Статью опубликовали в местной газете, а затем перепечатали и в областной. Лена Озерова тут же стала местной знаменитостью, что не помешало директору детского сада уволить ее с работы «в связи с профнепригодностью».

«Не переживай, доченька, — говорила рыдающей Лене мать. — Ты еще выбьешься в люди. Я верю в тебя».

Следующим летом Елена поступила-таки на журфак МГУ, сдав все экзамены на «отлично».

Два года назад она закончила университет. Еще на третьем курсе научный руководитель Лены — Сергей Петрович Дзикевич, предложил ей пройти стажировку на радиостанции «Свободная волна». Там у него были знакомые. Лена, само собой, согласилась, решив, что судьба посылает ей неплохой шанс выбиться в люди.

Увидев в коридоре редакции изящную, большеглазую девушку и узнав о цели ее визита, Зелек Шустов сам решил провести с Леной собеседование.

Они сидели в большом, уютном кабинете Шустова и пили коньяк. Шустов был настойчив, и Лена не посмела отказать, хотя с детства не переносила спиртного.

— Если вам, Леночка, удастся у нас закрепиться, перед вами откроются необозримые перспективы, — напевал на ухо захмелевшей Лене седовласый Зелек Шустов. — Нам нужны хорошие журналисты, а тем более с дипломом МГУ. Начнете с коротеньких репортажей, со временем станете радиоведущей… Как знать, может быть, у вас появятся какие-нибудь свежие идеи. А уж я-то, поверьте моему слову, сделаю все, чтобы помочь вам их реализовать.

Силясь справиться с головокружением, Лена лишь улыбалась и кивала головой. Она даже не заметила, как рука Шустова оказалась у нее под юбкой, а заметив, не издала ни звука, только закрыла глаза и стиснула зубы.

Шустов сдержал свое обещание. После окончания университета Лена пошла работать на радио, и уже спустя три недели ее зачислили в штат «Свободной волны» на должность репортера. Шустов снял ей просторную двухкомнатную квартиру, в которую наведывался раз или два в неделю с бутылкой хорошего коньяка и экзотическими морскими закусками. Он любил закусывать коньяк креветками или мидиями, обильно политыми лимонным соком. Лене ничего не оставалось, как перестроить свои собственные вкусы в угоду начальнику и благодетелю.

Год назад она стала радиоведущей. Программа называлась «Русский олимп». В студии Лены перебывали почти все российские знаменитости: актеры, музыканты, спортсмены, политики… Богатые и знаменитые мужчины, едва звучал сигнал к окончанию передачи, назначали Лене свидания. И пару раз она ответила на эти приглашения согласием. Со всеми вытекающими отсюда последствиями, среди которых особо выделялась маленькая загородная вилла, которую в благодарность за доставленное удовольствие Лене подарил один популярный певец. Поначалу Лена долго отказывалась от столь дорогого подарка, но чернокудрый красавец был настойчив, и в конце концов Лена сказала «да».

Шустов смотрел на Ленины «проказы» сквозь пальцы. Озерова была не единственной его пассией и прекрасно об этом знала. Между Леной и Шустовым установилось негласное соглашение — я не лезу в твои дела, ты не вмешиваешься в мои. Такой подход к жизни устраивал обоих.

Филя Агеев доедал второй круассан и с вожделением поглядывал на фруктовое желе, когда высокий блондин с ухоженной бородкой поднялся из-за столика и направился к туалету.

Филя отложил круассан, вытер салфеткой рот и быстро направился туда же, куда и блондин.

Туалет блистал белоснежным кафелем. Филя постоял в ожидании своего клиента у зеркала, помыл руки, плеснул на лицо пригоршню холодной воды. В урне возле раковины он увидел кусок желтой банановой шкурки. Поразмыслив секунду, Филя вынул шкурку из урны и бросил ее на пол поближе к себе. Вновь помыл руки.

Наконец из кабинки послышался звук спускаемой воды и вслед за тем — тяжелые шаги.

Как только грузный великан подошел к раковине, Филя закрутил кран, откинул со лба волосы и, неуклюже повернувшись, наступил на банановую шкурку. Взмахнув руками и громко вскрикнув, Филя всей массой повалился на блондина.

— Твою мать! — выругался тот. — Смотрите, куда идете!

— Извините, ради бога, — жалобно проблеял Филя. — Споткнулся. Понабросали тут банановой кожуры, будь она неладна! Простите еще раз.

Филя сделал попытку отряхнуть блондину лацкан пиджака, но тот с брезгливой гримасой отклонился.

— Ладно, ладно, — примирительно сказал блондин. — Всякое бывает. Извините, что накричал.

— Ничего. Я заслужил.

