Но мне не удалось даже поглазеть на «Томми» в «колыбели». Все, что я смог увидеть, – внутренность герметичного перехода, который сразу же подвели к нашему шлюзу, да еще пассажирскую капсулу, понесшую нас по туннелю в Новую Батавию. Здесь, при слабом лунном притяжении, капсулы развивают такую скорость, что к середине пути вновь оказываешься в невесомости.

Нас сразу же провели в апартаменты, отведенные лидеру оппозиции. То была официальная резиденция Бонфорта, до тех пор когда (и если) он снова придет к власти после выборов. Роскошь здешняя меня просто поразила. Интересно, как же тогда выглядит обиталище премьер-министра? Наверное, Новая Батавия – самая великолепная столица в истории. Обидно, конечно, что ее нельзя осмотреть снаружи, зато это единственный город Солнечной системы, которому не страшна термоядерная бомбардировка. Не то чтобы совсем не страшна – кое-что, конечно, пострадало бы, я имею в виду постройки, находящиеся на поверхности.

Апартаменты Бонфорта состояли из верхней гостиной, вырубленной в склоне горы, с выступающей наружу прозрачной полусферой балкона, с которого можно было любоваться звездами и матушкой-Землей. Отсюда специальный лифт вел вниз, в спальню и кабинеты, надежно укрытые под тысячефутовой толщей каменного массива.

Осмотреть все как следует я не успел – пора было облачаться для аудиенции. Бонфорт и на Земле никогда не держал камердинера, но Родж навязался мне помогать (вернее – мешать) наводить окончательный блеск. «Облачение» оказалось древней придворной одеждой: бесформенные, трубоподобные штаны, совершенно уж дурацкий пиджак с фалдами, похожими на гвоздодер, – и то и другое черное. В придачу – сорочка: белый пластрон, от крахмала жесткий, будто кираса, воротничок-стойка с загнутыми уголками и белый галстук-бабочка. Сорочка Бонфорта была собрана воедино заранее, ведь услугами камердинера он, как я уже говорил, не пользовался. А вообще-то, каждый предмет полагалось надевать порознь и бабочку завязывать небрежно, чтобы видно было: завязывали руками. Но нельзя же требовать, чтобы человек разбирался в исторической одежде так же хорошо, как в политике!

Да, выглядел костюмчик более чем нелепо, но на его траурном фоне разноцветная диагональ ленты ордена Вильгельмины смотрелась просто великолепно! Надев ее через плечо, я осмотрел себя в большом зеркале и остался доволен. Яркая полоса на черно-белом – весьма впечатляюще. При всем своем уродстве традиционное облачение придавало достоинство и неприступную величественность метрдотеля. Я решил, что вполне гожусь для императорского двора.

Родж передал мне свиток якобы с фамилиями тех, кого «я» рекомендовал в состав нового кабинета министров, а во внутренний карман сунул мне копию отпечатанного списка. Оригинал Джимми Вашингтон передал госсекретарю императора сразу после посадки. Теоретически, на аудиенции император должен был сообщить, что поручает мне формирование кабинета, а я – смиренно представить на его суд свои соображения. Список кандидатур должен был оставаться в секрете, пока монарх милостиво его не одобрит.

На самом деле все было уже решено. Родж с Биллом почти всю дорогу обдумывали состав правительства и получали согласие каждого кандидата по спецсвязи. Я изучал досье всех рекомендованных, а также альтернативных кандидатур. Впрочем, список был секретным в том смысле, что репортерам его покажут только после аудиенции.

Взяв свиток, я прихватил и Жезл. Родж в ужасе застонал:

– Да вы что, с ума сошли? Нельзя с этим к императору!

– Почему?

– Но… Это же оружие!

– Верно, церемониальное оружие. Родж, да любой герцог и даже самый паршивый баронет будут при шпагах. А я возьму Жезл!

Он замотал головой:

– Тут дело другое. Вы разве незнакомы с этикетом? Их шпаги символизируют обязанность поддерживать и защищать монарха лично и собственным оружием. А вам, как простолюдину, оружие при дворе не положено.

