-- Не беспокойтесь... Я только хотел расспросить вас еще кое о чем.
-- Да, пожалуйста, слушаю вас.
-- Речь идет о Темпле. Почему именно его отобрали для этого полета? Именно его, а не кого-нибудь другого?
-- Гм... Не знаю, смогу ли ответить на ваш вопрос. Право, не знаю даже... -- Он поколебался, потом решительно продолжал: -- Пойдемте. Я познакомлю вас с нужным человеком. Это Том Чест, знаете его, нет? Он сможет объяснить вам. почему был выбран именно Темпль.
Таким образом Грей отвел меня к Честу, руководителю группы астронавтов, и я задал ему тот же вопрос. Чест понимающе кивнул, извлек из ящика стола папку, открыл ее, выбрал из лежавших в ней бумаг карточку Темпля, пробежал ее глазами и сказал:
-- Темпль? Он не лучше других в том, что касается технической и научной подготовки. У нас было в резерве три человека, подготовленных так же хорошо, как и он. Мы располагаем, -- с гордостью добавил он, -- целой командой превосходных астронавтов. .
-- Это я знаю. Так как же вы выбирали? Бросали жребий? Кидали монетку, говоря: "Решка за Темпля, орел за кого-то другого?"
Он отрицательно покачал головой.
-- Конечно, нет. Мы выбрали Темпля, потому что он крепче... я имею в виду, крепок, как и остальные, но на один атом... на пол-атома крепче, -поправился он, -- Физически и психологически, понимаете? Он похож на думающий камень. Стальной человек с молниеносными рефлексами. Способен в считанные секунды делать в уме невероятные расчеты. Может согнуть штангу или разорвать телефонный справочник. Знаете, как тренировали японских охотников?
-- Они ловили мух на лету, если не ошибаюсь.
-- Совершенно верно. Темпль умеет делать то же самое. Он может разговаривать с вами о каких-нибудь даже очень сложных материях, а в это время мимо летит муха, он -- цап! -- мгновенно ловит ее! Ни разу не промахнулся, уверяю вас... У него ж тренировочных полетах дважды были аварийные ситуации, причем не по его вине, и он выходил из положения в таких обстоятельствах, где и лучшие пилоты погибли бы. Вот почему мы выбрали его...-- Он сжал губы и добавил: -- У него маловато воображения, согласен. Вы, наверное, заметили это, да?
Я промолчал, а он продолжал:
-- Однако для такого полета, какой совершил он, воображение не требуется совершенно, более того, может даже повредить. Нам нужен человек, для которого Луна -- это лишь место назначения, как впрочем и любое другое.
-- Да, понимаю. А можно узнать, какие книги он читает? Я хочу сказать, каков круг его интересов? Мне это нужно для статьи.
-- Да, конечно... -- он еще раз заглянул в папку, --научная и техническая литература. Вот список книг, которые он прочел за последние два года. Посмотрите сами, -- и он протянул мне листок. Я притворился, будто просматриваю список, а он продолжал: -- Кто выбирает подобную профессию, должен смириться с тем, что придется жить под колпаком НАСА, ведь мы все время наблюдаем за ним. Я вернул Честу листок.
-- Тут нет ни одного романа.
-- Романа? А зачем ему романы?
-- Вовсе нет книг по истории или археологии, -- заметил я без особой надежды. Чест пожал плечами и усмехнулся:
-- История, археология? Такие люди, как Темпль, живут в будущем. Какое ему дело до прошлого?
Я больше не затрагивал эту тему. Да, это так и было -- тут добавить нечего. Джек Темпль никогда в жизни не читал таких книг, в которых говорилось бы о Леониде и о персах. Ни Фермопил, ни вообще прошлого для него не существовало. Не было смысла продолжать расспросы. Я ухватился за последнюю ниточку:
-- Скажите... он коренной американец или...
Чест ответила
-- Судите вами. Его семья приехала в Америку триста лет назад.
-- И это была англосаксонская семья, не так ли? Может быть, его мать, тетушка или бабушка были... скажем, французской крови, итальянской или испанской...
Он решительно покачал головой:
-- Нет. Впрочем, это не имеет ни малейшего значения. Мы послали бы его на Луну в любом случае, даже если бы его отец был немцем, испанцем или итальянцем.
-- Или греком, -- заметил я. Чест кивнул:
-- Или греком, какая разница. Его предки нас не интересуют. Повторяю, Купер, прошлое не имеет для него никакого значения. Наше время началось 4 октября 1957 года; Помните, что это за дата?