Как только обмен любезностями был закончен, Филя вышел из туалета, подошел к барной стойке и попросил счет. Расплатившись, он с тоской взглянул на свой столик, на котором стояла вазочка с так и не тронутым фруктовым желе, и, вздохнув, направился к выходу.

Покинув ресторан, Филя быстро забрался в машину, вставил в ухо наушник и щелкнул тумблером передатчика.

— …Такой бледный? — услышал Филя окончание чьей-то фразы. — Случилось что?

— Да какой-то кретин налетел на меня в туалете.

— В каком смысле — налетел?

— Поскользнулся на банановой кожуре.

— Ох, Олежка, — вздохнул собеседник блондина, — не нравятся мне такие совпадения.

— Брось, старик. Я же жив.

Послышался смех.

— Шутки шутками, — произнес сердитый женский голос, — но мне и в самом деле страшно. Вы собираетесь что-нибудь предпринимать?

— Золотце мое, — ласково сказал Шустов (голос не принадлежал ни блондину, ни Елене), – не беспокойся ни о чем. Это была просто чья-то глупая шутка. Но на всякий случай мы все проверим. Даю тебе честное слово.

— Да уж, — насмешливо отозвалась Елена. — Давать обещания ты всегда был горазд.

— А разве я их не выполнял? Расслабься, зая. Тебе ничто не грозит.

— Скажи мне правду, Зелек, вы с Олегом имеете какое-то отношение к тому, что случилось с Доли?

Повисла пауза. Вслед за тем раздался короткий смешок, и голос блондина произнес:

— Это уже похоже на бред.

— Золотце мое, — медленно сказал Шустов, — ты прекрасно знаешь, что мы с Доли были не только коллегами, но и близкими друзьями. Разве я похож на тупого ублюдка, который на глазах у десятков людей убивает собственного друга, чтобы вытащить у него из кармана кошелек?

— Откуда мне знать, что между вами было? Уж меня-то вы посвящали в свои тайны в последнюю очередь.

— Глупости, — отрезал Шустов. — Еще раз даю тебе слово: ни я, ни Олег не имеем никакого отношения к смерти Доли. И давай закончим на этом.

Раздался шорох, вслед за тем голос блондина взволнованно произнес:

— Стоп.

— Что такое? — спросил Шустов.

Голос в наушнике у Фили зазвучал громче.

— Что это за зажигалка?

— Ты о чем?

— А о том, друг мой Зелек, что в кармане моего пиджака лежала зажигалка, которую я туда не клал.

— Олежка, прости меня, но ты становишься похожим на параноика. Какого черта кому-то класть тебе в карман зажигалку?

— Вот и я об этом.

Снова шорохи. Вслед за тем раздраженный, сердитый голос Шустова:

— Хватит накручивать. Если тебе не нравится эта зажигалка, подари ее официанту, и дело с концом… Вон он как раз сюда идет.

— Саша, принеси-ка нам, пожалуйста, счет… Да, и вот еще что… На-ка вот, держи… Это тебе… За хорошую работу…

— Что вы, дядя Зелек, не стоит…

— Бери, бери, Сашок. И не беспокойся — чаевых этот подарок не исключает.

— Большое спасибо.

Раздался звук шагов и звон посуды. Вслед за тем молодой злой голос тихо произнес:

— Вот ведь скупая сволочь! Засунь себе этот подарок в жопу, мой дорогой дядя Зелек.

В ухе у Фили так громыхнуло, что он подпрыгнул на сиденье автомобиля. Быстро вынул из уха наушник и забросил его в бардачок.

— Надо же, какой гордый, — посетовал Филя, потирая ухо. — Между прочим, зажигалочка, которую ты только что растоптал, стоит больше, чем ты вместе с потрохами… — Филя поморщился. — Да и с твоим чертовым подносом.

Филя достал телефон и позвонил Денису:

— Алло, Денисыч?.. Как это — зачем спрашиваю? А вдруг ты потерял телефон и он сейчас звонит в кармане у какого-нибудь бомжа… Да… Вот так прямо возьму и выболтаю ему все наши тайны… Ладно… В общем, диспозиция изменилась. Теперь их трое. Третий — высокий, толстый блондин с маленькой бородкой и интеллигентным лицом. Зовут Олег. Фамилию выяснить не удалось… Что? «Жучок»?.. Нет, «жучок» тю-тю… Ну как сказать… Кое-что выяснить, конечно, удалось, хотя… Да ладно тебе, скупердяй. Вычтешь из моей зарплаты… Сам такой… Короче, наши ребятки чего-то боятся. Белобрысого так просто бьет мандраж. У Шустова тоже очко поигрывает, только он себе в этом не признается… Нет. Девушка, судя по всему, здесь ни при чем… Хорошо. Блондин так блондин… Продолжаю наблюдение. Привет Максу.