Литмир - Электронная Библиотека

— Чертова дюжина, — подсказал Турецкий.

— Тебе видней. Вот и кумекай. Известно также, что и министры к нему заезжают. Не он к ним, а они к нему.

— Ты давно был в курсе того, о чем здесь рассказал мне?

— Знал... Но сообщить смог тебе лишь сегодня.

— После соответствующего звоночка сверху? Или беседа была?

— Была беседа, — сознался Меркулов. — С генералом Федоскиным.

— О! Департамент экономической безопасности!

— Он начальник Управления по контрразведывательному обеспечению кредитно-финансовой сферы.

— И где ж он был раньше?..

Меркулов развел руками.

— Понял. Вопрос в пустоту. Значит, проснулись наконец?

— С тобой, Саня, очень просто. Ты сам задаешь вопросы, сам же на них и отвечаешь.

— Но хоть правильно отвечаю?

— У тебя опыт...

— Ладно. Но если ФСБ раскачалось, зачем же мне ей мешать? Пусть бы сами и пахали?

— Лично тебе, господин «важняк», поручается расследование убийства. А что ты там вообще накопаешь, одному Богу известно...

— ФСБ будет мешать или помогать?

— Все будет зависеть исключительно от тебя. От твоей работы.

— А почему же, Костя, газеты не шумят? Почему молчит телевидение? Тут, понимаешь, исчезло национальное достояние, а кругом тишина, как в могиле!

— Представь себе: если ты, «важняк», услышал об этом только что и от меня, то какие могут быть статьи в газетах?

— Не то говоришь, уважаемый шеф, ох не то! — не поверил собственному начальству Турецкий. — Я так думаю, что до сих пор не поступало команды «фас». Вот и вся петрушка! Не поверю я, что газетчики могли пропустить факт убийства исполнительного директора фирмы «Голден» господина Дондероу!

— Почему же? — возразил Меркулов. — Была, помнится, заметочка в «Московском комсомольце». Ну и что с того? Да, директоров убивают, и не только у нас — с завидным, кстати, постоянством, — но и в Штатах.

— Не приметил, — помолчав, сказал Турецкий.

— А я как-то не приметил, что ты с утра до вечера изучаешь газеты. Ну хорошо, а если бы приметил? Наверняка не обратил бы внимания... — Меркулов улыбнулся и, надев очки, в упор посмотрел на Александра. — Все, наконец? Тогда приступайте к делу, господин старший следователь.

— Можно взять фотик этого красавца?

— Забирай. На всякий случай — деталь. Этот красавец был в Афгане.

— При штабе, разумеется?

— Точно. У тебя, Александр Борисович, глаз-ватерпас.

— А поконкретнее нельзя?

— При штабе девятнадцатого танкового корпуса. В котором, между прочим, служил тогда и подполковник Николай Андреевич Бояров. — Костя улыбнулся хитровато.

— И тоже при штабе?

— Нет. Этот боевой офицер.

— Выходит, Бояров и Комар — старые знакомые?

— А вот уж чего не знаю, того не знаю.

— Я пошел?

— Шагай, шагай... Денька через два — максимум три буду ожидать тебя с нетерпением.

В дверях Александр обернулся:

— В каких пределах я могу сообщить своей команде суть нашего с тобой разговора?

— В пределах нормы.

— А Кроту?

— Ну начнем с того, что его еще надо достать. А потом, Кроту... Тьфу, будь ты неладен! Я не исключаю, что Кротов может знать куда больше моего.

— Почему?

— Ты же только что сам сказал, что он хорошо знает братьев Аракелянов! Или ты уже забыл о своем задании? Напомнить?

Турецкий улыбнулся, махнул рукой и закрыл за собой дверь...

2

Начальника МУРа Вячеслава Ивановича Грязнова на месте не оказалось. Секретарша его Людмила Ивановна сказала лишь доверительно — она-то знала о приятельских отношениях своего шефа с Турецким, — что Вячеслава Ивановича нынче словно ветром сдуло: улетел, ничего не сказал, видать, где-то чепэ.

Александр поблагодарил, положил трубку и подумал, что, по идее, и ему самому следовало бы прямо сейчас смотаться в «Метрополь». Но с другой стороны, там уже Славка, а он ничего стоящего внимания не пропустит.

