Тонкий белый шрам тянется через ладонь Альбуса десятилетиями.

Они сплетают пальцы — близость Геллерта дрожью отзывается в теле, и Альбус подаётся вперёд. Мягко целуя, он закрепляет вечный союз печатью любви.

Позже Альбус бездумно царапает порез ногтями — никакое заклинание или зелье не способны свести с него метку. У него нет времени сожалеть о содеянном.

Время идёт. Каждый вечер Альбус садится напротив пыльного зеркала, раз за разом надеясь, что сегодня всё будет иначе. Но образы неизменны — Геллерт по-прежнему стоит напротив.

Подёрнутый молочной дымкой правый глаз ласково щурится, прячась за тенью ресниц. Альбус целует его бровь и улыбается в ответ.

— Что ты наделал, Геллерт?

Геллерт молчит. Он хранит кулон, в котором теплится их прошлое, у самого сердца.

Альбус касается его ладони — с таким же шрамом — и прижимается к ней губами.

— Пожалуйста.

Зеркала нет, всё это — иллюзия, дурной сон.

Их пальцы путаются, одну за другой расстёгивая пуговицы и ремни. Альбус не моргает — Геллерт чутко касается его кожи, усыпанной веснушками, целует ключицы.

Крови давно нет, но Альбус по-прежнему сжимает ладонь Геллерта как в день клятвы — до судороги.

Геллерт не издаёт ни звука, его глаза загораются в темноте — Альбус растворяется в них, ощущая, как тёплые капли стекают по животу и бёдрам. Он тяжело дышит и всё-таки позволяет себе сомкнуть тяжёлые от усталости веки.

— Профессор?

Альбус резко поднимает голову и поворачивается к двери. Сколько Гарри стоит на пороге?

Он запирает воспоминания во флаконе и прячет в карман. Чёрная рука с проклятым кольцом уверенно сжимает бузинную палочку.

— Нам пора, Гарри.

Альбус знает — он не вернётся в Хогвартс живым.

Встречая Геллерта в слепяще белом небытии, Альбус сплетает пальцы с его — кровь струится по запястьям, но боли нет.

— Я скучал, Альбус.

Альбус знает — всё наконец будет как прежде.