-- Конечно, помню. В тот день русские запустили в космос первый искусственный спутник.
-- Совершенно верно. И поэтому все, что .было раньше, для него просто не существует.
Он проговорил это тоном человека, который хочет завершить разговор. Но я не сразу сдался.
-- Хорошо, прошлое для него не существует, но вот последний вопрос: а его райка на шее?
Чест помрачнел.[ ]
-- Откуда вы знаете? -- спросил он.
-- Я видел. Видел пластырь.
-- Ну... Это пустяк!..
-- Как это, пустяк?
-- Ну! Пустяк! Царапина и все.
-- Генерал, я здесь для того, чтобы служить НАСА. Я не шпион и не из тех журналистов, которых волнуют только свои собственные интересы. Статья будет опубликована неизвестно когда и поэтому не сыграет никакой роли в моей карьере. Вы компенсируете мне расходы, это верно, но кто знает, не придется ли мне еще добавить несколько долларов из своего кармана. Словом, работа в убыток...
-- Купер...
-- Нет, дайте мне закончить. Не создавайте дополнительных трудностей. Если хотите, чтобы моя работа принесла какую-то пользу, доверяйте мне.
Чест слегка покраснел и твердо сказал:
-- Мне кажется, мы доверяем вам, и еще как!
-- Тогда давайте пинте продвинемся немного дальше. Я не верю, что это царапина. Так что же это такое?
Генерал тяжело вздохнул и с неприязнью посмотрел на меня.
-- Официально заявляю вам, -- проговорил он, --ничего особенного. Хотя... -- добавил он, чуть поколебавшись, -- рентген вроде бы и показывает, что внутри довольно глубокая рана. Но обратите внимание, -- он сделал предупреждающий жест, -- я сказала "вроде бы". На самом деле его горло в превосходном состоянии. Возможно, Темпль родился с этим дефектом. Скажу больше, определенно это у него с самого детства. А может, поцарапался, когда после полета принимал душ, -- заключил он, -- вот и все.
Что у Темпля идеальное здоровье, нет никаких сомнений, генерал.
-- Согласен, -- обрадовался он.
-- А рана глубокая? -- все же настаивал я. -- чем она может быть вызвана? Каким-то ударом?
-- Возможно. Только, несомненно, не во время пота Луну.
-- Это мог быть удар копьем, например?
Он засмеялся и покачал головой:
-- Ох, уж эти журналисты!
Я покинул остров на вертолете. Меня доставили на военный аэродром, а оттуда, словно почтовую посылку, перевезли в Денвер, штат Колорадо. Затем я полетел в Нью-Йорк. Смеркалось. Это был самый длинный день в моей жизни. Но спать мне не хотелось. И все же я сидел, закрыв глаза...
...и вновь видел перед собой бледное, мокрое от пота лицо молодого спартанского воина, говорившего:
-- ... люди, кони -- белое, красное и черное море. Воины с плюмажами и большими щитами... -- и негромко напевавшего на языке, который умер много веков назад, древнейшую военную песнь...
Джек Темпль. Это мне не приснилось. Я был в этом уверен.
"Леонид дал сигнал к атаке, и мы пошли по телам павших лучников..." Да, это был не сон: "Стрела... вонзилась вот сюда... И я... умер..."
Стрела вонзилась в горло. И Джек Темпль вернулся с Луны с царапиной на шее... А может, он поцарапал себя, когда принимал душ? Но внутри была глубокая рана... Откуда она могла взяться? Ранение? "Возможно. Только несомненно, не во время полета на Луну".
Так что же?..
Я открыл глаза, посмотрел в иллюминатор и не увидел ничего, кроме кромешной тьмы. Кромешная тьма была повсюду. Тьма и тишина в течение пятнадцати секунд. Приборы бездействовали. По научным данным космический корабль вполне мог быть уничтожен за это время, а с ним и человек на борту. Что произошло за эти пятнадцать секунд? Темпль встретил прошлое: находился в Фермопилах, сражался и погиб от стрелы, попавшей в горло? Я снова закрыл глаза. Да нет! Время летит со скоростью триста тысяч километров в секунду, как и свет, насколько мне было известно. Или, может быть, еще быстрее, кто измерял его полет? Чтобы встретить прошлое, надо было двигаться еще быстрее... черт побери... Откуда мне знать! Я ничего не понимаю в подобных расчетах! Я ведь журналист, какого черта им от меня надо?