Кроме того, надо было обдумать разговор с Костей. А для этой цели, то бишь процесса обдумывания, Александр включил электрочайник. После Костиного чая захотелось привычного крепчайшего кофе. Вот и кружка большая и чистая под рукой, и «Нескафе-классик» в красивой дорогой банке. Но едва зашумела вода, зазвонил телефон. Турецкий чертыхнулся, однако трубку поднял.

— Добрый день, Александр Борисович!

— О, старый друг! — обрадовался Турецкий. — Здравствуй Алексей Петрович, дорогой! Какими судьбами?

— Мне позвонил Константин Дмитриевич.

— Сказал, что по моей просьбе? — засмеялся Турецкий.

— Не сказал, но я и сам понял, когда услышал, о ком речь. А ты сам не мог позвонить, что ли?

— Ты, Алексей Петрович, человек занятой, а дело серьезное, да и замгенпрокурора — все-таки замгенпрокурора! — засмеялся Турецкий.

— Но тебе же известно, что для тебя у меня всегда найдется свободная минутка. Тем более что я в настоящий момент в отпуске.

— Прекрасно! Так, может, мы...

— Подъезжай ко мне. Адрес, надеюсь, не забыл?

— Когда удобно?

— Да прямо хоть сейчас... Нижний код — сто шестьдесят три.

Обдумывать разговор пришлось по дороге.

Как понял Турецкий, лишь убийство Левона Аракеляна — причем, довольно странное все-таки: туловище отдельно, голова сбоку — дало повод генералу Федеральной службы безопасности Сергею Ивановичу Федоскину раскрыть все карты до конца перед заместителем генерального прокурора. А если взглянуть глубже, то не только перед Меркуловым, но и перед следователем — «важняком» Турецким. Конечно же с Костей генерал наверняка говорил не раз, они старые приятели. Может быть, даже Федоскин и предложил Косте привлечь к делу именно Александра, зная твердо, что Турецкий обязательно доведет дело до конца. Докопается до истины.

Александр тоже знал Федоскина, но шапочно. Слышал от Кости, что мужик он всегда был неподкупный и честный. Известно было также, что генерал с уважением относился к Александру. Во всяком случае, так говорил Меркулов, а не верить ему оснований не было.

И коли это так, то имелся прямой резон лично встретиться с Федоскиным, услышать из первых уст то, о чем рассказал Костя.

Турецкий вообще старался как можно меньше думать о высокой политике и о политиках с верхних этажей власти. Он постоянно делал свою работу. Но именно эта работа, совершенно конкретные расследования, и сталкивали его с большой политикой, будь она трижды неладна! А точнее, с теми, кто делал эту политику.

Вот и в деле с исчезнувшими драгоценностями завязаны люди выше некуда! Председатель Гохрана, министр финансов, всяческие высшие советники, наконец, не исключено, что и сам президент. Разумеется, последний не брал и не воровал. Но народного-то достояния нет! Так с кого спрос в первую голову? А с хозяина и спрос, с президента...

Настораживало еще то обстоятельство, что туговато обстояло дело и с виновниками аферы. Тот же Комар, к примеру, до сих пор на свободе, за кордоном — как это? — в ресторанных джунглях Дикого Запада? А ведь уже давно должен был бы припухать в крытке. На персональной шконке в том же Лефортове. Но почему не сидит? Может быть, тягомотина с поиском и задержанием бывшего бухгалтера кому-то выгодна? А кому? Если тянуть без конца, бухгалтер может однажды просто исчезнуть с лица земли. Или так задумано с самого начала? Старая ведь истина: нет человека, — нет и дела. С трупа-то много не спросишь...

Турецкий припарковался на Арбате, в Оболенском переулке, во дворе старинного дома, после капитального ремонта ставшего, судя по всему, элитным. Поднялся лифтом на седьмой этаж и нажал кнопку звонка.

Дверь немедленно открыл хозяин. Возможно, он увидел из окна «семерку» Турецкого. Обменялись рукопожатиями.

— Тишина, — с улыбкой констатировал Турецкий.

— А мои все на даче. Я вообще-то по мелким делам приехал. А Константин Дмитриевич, как угадал, вмиг высвистал!

— Это он умеет! — поощрительно заметил Турецкий.

В кабинете, на журнальном столике возле дивана, было уже накрыто — для беседы накоротке.

4
{"b":"64614","o":1}