодан, забрала посадочный талон и почти бегом направилась в зону предполетного досмотра.
Там оказалось малолюдно – ночных рейсов всего два.
Я старалась не озираться по сторонам, хотя сделать это было довольно сложно – внутри все тряслось от напряжения. Но вот все формальности позади, за мной бесшумно закрылись раздвижные двери, и я оказалась в накопителе.
Еще несколько часов – и все, я навсегда улечу из этого города. Все равно жизни мне здесь не дадут – после всего.
Жаль, конечно, я столько лет тут прожила, родилась здесь, здесь остаются мама и бабуля…
Но мне тут больше места нет. И я сама это сотворила, своими собственными руками. Не на кого обижаться.
И только оказавшись на борту самолета, я смогла окончательно расслабиться, а когда он поднялся в воздух, укутаться пледом и уснуть.
Аделина
Выезжая с парковки у дома, я поймала себя на том, что не могу сосредоточиться на поездке.
