-- Мне некогда было думать, нужно было все время следить за приборами и держать связь по радио. А на Луне мне нужно было как можно скорее выйти на указанное на карте место.

-- А одиночество? Один в космосе, один на Луне? Думаю, эта тишина... -Я заметил, как но сжал губы, и мне стало ясно, что он не понимает, о чем я говорю, и потому замолчал. К чему все эти вопросы? Ведь передо мной совсем другой человек -- не такой, как я, как все остальные люди. Он -- человек будущего. На Луну не посылают людей, страдающих от одиночества или читающих стихи. Может, у него электронный мозг? Кто-нибудь слышал о восстании компьютеров? Глупости! Ни одна машина не может восстать против таких людей, как Джек Темпль, -- у него стальные нервы, мозг с предохранителями, а кровь с машинным маслом.

-- Причем здесь одиночество? -- ответил он вопросом на вопрос. Меня натренировали. Знаете, сколько времени я провел на земле, замурованным в капсуле? А какие длительные полеты я совершал на воображаемых космических кораблях? Вы говорите -- тишина... Какая тишина, если я все время держу связь по радио? Я хорошо прогулялся -- вот об этом можете написать. Однако я нашел место, -- добавил он, гордо улыбаясь, --которое мне нужно было отыскать всего за тридцать пять секунд, как и положено по программе. Вот оно. -- И он опять указал точку на карте.

-- Вы собрали образцы лунной породы?

-- Нет. Этого не было в программе. Но я должен был точно выдержать срок. Мне нужно было все время считать секунды. Поначалу туника показалась мне немного тесной, но потом...

-- Вам показалась немного тесной?.. Что? -- остановил я его.

Он посмотрел на меня:

-- Комбинезон...

-- А... Я подумал было, что плохо расслышал. Ну, поехали дальше, Джек.

-- Потом мне уже было легче двигаться. Смотрите... -- Он повернулся ко мне спиной и снова указал на карту. Я ждал, когда Джек закончит свой мысль. Но ой сделал это не сразу. Пауза длилась секунд пятнадцать. Он медленно повернулся ко мне:

-- Признайтесь, Мартин.... Я, наверное, кажусь вам очень скучным, да? Я хочу сказать, вы, наверное, не таким предполагали увидеть меня, да? Но когда человеку поручают такое задание, как это, приходится целиком сосредоточиваться на запланированной цели. Так же точно обстоит дело и с туникой. Я знал, что она не могла быть тесной. А на самом деле была. Так я прошел до заданного места, которое называется Фермопилы... -- он наморщил лоб, -- Фермопилы.

-- Это древнегреческое название, Джек, вы это знаете? -- осторожно опросил я.

-- Да, мы не очень привыкли к греческому языку, не так ли? -- Он улыбнулся, но глаза его по-прежнему оставались ледяными. -- Не часто здесь, в НАСА, приходится слышать этот язык, только однажды, там, внизу, на базаре... -- последние слова он произнес медленно и задумчиво. Я не был уверен, что правильно понял его я переспросил:

-- На базаре? -- Он посмотрел на меня отсутствующим взглядом и замолчал. Теперь я уже не сомневался -- что-то неладно, что-то явно не так.

-- Джек, -- обратился я к нему.

-- А да, я говорил о своем походе...

-- О вашей прогулке, разве не так вы называли это?

-- ... прогулка? Да, верно. До того места... греческое название, я все время забываю его...

-- Фермопилы.

-- Именно так. Поначалу все шло хорошо. Вот только, пожалуй, немного жала правая сандалия...

В моей голове тихо зазвонили колокольчики тревоги.

-- Естественно, впрочем, для воина, который совершил такой трудный и длительный марш. С стороны, мы должны были добраться до Фермопил... медленно говорил он.

Я прервал его:

-- Такой длинны марш? Я бы не сказал, что это длилось так долго, Джек. И поясните, почему вы упомянули о тунике и сандалии? Прежде вы не вспоминали о них.

-- Ну да -- туника и сандалии. А как иначе я должен назвать их? -удивился он и, не дожидаясь ответа, продолжал: -- Цель была -- Фермопилы. А когда я дошел туда, меня остановили... -- Он опять некоторое время помолчал и странным низким глубоким голосом закончил: -- Я увидел, как прибыли... они.

-- Они?

Я поймал себя на том, что перехожу на шепот:

-- Они... кто?

