- А сильфы далеко свои усадьбы ставят? - в свою очередь поинтересовались у нее на языке Холмов.
- Дальше, чем вы. Но если на доске летать - близко, - Даша пожала плечами. - Если чужой дом с земли хорошо виден, особенно окна - это уже дурной тон. Обычно только с крыши соседей различишь или в полете. Прежде, до досок, тоже не впритык строились, ездили по тропам на лошадях. Нынче все летают, лошади те давно в земле, а тропы занесло песком.
- А вы хорошо умеете летать на доске?
- Конечно! Все сильфы умеют, иначе как ходить в гости?
Над ее шуткой вежливо посмеялись. Карета миновала расписные стены, толщину которых не мог скрыть даже вечерний полумрак.
- Вы производите впечатление такой умной девушки! Наверное, знаете о досках все.
- И даже больше, чем все, - прихвастнула Дарьянэ. С ней никогда раньше не разговаривали в таком почтительном тоне, что сильно вскружило голову. - Я прочитала множество книг о теории полетов и об истории создания досок. Вы знаете, каких-то триста лет назад доски были привилегией только самых почтенных из нас. Их жаловал Верховный, подобно орденам и медалям. Зато первые доски тоньше всех чувствовали ветер и могли служить десятки лет, разумеется, при бережном обращении. Сейчас больше уповают на технологические новшества, а не на качество и долговечность.
- Как интересно! Вы и изготовить доску сможете?
- Смогу, - заверила Даша.
И правда, ее способностей к воздушной магии вполне хватило бы для этого. Другое дело, на мастера-досочника требовалось учиться не меньше пятнадцати лет, и за границу они не выезжали. А все прочитанные сильфидой книги больше относились к беллетристике, нежели к учебной литературе.
Вскоре карета остановилась, кучер открыл дверцу и подал Даше руку. Она вышла, с интересом глазея по сторонам. Ее привезли к высокому каменному дому с длинными мелкостекольчатыми окнами и затейливой лепниной над широким скатом черепичной крыши. У крыльца росло несколько кустов красной и белой сирени, отцветали вишни.
- Это дом благородного господина градоправителя, - объяснил охранник. Стоя напротив Даши, он едва доставал макушкой до ее носа.
Сильфида внезапно заметила, что двое людей, ехавших с ней в карете, куда-то пропали, остались лишь кучер с неприятным охранником.
- А где мои спутники?
- Они пошли спать, - кучер ухмыльнулся, и Даша заметила, что у него во рту не хватает двух зубов.
- Вы тоже идите, - охранник мягко, но настойчиво подтолкнул в сторону двери. - Мы вас проводим.
Дарьянэ захотелось не войти в дом, а сигануть через ограду в сад, а дальше закоулками выбраться из города и не оглядываясь бежать до самой границы. Она поругала себя за ребяческое паникерство и пошла вслед за охранником. Громила-кучер пристроился сзади, тяжело дыша в спину. Таким манером они поднялись по темной закрытой лестнице на третий этаж и вошли в светлую полукруглую комнату, мало напоминающую спальню или гостиную. Скорее, чей-то рабочий кабинет. Стены внизу обиты деревом, выше - дорогой тканью. В центре - массивный квадратный стол, пустой, темного дерева. Вокруг него - четыре табуретки в тон. Шаткий застекленный шкаф в углу, на окне вместо занавесок - орденский флаг, под потолком болтается светильник на масле. Даша в нерешительности остановилась, едва переступив порог.
- Вы садитесь, - охранник говорил по-сильфийски очень хорошо, словно прожил на Холмах большую часть жизни. - Побеседуем.
- О чем? - осторожно спросила Дарьянэ. Липка о таком ее не предупреждал.
- Садитесь, - повторил охранник вежливо, но сквозь зубы. Кучер легко отодвинул табурет, приглашающе махнув на него волосатой ручищей.
- Я очень устала с дороги, - сильфида едва удержалась, чтобы не попятиться. Это было бесполезно: дверь успели запереть. - Давайте отложим все разговоры на завтра.
- Нет, мы поговорим сегодня.
- Хорошо, - Даша села на предложенный табурет, смутно ощущая, что вокруг творится что-то нехорошее. - О чем вы хотите со мной поговорить?
