— Хм, и как же? — смерила чёрными глазами брата Ника.

— С ложечки, дорогая моя, в присутствии тех, кто ест раньше всех.

— Что?! — опешила она. — Есть с этими? Не-ет! Только через мой труп!

— Ненормальная. Тебе чем королевские дети не угодили? А, Риггер. Поссорились что ли или у вас взаимная неприязнь на почве влюблё…? Ой! — сразу осёкся Рикьем, шарахнувшись от исчезнувшей под ним парты. — Ты что творишь, Килари?! Прекрати немедленно, а-то опять вызовут на нас с тобой этих недородителей.

— Майра! И нечего на меня кричать. И есть я буду самостоятельно с своим регривом, а не с этими.

— Нет, с этими! — не унимался Рикьем, поняв уже, что слово «майра» наверняка означает гресское «замолчи», — заодно поучим тебя правилам этикета и нормам общения с теми, кто выше тебя по сословной иерархии. И Риггер также будет приглядывать за тобой, чтобы не было больше всяких Патрисий.

— Я умею общаться со всеми и вполне могу позволить себе общение с своим регривом, а не с этими.

— Во-первых, не этими, а…

— И никакого Риггера!

— Килари.

— Нет. Не хочу с ним иметь дело.

— Почему? Что случилось-то?

— Я случайно заглянула в его будущее и теперь не могу даже смотреть в его сторону. Самый настоящий изверг.

— Так, оскорбления королевских отпрысков пошли, — закатил глаза Рикьем, добавив, — Он вполне может измениться до начала правления. Ему ведь столько же, сколько и мне.

— Нет, не может, — упрямо возразила Ника.

— Все могут, и он изменится.

— Да что ты со мной споришь, гадкий ситро!

— Килари! Прекрати переходить в оборону. И нужно общаться без использования подобных слов.

— Сам не лучше.

— Да, но я работаю над этим. Все мы в чём-то плохи.

— Я не хочу, чтобы вы шастали за мной везде.

— Как только начнёшь спать в положенное время, являться в столовую для того, чтобы поесть, общаться со всеми учтиво и не подвергать себя опасности, тогда я пересмотрю своё решение.

Ника молчала, думая над сложившейся ситуацией. С одной стороны, Рикьем не желал допускать ситуаций, благодаря которым ректор может вновь вызвать родителей, с другой — он, в отличие от Тая, которому, в общем-то, совершенно всё равно, как влияет что-либо на здоровье, проявляет заботу о своих родственниках. «Рикьем и забота», — задумалась ещё больше Ника, взглянув оценивающе на брата. Казалось, что подобные вещи должны быть антонимами, но никак не наоборот.

Комментарий к Глава 15

Эрта\эрт — надсмотрщик\ца в дортуарах.

Кадито (ударение на второй слог) — здание, где живут регривцы и неры, а также остальные лаворцы зесвима УВУО.

========== Глава 16 ==========

В кабинете ректора Ника не задержалась, ответив на все вопросы, которые должны были показать уровень знания правил зесвима, так, будто выучила за ночь тот огромный фолиант. Она отвечала слово в слово, что несказанно удивило фли Гровдэра. Не часто увидеть возможно создание с такой памятью, которой обладали ирависы. Он отпустил её, крепко здумавшись: «Каково это, запоминать каждую секунду своей жизни?». Сам он вряд ли мог поминутно вспомнить хотя бы тот день, что был месяц назад, если не происходило чего-либо, врезающегося в память. Так сказать, памятные события.

Зетива уже закончилась, Ника как раз выходила из кабинета, когда звучала приятная мелодия, обозначающая конец первого занятия. Мотивы музыки, как заметила Ника, были несколько похожи друг на дружку, однако всякий раз появлялось нечто новое, будто кто-то постоянно работал над её постоянным преобразованием, ибо ничего похожего точь-в-точь Ника ещё не слышала за эти два дня.

Вокруг сновало множество регривцев, однако Ника мысленно напоминала себе, что их здесь не более 750-ти. Все эти создания раздражали камми тем, что то и дело задевали её, пытаясь пробраться быстрее к своему кабинет в этой сутолоке. Многие стояли группками, общаясь и не желая пропускать кого-либо. Ника проходила сквозь такие сборщища, не желая их обходить вместе с остальными. Наконец она увидела на первом этаже свой регрив вместе с параллельным, она помчалась к ним, желая поскорее встретиться с друзьями.

