- Хр-р-р, – гортанно, но вполне приветливо произнесла Айлаша.
- Звезда пока плохо говорит по-принамкски, – пояснил Тенька. – Но мы работаем над этим. Фей-ре, Айлаша?
- О, да, – закивала девушка, разглядывая всех с таким же ошеломленным любопытством, с каким они смотрели на нее. – Ромашка, обда, интеграл! Я положить… нет, полюбить! Фара-фе, пшш, пшш.
- Она очень рада с вами познакомиться, – перевел Тенька. – Садись, Айлаша. Угощайся. Это – картошка.
- О, да, – Айлаша села, немыслимым движением закинув ногу за ногу. – Кар-ша! Фура-мура! Оу!
- Она никогда не видела картошку, – пояснил Тенька, тоже садясь.
Лернэ, наконец, обрела дар речи.
- Тенечка, а почему она… такая раздетая? Ее ограбили в пути, да?
Тенька задумчиво глянул на Айлашу, которая с любопытством тыкала в картофелину длинным фиолетовым ногтем.
- По правде говоря, это не предел. Она специально для вас поскромнее оделась. У них в иных мирах все так ходят. А чего с них взять? Мода, прогресс, постиндустриальное общество, социальный пакет три процента на единицу населения…
Никто ничего не понял, но все прониклись незавидным положением иномирской девушки, которая вынуждена ходить в одних панталонах.
- О, да, – поддержала беседу Айлаша. Она явно была очень общительной. – Оу!
Еще раз игриво ковырнула картофелину ногтем и – все ахнуть не успели – пересела к Теньке на колени, между делом присосавшись ярко-алыми губами к его щеке.
Лернэ густо покраснела. Следом за ней – Зарин, Гера и даже Хавес. Герина матушка схватилась за сердце, Герин отец – за голову. Клима так удивилась, что не уследила за собой и широко зевнула.
- Это уже слишком, – буркнула Ристинка. – В их мире принято устраивать брачную ночь на виду у всех?
- Э-э… нет, – Тенька обхватил девушку за талию и осторожно ссадил с коленей, попутно что-то прощелкав ей на ушко, исколотое серьгами. – У них принято так вести себя с теми, кто нравится.
- Прилюдно? – уточнил Зарин.
- У них это считается верхом целомудрия, – пояснил колдун. – Да вы не думайте, Айлаша хорошая! А что одета не по-нашему, так ведь иной мир!
- Оу! – с улыбкой закивала девушка, услышав свое имя. – О, да!
Гера почувствовал, что сидящая рядом Клима привалилась к его плечу.
Лернэ очень задумчиво и с неодобрением наблюдала, как гостья ложкой отламывает от картофелины кусочек. Герина матушка тяжело вздохнула, смиряясь.
- Ничего. Коли нет у нее нормальной юбки – я из своего сундука кой-чего достану. Ишь, картошку-то как хрумкает, горемычная. Накормим, оденем, платочек на голову повяжем – и не хуже прочих будет. Она корову-то доить умеет?
- Вообще, Айлаша к нам ненадолго, – поспешил уточнить Тенька. – Ей завтра утром на работу. Так что поужинает – и я ее обратно в зеркало провожу.
По кухне разнесся невесомый вздох облегчения.
- А кем она в этом зеркале работает? – заинтересовался Герин отец.
- И в этих панталонах… – не удержался Хавес.
- У Айлаши два высших образования, – с гордостью сообщил Тенька. – Это как если бы она в вашем Институте закончила сперва летное отделение, а потом, например, политическое.
- А зачем? – удивился Гера.
- Неуч, – махнул рукой колдун. – Чтобы знать больше!
- Так кем же она работает? – напомнил Зарин.
Тенька задумался, а потом признал:
- Я так и не понял пока. Не хватает слов. Будто бы кем-то вроде переписчика в отцовской лавке.
- Если бы я закончил кроме летного отделения политическое, – прикинул Гера, – то в переписчики бы точно не пошел! Иначе, зачем оно сдалось, это образование?
- Это на потом, – попытался объяснить Тенька. – Айлаша молодая и опыта работы по профессии у нее нет, поэтому ее нигде не берут. А когда опыт появится – тогда и станет тем, на кого училась.
- Как же у нее появится опыт, если ее нигде не берут, и она работает переписчиком? – резонно заметил Зарин.