И вдруг у меня мелькнула мысль: "Он шутит!" Нет, он не шутил. Я почувствовал, что меня бросило в жар --от невероятного, просто невозможного. Что делать? Колокольчики тревоги звонили что было сил. Тогда я спросил:

-- Кто это они?

Темпль вонзил в меня свои светлые глаза и ответил:

-- Персы.

Я переспросил:

-- Персы?

И меня охватил панический страх, по всему телу побежали мурашки, да, именно так, как обычно пишут в сказках, и я решил, что, наверное, схожу с ума или брежу, и потому ухватился за какую-то ниточку надежды: "Может быть, он и в самом деле шутит или говорят каким-нибудь шифром?"

-- Их было много. Гораздо больше, час мы ожидали. Все войско.

Нет. Это был не шифр. И Джек не шутил. Очень может быть, он вообще никогда в жизни не шутил. Он наморщил лоб, поставил локти на стол, соединил руки и опустил их на подбородок. Он смотрев на меня, но не видел. Взор его впился в какую-то точку, невероятно далекую, но вполне реальную.

-- Разумно было ждать их в Фермопилах? Как ты считаешь? -- тихо спросил он. -- Им волей-неволей пришлось бы пройти этим путем. Они не смогли бы долго продержаться в Фессалии! -- Он, усмехнулся. -- Это нищая страна! Чем так прикажете питаться? Пылью, что ли?

Я сделал огромное усилие, чтобы взять себя в руки, и остался сидеть на месте.

Теперь, казалось мне, все ясно Вовсе не я сошел с ума, а он. Не журналист Мартин Купер бредил, а астронавт Джек Темпль. Может, быть, это была расплата? Утратой рассудка обернулась для него столь отважная затея -всего за сто пятнадцать минут слетать на Луну и обратно... Люди слишком, многим рисковали. Пока астронавт молчал, погрузившись в свои далекие мысли, я соображал: "Что делать? Позвать кого-нибудь? Сообщить во всеуслышание, что Темпль сошел с ума? Да, именно это и нужно сделать..." Я взглянул на дверь. Она заперта. Окон нет. Микрофонов, естественно, тоже. Грей держал свое слово. Я хотел было встать и все же направиться к выходу, но меня охватил какой-то непонятный страх... О нет, я не боялся, что Темпль завопит, как одержимый, и бросится душить меня, нет... Меня напугала трансформация его мозга. Мне следовало уйти. Прочь. И как можно скорее. Это слишком большое испытание для меня.

-- Или по-твоему, -- стремительно спросил он, мы должны были занять другую позицию? Может, нам следовало защищать Афины? Ответь!

Совершенно растерявшись, я проговорил:

-- Нет... Не знаю...

-- Не знаешь? В эллинском ареопаге тоже никто ничего не знал! -- Теперь голос его звучал твердо. Лицо стало жестким и злым. Он стукнул кулаком по столу. -- А пока а мы спорили, Ксеркс со своими легионами продвигался вперед! -- Он протянул руку и схватил меня за запястье. -- А ты говоришь, что не знаешь!

Я ответил:

-- Нет, ты прав. Я тоже выбрал бы Фермопилы.

И действительно, другого выбора в эту минуту у меня не было. Он не отпустил бы меня, это очевидно. Похоже, он остался доволен ответом, оставив мою руку, и у меня открылась последняя возможность вскочить, броситься к двери, поднять тревогу и позвать на помощь. Но я не двинулся с места. Как говорит полоний в "Гамлете"? "Он безумен, но есть система в его безумии". Да, есть система в безумии Темпля. Я уже не испытывал страха, колокольчики тревоги умолкли. Теперь мне хотелось только одного -- понять, что происходит. Темпль глубоко вздохнул и с улыбкой проговорил:

-- Это было единственное место. А знаешь, кого нам следовало больше всего опасаться?

-- Ксеркса? -- рискнул предположить я. Он покачал головой.

-- Нет, не его. Численности войска. Персов было слишком много, а нас мало. Когда Леонид выбрал Фермопилы, он сделал это не без умысла. Там очень узкий проход между морем и горами. Ксеркс не мог там развернуть всю свою армию широким фронтом. Ему пришлось бы выстроить ее в колонну -- длинную, это верно, но очень узкую -- плечом к плечу всего по несколько человек... Поэтому-то Леонид и выбрал Фермопилы.