Поставив поднос с кексами на стол, она наливает мне кофе с молоком. Я никогда не пью крепкий кофе, не вкусно и нельзя. Минутой позже, в кухне появляется Джонатан. Мой любимый старший брат. В отличие от себя его я, считаю просто красавцем. Темные блестящие волосы, находятся в постоянном беспорядке, что, кстати, ему чрезвычайно идет и ничуть не портит его образ, и серо- голубые глаза. Плюс к этому, он достаточно высок и имеет прекрасное телосложение.

Джо невероятно харизматичный парень и сводит с ума всех девчонок нашей школы. Одним словом, мой брат просто герой девичьих фантазий. И, несмотря на то, что Джо иногда для меня настоящая заноза в заднице, он никогда не был самовлюбленным кретином, и как многие другие, я его очень люблю и уважаю.

– Доброе утро дамы – с улыбкой приветствует нас Джонатан. Легко обняв маму, он целует меня в макушку и садится рядом.

– Что я вижу? Кексы? Это всё мне? – восклицает Джо и демонстративно придвигает поднос к себе поближе.

Я застываю в недоумении. Бросив на взгляд на меня, он заливается смехом.

– Анна не думаешь же, ты, что я лишу тебя твоих любимых вкусняшек? Эй-эй, тише! Больно же! – вскрикивает Джонатан после того, как я бью его ложкой по лбу. Но поймав неодобрительный взгляд мамы, мы давим смешки и начинаем завтракать.

Поблагодарив ее за чудесный десерт, мы выходим из дома. Я накидываю капюшон на голову и плотнее закутываюсь в свою черную кожаную куртку. В это время Джо открывает зонт и делает мне приглашающий жест. Я молча под него забираюсь, и беру брата под руку. Пока мы идем к машине, я смотрю по сторонам и вот уже второй раз за утро, проклинаю этот город. Нэшвилл.

Город был основан в тысяча семьсот семьдесят девятом году выходцами Виргинии и был назван в честь Френсиса Нэша, генерала, воевавшего за независимость. В то время Нэшвилл имел выгодное географическое положение и удобные речные порта, потому являлся очень лакомой добычей для северян. В тысяча восемьсот шестьдесят четвертом году под Нашвиллом состоялось последнее крупное сражение, и он был захвачен под командованием Джорджа Томаса. Однако после гражданской войны город стремительно процветал. Сейчас его называют столицей кантри.

Вроде, я правильно помню историю этого города. А, ну да, еще это – «Город грехов». Что творили ночные соблазны под названием проституция в ту самую гражданскую войну, я уже рассказывать не возьмусь.

Моя семья переехала сюда около двух месяцев назад из Нового Орлеана. Сняв здесь большой красивый дом, мы начали жизнь с чистого листа. Но я не могу полюбить этот город. Потому, что в моей старой жизни все, итак, было замечательно и шло своим чередом. Переезд без причины, кажется, мне глупым, и я из последних сил этому противилась. Но без толку. Я пошла в новую школу, по новым улицам и должна была завести себе новых друзей. Никто не может понять, как отчаянно я хочу вернуться в прежнюю среду, к своим старым друзьям. Как сильно мое желание упаковать вещи и рвануть в родной город, и как тоскливо мне здесь, среди всего нового, неизведанного и чужого.

Более- менее спасает то, что я часто общаюсь с подругами из прошлой школы. С Мередит и Эшли. Мы дружим еще с песочницы. Но это нельзя сравнить с тем, что я имела раньше. С каждым днем, я ощущаю, как мы все сильнее отдаляемся, становясь людьми без общих интересов.

Джо открывает дверцу своего мустанга и помогает мне забраться в машину. Затем приземляется на соседнее сидение.

Бросив на меня встревоженный взгляд, он касается моего плеча.

– Анна.… Как ты?

– Я в порядке. – Отрезаю я, не желая продолжать разговор на эту тему. Джо шумно вздыхает.

– Ты не выглядишь счастливой.

– Джо серьезно, я в порядке, мне просто нужно привыкнуть. – Это уже начинает выводить меня из себя.

Из-за смены обстановки, или магнитных бурь я часто сержусь и кричу. И подобные смены настроения не нравятся даже мне, что уже говорить о других. Но это глупо ожидать, что я буду хлопать в ладоши, находясь в чуждом мне городе.

– Заставили приехать в Нэшвилл, а теперь ещё хотите, чтобы прыгала от радости? Это уже перебор. С меня хватит!