— Нисс! — обрадовался Граем, первым заметив Нику и помахав её рукой.

Ирсин и Жаэрина наперебой стали расспрашивать Нику о том, как прошла сдача правил зесвима, а Эссира, приветствовав сдержанно иравису, уточнила, что Ника пропустила зетиву.

— Да кому нужна эта зетива! Нисси, ты ничего не пропустила, — заверила Нику Эссира.

— Да всё прекрасно прошло, я успела запомнить всё, что он спрашивал. Если бы коснулся последних глав, то я бы не стояла сейчас с вами, — поделилась Ника, идя в сторону необходимого кабинета, где детей будут учить рисовать.

— Почему? — озадачилась Ирсин.

— Она же Патрисии навредила, — напомнил Граем.

— Я считаю, что это не вредительство, — вступилась за иравису Кейт, появившаяся внезапно позади Ники и обняв ту практически мёртвой хваткой на пару мгновений. — Мы тебя ждали в столовой, пропустили начало первого занятия.

— Я же говорила, что не успею… Эй! — запротестовала против объятий Ника, выпутываясь из них.

— На зетиве память мы развивали, — опять вступила в беседу Эссира, внимательно наблюдая за Никой, будто та могла что-либо учудить.

— Мне зетива не нужна, у меня прекрасная память. Фли Гровдэр сказал, что мы можем посещать только нужные предметы, объяснившись с нерами, — пояснила Ника, заходя вслед за смеющейся над чем-то двойней.

Кабинет изобразительного искусства представлял собой практически пустое помещение с огромными окнами. По бокам стен выстроились ряды складных мольбертов и стульев, в конце кабинета располагался длинные шкаф, содержащий всё необходимое для живописи и рисования. Эннер Тесс уже сидела за неровским столом, однако за трибуной никого не было. На этой стене, за спиной эннер, висела гладкая доска белого цвета, по которой можно было писать цветными маркерами, чем и занимались некоторые регривцы: Люциан коряво рисовал собачку, Явалета писала цифры, Эдарт же выводил в крайнем правом углу доски дату. Остальные расставляли мольберты и стулья так, чтобы каждый мог видеть неру. Ника также присоединилась к расстановке.

Наконец прозвучала очередная мелодия, после окончания которой в дверях появилась нера изобразительного искусства. Она была в меру стройной каштанововолосой лиравийкой с выразительным изумрудным взглядом глубоко посаженных глаз. Её улыбка заставила притизнуть нескольких особенно шаловливых детей, которые при виде клыков решили не то, что присесть на места, но поскорее сбежать.

— Здравствуйте, регривы 1U и 1Z! Меня зовут Апогея Цинь, — начала нера весьма необычным голосом, который был присущ всем лиравийцам.

Эти создания говорили так, будто из их уст мог срываться шёпот листьев и дуновение ветра. Голоса их обыкновенно шелестели, им трудно произносить некоторые звуки гресского, от чего их речь со временем начинает казаться весьма странной. Конечно, эта Цинь произнесла не своё имя, а то, которое ей понравилось, так как язык лиравийцев не поддавался другим расам.

— Возьмите, пожалуйста, на этой полке листы, которые вам больше всего нравятся, — предложила нера, встав за трибуну и наблюдая.

— Какого размера? — спросил Эдарт, поднявшись со своего места, как и остальные, но пока не сдвинувшийся, в то время как остальные дети брали себе листы разного размера и цвета.

— Любого размера и цвета, — ответила Цинь и, когда все вновь уселись, продолжила. — Теперь я раздам вам простые карандаши разной степени мягкости. Пока я буду раздавать, вы будете представляться, так я запомню ваши имена.

Нера обошла всех регривцев, раздав детям карандаши и показа каждому, как правильно надо держать карандаш, давая попробовать сделать пару штрихов. Отходя, она давала каждому индивидуальное задание, сложность которого зависела от того, как они делали сво первые штрихи. Так она обошла двадцать детей и к концу уже знала всех по именам. Дети были заняты, каждый хотел выполнить всё безукоризненно, вдохновившись не только тем, что карандаш так, как показывала нера, держать было гораздо удобнее, но и её помощью. Она, не прекращая, обходила каждого и объясняла, почему там-то не выходит, а здесь слишком темно. Тем, кто рисовал совсем плохо, она объясняла всё доступно и одновременно показывала. Каждого, кто неправильно начинал держать карандаш, она мягко поправляла.