— Ты представляешь, я всё закрыла! — радостно пищит Эва, выбегая из школы и размахивая над головой своими тестами. Сдала на «отлично». Спасибо бессонным ночам и удивительному терпению Магнуссона — так упорно вдалбливать ей в голову исторические даты ещё уметь надо. Эва забудет их уже завтра, но кому какое дело — сегодня у неё праздник и сдан нелюбимый предмет. — Спаси-и-и-ибо, — тянет Мун, обхватывает Вильяма руками, как огромного плюшевого медведя, и крепко-крепко обнимает. Тепло. Приятно. Нейроны, кажется, постепенно начинают восстанавливаться.

*

У Кристофера Шистада наркотическая зависимость. Эва узнаёт это от старой школьной подруги. И в груди, вроде бы, должно что-то кольнуть, только вот гниль давно вытекла вместе с пиздостраданиями по этому человеку. Мун безразлично пожимает плечами, поворачивается в сторону зеркала и обводит розоватым блеском свои пухлые губы. Кто и что именно себе вкалывает, волнует Эву в последнюю очередь. Её внизу Вильям ждёт — вот, что действительно важно. Он, его неизменная дурацкая чёлка и знакомство с родителями Магнуссона. Эва волнуется. Сильно.

*

Нура Амалие Сатре попадает в больницу с перерезанными запястьями и хронической депрессией. Вильям просто навещает старого знакомого, когда сталкивается в коридоре с бледной копией девушки, которая когда-то обрубила в нём все источники света. Смотрит пристально, глаза в глаза, а она, кажется, не сразу узнаёт его. Когда же на худощавом осунувшемся лице начинает проступать понимание, Вильям разворачивается и уходит. Похер. Совершенно похер. И от этого пофигизма так легко на душе. В руке Магнуссон сжимает ключи с дурацким брелком, чувствуя, как он согревает ему пальцы. Вот оно — тепло. А то, что осталось за спиной — давно пережитые никому не нужные отголоски прошлого, которые он на хую вертел.

*

Эва Мун выглядит превосходно в своём белом платье. Оно не банальное, совсем не вычурное. Доходит до колен, плавными контурами очерчивая стройную девичью фигуру. Рыжие волосы собраны на затылке в замысловатую сложную причёску, а в руках Эва держит аккуратный маленький букет из ромашек. Вильям дарит их ей каждый день вот уже на протяжении четырёх лет. И если поначалу они кажутся Мун безвкусными, то сейчас она готова вопить во всю глотку — это самые прелестные и любимые цветы.

*

Труп Кристофера Шистада находят на окраине города в каком-то прогнившем наркопритоне. Через два месяца Нура Амалие Сатре кончает с собой, набрав полную ванну воды и (не)случайно уронив туда фен. Бум! Электрический всплеск.

Кто-то гниёт раньше, кто-то позже. Чьи-то вспышки нейронов затухают прежде, чьи-то спустя некоторое время. Карма, мать её.

А у некоторых ромашки на заднем дворе расцветают. И по телевизору идёт очередная бестолковая комедия в сопровождении пиццы и капучино.

Второсортные? Вряд ли.