— Дар! — в один голос позвали сёстры.

— Прости, Дар, мы обещаем следить за младшими, — пообещала тут же Айна.

— И почему это Дианту вдруг отравят? — не поняла Джейн, вместе с Айной догнав братца.

— Потому что она вторая наследница герцогства Вирас. Хотя, я бы просто сделал её афрой. Ты права.

— Я не хочу следить за Никой. Мне кажется, она специально делает чёрные глаза, когда видит меня. Они будто сговорились с Рикьемом после того случая.

— Делайте, что хотите. Отныне каждый сам по себе. Джейн, — остановился Дар, взглянув на сестру, — Надеюсь в свои шестнадцать ты уже станешь афрой своего Генри и покинешь моё графство.

Джейн не пошла за отдаляющимся Дарианом. Она не могла поверить в эту секунду, что её вдруг все братья решили бросить: один сегодня, а второй — через три года. Она взглянула на девятилетнюю русоволосую Айну, которая также была удивлена подобному исходу их маленького собрания.

— Почему тебя никто не прогоняет? — наконец выразила Джейн главную волновавшую её последние две минуты мысль.

Рикьем вместе с Никой поднялся на четвёртый этаж после четырёх безуспешных попыток уговоров. Камми стояла на своём и не желала есть. Возле кабинета Ректора уже сидели ожидающие своей очереди дети, которых всё ещё не вызывали.

— Мы так долго не шли и всё зря, — высказалась Ника, присаживаясь на свободный мягкий стул рядом с зевающей Жаэриной.

— Согласен, — коротко ответил Рикьем, решив побыть рядом с знакомыми ему регривцами.

Ника внимательно проследила за братом, заметив Эдэйру, к которой он подошёл. Выглядела авия довольно красиво, однако что-то Нике в ней не понравилось. Конечно, Эдэйра была аравией, что сразу становилось препятствием к строительству всякого рода отношений, однако Рик, судя по всему, решил не обращать внимания на законы, царящие в этом мире.

— Что это с ним? — спросила Жаэ, потирая сонные глаза.

— Не то настроение, — несколько зло произнесла Ника, знавшая заранее по характерам близнецов, что в следующий раз от Эдэйры не останется и следа в памяти Рика, привыкшего быстро забывать неудавшиеся партии.

Детей вызывали по очереди, начиная с старших. Выходившие из кабинета выглядели весьма расстроенными, однако сразу спешили на занятия, не желая тратить время на рассказы тем, кто ещё был весел, о том, что было в кабинете. Количество детей всё уменьшалось, а шума не становилось меньше. Вот уже и первая драка среди учащихся четвёртого регрива. Двое ситро что-то не поделили, принявшись сразу за кулаки, будто только так и выясняют отношения. Конечно, надсмотрщики, коих здесь было двое, сразу принялись разнимать дерущихся, объясняя им правила поведения. Ника заинтересовалась подобным видом общения и решила подойти поближе, пока потасовка ещё не кончилась, однако её взяли за руку.

— Пошли, уже наша очередь! — строго прозвучал над камми голос Линды, только что пришедшей вместе с Ондором, который, как и Линда, выглядел весьма недовольным.

Ника вырвала свою руку из рук Линды и направилась к кабинету. Рикьем, заметив приход родителей и услышав, что в кабинет вызвали Кайров, направился следом.

— Рикьем! — поразился Ондор, добавив разочарованно, — Не ожидал от тебя…

Ника, после входа в кабинет, решила сначала осмотреть помещение, а только затем уже и садиться. Комната имела форму квадрата, заполнена она была стеллажами с пронумерованными коробками серого цвета. В каждой коробке находились дела всех учеников зесвима за определённое количество лет. Ника не знала пока, сколько лет хранится информация, но явно не слишком много, раз для неё не создали помещения побольше. Или всё же имеется такое, но она его не заметила?