- Не знаю, – сдался Тенька. – Наверное, это какая-то особая иномирская традиция. Зато у них там такой научный прогресс!..
- Оу, – подала голос Айлаша и указала на Климу. – Шу-шу!
Гера посмотрел на обду, склонившуюся к его плечу, и обнаружил, что та крепко спит.
- Умотали нашу Климу крутые виражи большой политики, – весело резюмировал Тенька. – А сейчас будет интересненькое состязание между Зарькой и Хавеской за приз отнести нашу досточтимую обду в кровать.
Но Гера лишил всех развлечения, и отнес Климу сам. Его матушка загасила свечи, а Лернэ и Айлаша подоткнули сонной обде одеяло.
- Шу-шу, мурле, – сочувственно проворковала иномирская девушка.
- Говорит, она перед экзаменами так же засыпала, – перевел Тенька.
- У Климы сейчас вся жизнь – экзамен, – вздохнул Гера.
Потом все сообща провожали Айлашу до зеркала. Когда радужный водоворот водяного стекла поглотил фигуристый силуэт в обтягивающих панталонах, Лернэ призналась:
- Ненашенская она. Но добрая. И правда, найти бы ей юбку по росту, или хоть штаны, и пускай приходит в гости.
- Ага, – мечтательно согласился Тенька, посылая девушке из зеркала воздушный поцелуй. – А вот когда я на ней женюсь…
Не готовая к такому повороту Лернэ схватилась за сердце. Герина матушка и даже Ристинка отстали от нее лишь на пару мгновений.
Клима спала и видела во сне ночь. Такие густые южные ночи, по слухам, бывают только в далёких лесах Голубой Пущи. Официально Голубая Пуща принадлежала Мавин-Тэлэю, и ее обитатели были подданными Ордена, но на деле, как и горцы, имели своих правителей и не слишком любили вмешиваться в военные дела. Испокон веку в Голубую Пущу уходили все, кто искал покоя и тишайшей жизни в забвении дремучих сосен.
Сейчас, во сне, Клима видела эти сосны, а у их подножия – маленькую, покосившуюся от времени хатку с единственным крошечным окошком, из которого лился теплый свет.
Колдовское пламя свеч горит в несколько раз ярче обычного. В старом рассохшемся кресле сидит молодая девушка с жесткими тёмными глазами. Мужчина средних лет, худощавый и немного угловатый, пристроился на лавочке, поджав под себя длинные ноги в стоптанных башмаках.
На столе – остатки позднего ужина.
В печи – прогоревшие уголья.
А между этими двумя непростой разговор.
- Они все-таки прислали меня за тобой.
- Кейран, ты же понимаешь, – девушка говорит очень сухо и смотрит в пол, – Я дочь обды, но не обда. Во мне нет таланта.
- Я сказал им, – он устало разводит руками. – Но тебя все равно хотят видеть. Семь лет назад тебя спасли слишком великой ценой, чтобы просто забыть. Они видят в маленькой Климе тень былого величия ее матери. На этот раз удалось уговорить горцев, и часть полков перешла на нашу сторону. Добавим лесные отряды, колдунов. Мы вполне возьмем Гарлей такими силами. А потом… тебе уже двадцать два, ты неглупа и дальновидна. Тебе будут помогать. Быть может, высшие силы смилуются над нами.
- Ты сам-то в это веришь?
- Я хочу верить.
Девушка поднимает глаза, и их взгляды встречаются, опаляя друг друга.
- Верить в Принамкский край или в меня?
Кейран устало разминает плечи.
- Сейчас это почти одно и то же. Клима, ты погубишь себя, живя в глуши.
Девушка иронично кривит губы.
- А ты, смотрю, расцвел под Гарлеем. Кожа да кости. Я помню тебя, когда была жива мама. Сейчас бы не узнала.
- Все мы изменились, – Кейран пристально сморит на пламя свечи, по-особому щурясь, и оно немного теряет яркость. – Знаешь, как теперь зовется наше сопротивление? Веды. Ведающие-об-Обде.
- Доводилось слышать. Некоторые новости доходят даже сюда.
Они молчат, между ними горит свеча, а недосказанные слова лежат тяжелой каменной плитой.
Девушка встает. На ней старенькое платье, с плеч соскальзывает вязаная шаль. Кейран тоже поднимается на ноги.
- А славно, если бы я и правда стала обдой? Обда Климэн – звучит, да? Жаль, что высшие силы не передают талант по наследству.