- О взаимовыгодном сотрудничестве, - охранник (хотя какой он, к смерчам, охранник, скорей уж коллега из орденской разведки) хищно прищурился.
- Я не понимаю, о чем вы, - тонким от волнения голосом протараторила Даша. Громила маячил за спиной, с нехорошим хрустом разминая кулаки.
- Сейчас объясню. Вы разбираетесь в досках, а мы заинтересованы в их отечественном производстве. Орден в моем лице предлагает вам на него работать, изготовляя требуемую продукцию.
У Даши голова кругом пошла.
- Почему я?
- Ну, кто же еще, - усмехнулся “охранник”. - Или вы видите здесь других сильфов?
- Я правильно понимаю: вы хотите, чтобы я жила в Принамкском крае и делала доски для человеческих нужд?
- Совершенно верно. У вас будут все инструменты, которые вы потребуете, а также штат наших мастеров. От вас требуется обучить их наделять доски способностью к полету. Или же делать это самой. Вас ожидает сытая безбедная жизнь, хороший круг общения. Вам ведь понравился Принамкский край? К сожалению, со старыми связями придется порвать, но чем только не приходится жертвовать ради собственного благополучия…
- А если я откажусь?
- Не порите горячку, Дарьянэ. Я повторю свое предложение во второй, в третий раз. В итоге вы все равно согласитесь.
- Но… насколько я знаю, способ изготовления досок - государственная тайна Ветряных Холмов. Вы предлагаете мне пойти на измену родине?
- Не предлагаю, - улыбка стала совсем плотоядной, - а настоятельно советую. В противном случае нам придется вас… уговаривать.
- Но я… - Даша запнулась. Ее голова внезапно заработала, в памяти всплыли основы логического анализа и Липкины слова:
“Порой ненароком услышанное слово может спасти тебе жизнь. Другое правило, не менее важное - уметь промолчать”.
Ее отсюда не выпустят. Потому что вернувшись домой, она обо всем расскажет, и будет скандал, который подорвет не только торговые, но и просто добрососедские отношения Ордена с Холмами. Вот, куда пропадали сильфийские послы. Им тоже делали подобные предложения, а они просто не могли выполнить поставленных условий. Ведь мастера-досочники никогда не выезжают за границу, тем более с официальными визитами. Послы говорили, что не умеют делать доски, их убивали, а потом все валили на разбойников. Но Даша - не простой посол, она ведь агент тайной канцелярии на важном задании, она обязана выжить и вернуться к своим. Иначе в четырнадцатый корпус не возьмут… То есть, иначе Липка ничего не узнает о коварных планах Ордена.
- Что - вы? - участливо переспросил “охранник”.
И вместо готовых сорваться с языка слов “Я ничего не смыслю в изготовлении досок”, Дарьянэ сказала совершенно другое:
- Я… я должна подумать. Хоть одну ночь. Это все слишком неожиданно, я так не могу.
- Хорошо, думайте. А наутро мы снова встретимся здесь, и я хочу услышать от вас положительный ответ. И не пытайтесь сбежать, хуже будет.
Даша вздрогнула. Она как раз начала продумывать планы побега.
***
У Юргена было множество дел по работе. Требовалось привести в порядок картотеку самых видных благородных господ Ордена и убрать, наконец, оттуда покойного Жаврана Ара; слетать в восьмой, третий и тринадцатый корпуса за статистиками; поломать голову над полдесятком дежурных политических интриг и написать отчет руководству. Вообще-то, с отчетами полагалось маяться Липке, но тот, пребывая в расстроенных чувствах, свалил неблагодарный труд на подчиненного. Одним словом, работы Юре хватало. Однако, вместо этого он сбежал со службы в архив, где, пользуясь агентским доступом к сведениям о гражданах Холмов, принялся кропотливо просматривать личные дела. “Не так уж и много сильфов у нас живет, - утешал себя Юрген, - Чуть меньше пятнадцати миллионов…”
Благодаря опыту работы в тайной канцелярии, он неплохо представлял, где и что искать. Поэтому уже к вечеру труд был вознагражден: юноша узнал имя Дашиной бабушки, ее адрес и краткое жизнеописание.