Впереди стоял массивный стол из дерева тёмных пород, а за столом сидел авиец спортивного телосложения, немного крупный, но пытающийся поддерживать форму на должном уровне. Нике сразу понравились его серо-голубые глаза, а светлые волосы указывали точное отношение к расе арави. Линда сразу присела на один из удобных, но отнюдь не мягких, стульев, которых здесь насчитывалось штук шесть: несколько стояло с одной стороны, несколько — с другой, и два — перед столом ректора. Ондор присел также, а Рикьем некоторое время стоял при входе, прикрыв за собою дверь. Ника же, успев даже осмотреть стены, оклеенные обоями с лесным узором, потолок, окрашенный в мягкий зелёный цвет, который будто успокаивал, прошла до одного из окон, забравшись на стул, и выглянула наружу, подставив руки под капли только что начавшегося дождя. В помещение ворвалась прохлада, а за дверьми зазвучала лёгкая и плавная мелодия, которая давала понять, что первое занятие вот-вот начнётся. Ректор обождал окончания мелодии, после чего начал разговор.

— Уважаемые фли и флия Кайр, во-первых, прошу извинить нас за то, что отвлекли вас, возможно, от весьма важных дел, но и воспитание детей, согласитесь, является весьма трудным занятием. Ведь необходимо привить детям нормы и правила поведения в обществе и только затем уже начинать основные занятия. Ваши дети, в особенности флэрри Аниссия, на этой неделе нарушили и обычные правила, и те, за которые полагается отстранение от обучения, если не перевод в учреждения более низкого уровня. Конечно, нас удивило то, что ваш сын, будущий герцог Вирас, на плечи которого в скором будущем может лечь вся ответственность за жизни тех, кто проживает на территории вашего герцогства, нарушил несколько непреложных правил нашего зесвима. Вы, конечно, осведомлены, что этот инцидент произошёл впервые, тем не менее из-за высокого положения в обществе этого юного иравийца, мы не можем позволить себе оставить в стороне случившееся, — начал так ректор, вскоре всё же перейдя к перечислению сотворённых Рикьемом деяний и заканчивая словами, — Создаётся впечатление, будто для вашего сына более не является авторитетом его старший брат Дариан Кайр, который всегда безукоризненно выполняет всё, что предусматривает обучение в зесвиме. Скажите, со времени появления в вашем доме нового члена семьи, вы уделяете одинаковое внимание всем своим детям? Выделяете ли вы кого-либо из них как любимца? Может, у вас есть какие-либо проблемы, с которыми мы можем вам помочь?

— Думаю, мы всегда уделяли одинаковое количество времени всем своим детям, — укоризненно взглянул на своего сына Ондор, весьма опечаленный тем, что произошло. — Конечно, Рикьем больше занимается, чем другие. Вполне возможно, что это угнетает его и он своими действиями всего лишь вымещал свои эмоции, отдыхал. Ведь это всё произошло случайно, разве нет?

— У вашего сына весьма странная репутация, фли Кайр. Я давно хотел узнать, почему он единственный никогда не болеет?

— Разве наследники не должны обладать хорошим здоровьем? Он, конечно же, также может подцепить заразу, однако это всегда происходить в недели отдыха, — вступила в диалог Линда, стараясь отвести глупые, по её мнению, подозрения, — Видимо, организм расслабляется. Да вы и сами у него спросите, будут разве глаза врать? — попросила она, намекая на появление ярко-зелёного пигмента в случае произнесения лжи.

— Что ж, Рикьем, — обратился к стоящему у входа ситро ректор. — скажите, вы часто болеете?

Рикьем, которому всё это уже порядком надоело, всё это время спокойно стоял у дверей, собираясь в любой момент покинуть комнату, чтобы уже дойти до кабинета и застать хотя бы конец первого занятия. Рикьему нравилось учиться, а инцидент вышел по нелепости, хоть и оказался весьма существенным проступком в глазах главы этого зесвима.

— Я болею также часто, как и другие, фли Гровдэр, — ответил ситро, чуть ли не надменно взглянув в глаза ректора своими тёмно-синими, добавив, — Я могу идти?

Ректор вздохнул, понимая, что до этого ученика ему самому не достучаться, поэтому он и позвал его родителей, однако и те, судя по всему, не собираются особо им заниматься. «Неужели так трудно высказать сыну всё, что необходимо?», — негодовал в мыслях ректор, внешне оставаясь спокойным, хоть и в глазах появились едва заметные крапинки ярко-красного.