– Анна…

– А чего вы ждали? Мне нужно время, я справлюсь! – Я понимаю, что уже срываюсь на крик. Но я уже не в силах себя контролировать. Каждый раз, когда я до боли и тошноты держу все в себе, стоит меня задеть и я лопаюсь, как воздушный шар от иголки. Эмоции переполняют и мне невероятно сложно остановиться.

– Но…

– Джо, просто оставь меня в покое. Хорошо? Отстань от меня! – Мой голос дрожит, я начинаю всхлипывать, скатившаяся по подбородку слеза падает на мою ладонь, и я вытираю ее об джинсы. Я смотрю в окно, дождь мешает наблюдать, но я все же различаю расплывчатые силуэты людей. Они все куда-то спешат, и мне становится обидно и противно, потому что я никак не могу привыкнуть к этому месту. Везде чувствую себя чужой, такой лишней и такой не нужной.

– Анна… прости – голос Джо возвращает меня в реальность.

– Нет, это ты прости… Я, не должна была, ты не виноват, а я на тебя набросилась… – лепечу я в ответ, сбиваясь.

Я невероятно совестный человек и мне становится не по себе, даже если я просто доставляю людям неудобства. Что уж говорить о том, что я чувствую, когда кого-то обижу.

– Все в порядке, нам нужно ехать – произносит Джо и, положив руки на руль, вдавливает в пол педаль газа.

Пока мы едем, он шутит и поднимает мне настроение, а потом и вовсе наглеет настолько, что взлохмачивает мои волосы.

Через сорок минут машина Джонатана останавливается у ворот школы Остин. Парковка оказывается практически забитой до отказа. Что не удивительно. Те, кому исполнилось по шестнадцать, имеют право приезжать в школу на своих машинах, а таких, кажется, больше, чем может вместить эта школа. Остальных в Остин доставляют маленькие, старенькие желтые автобусы. Для поездки в этом транспорте а-ля-люкс учащимся выдают индивидуальные карточки желтого цвета, на которых имеется фамилия и имя школьника. Здесь я могу вздохнуть с облегчением, мне почти семнадцать, и я свободно могу приезжать в школу на машине, которой у меня нет… Но я езжу с Джонатаном, а это лучше, чем потертые сидения автобуса и то если найдется хоть одно свободное. Выйдя из машины, я машу брату рукой и направляюсь к дверям школы. Остин представляет собой огромное пятиэтажное учебное заведение, с тремя входами помимо главного и множеством огромных окон. Я сравниваю ее с дворцом. Колонны и арки, винтажные перилла. Будто это здание не для нас, а для аристократов прошлого столетья. Кто знает, может здесь даже проводились балы, и школа была пристанищем для знатных дворян. Ведь она совсем не новая, наоборот выглядит слишком древней, и можно только догадываться, сколько ребят здесь до меня выучилось. Я думаю, Остин давно бы развалилась, если бы сейчас не велись обновления классов и самого здания. На пороге школы меня ждет Эмили Морган. Единственная девушка, с которой я смогла подружиться.

На второй перемене моего первого учебного дня в этой школе, она сама подошла ко мне и помогла разобраться с расписанием. Предметы в этой школе довольно странные и я была совсем растеряна из-за этого.

После Эмили пригласила меня позаниматься вместе на выходных и с тех пор мы не разлей вода.

Эм, как и я, небольшого роста, с оливковой кожей и рыжими волосами. Россыпь веснушек на лице делает ее очень красивой и милой. Зеленые глаза сияют, когда ловят меня направляющуюся к ней.

– Анна! – радостно восклицает подруга.

– Привет Эм, – произношу я, звучно постукивая подошвой по ступенькам и отряхиваясь от холодных капель дождя. Мои волосы растрепаны, струйка воды скатывается с кончика носа, и я недовольно фыркаю.

– Анна, твой брат сегодня отказался от роли джентльмена и позволил своей младшей сестренке собрать всю влагу Нэшвилла? – произносит подруга и подмигивает мне, ее щеки рдеют румянцем. Трудно не заметить, насколько ей симпатичен Джонатан. Едва мы садимся в нашей гостиной у камина, как она постоянно бросает взгляды на кухню, если мой брат что-то готовит у плиты. А вот если он выйдет и что-то спросит или даже присядет с нами, она и вовсе краснеет до корней волос.