– Нет, Родж. То есть как вы скажете, так и будет, но к чему упускать такой отличный шанс? Спектакль пройдет замечательно, точно вам говорю.

– Э-э-э… Боюсь, что не вижу…

– Так смотрите! На Марсе ведь узнают, что Жезл был со мной? Обитатели Гнезд, я имею в виду?

– Да, наверное. Вернее, точно.

– Именно! У любого Гнезда есть стереовизор – в Гнезде Кккаха, по крайней мере, их было навалом. Ведь марсиане не меньше нашего интересуются имперскими новостями, так?

– Так. Во всяком случае, старейшины.

– И если я возьму с собой Жезл, они об этом узнают. Если нет – тоже. А для них это важно, поскольку касается приличий. Ни один марсианин не покажется вне стен Гнезда или на какой-нибудь церемонии без Жезла. Да ведь они и раньше встречались с императором и, даю голову на отсечение, свои Жезлы на аудиенцию брали.

– Но вы же не…

– Вы забываете – теперь я именно марсианин!

Лицо Роджа приобрело слегка осоловевшее выражение. Я продолжал:

– Я теперь не только Джон Джозеф Бонфорт, я Кккахжжжер из Гнезда Кккаха. И, не взяв с собой Жезл Жизни, допущу непростительный промах… Если честно, не знаю даже, что будет, когда об этом станет известно; я еще недостаточно знаком с марсианскими обычаями. А если я беру Жезл, тогда я – марсианский гражданин, который вот-вот станет премьер-министром его величества! Что, по-вашему, скажут на сей счет в Гнездах?

– Кажется, я не продумал как следует этого вопроса, – задумчиво протянул Родж.

– Я тоже лишь сейчас сообразил, как только пришлось решать: брать ли с собой Жезл. Но неужели мистер Бонфорт не обдумал этого еще до усыновления?! Родж, мы уже поймали тигра за хвост – отступать некуда, только оседлать его – и вперед!

Тут пришел Дэк и тоже взял мою сторону, похоже, даже удивился, что Клифтону могло прийти в голову нечто другое:

– Будь уверен, Родж, мы создадим прецедент, и, сдается мне, далеко не последний в нашей карьере!

Взгляд его упал на Жезл.

– Эй! Ты хочешь кого-нибудь убить или просто стену продырявить?

– Да я же не жму ни на что.

– И на том спасибо. Он даже не на предохранителе. – Дэк аккуратно отнял у меня Жезл. – Повернуть кольцо и вдвинуть эту штуку в паз. Теперь он просто палка.

– Ой. Виноват.

Из гостиной меня препроводили в гардеробную и сдали с рук на руки шталмейстеру короля Виллема – полковнику Патилу. То был индус в мундире имперских космических сил, с прекрасной выправкой и непроницаемым выражением лица. Поклон, коим он меня встретил, был рассчитан с точностью до градуса: отображал он и то, что я скоро стану премьер-министром, и то, что таковым я пока еще не стал и что мой ранг хоть и выше, но все же человек я штатский и следует вычесть пять градусов за императорский аксельбант на его правом плече.

Заметив Жезл, он мягко сказал:

– Марсианский Жезл Жизни, не так ли, сэр? Любопытно. Вы сможете оставить его здесь, с ним ничего не случится.

– Жезл я возьму с собой, – ответил я.

– Сэр?..

Он заломил брови, ожидая, что я тут же исправлю эту очевидную ошибку.

Я перебрал в памяти излюбленные фразы Бонфорта и выбрал одну: ясный намек на излишнюю самоуверенность собеседника:

– Вы, сынок, свое плетите как хотите, а моего не путайте.

С его лица окончательно исчезло всякое выражение.

– Прекрасно, сэр. Сюда, будьте любезны.

У входа в тронный зал мы остановились. Далеко впереди стоял на возвышении пустой трон. По обе стороны прохода к нему томились в ожидании придворные и знать. Видно, Патил подал условный знак: заиграл гимн Империи, и все застыли – Патил навытяжку, словно робот, я – чуть ссутулясь, как и положено пожилому, перегруженному работой человеку, исполняющему свой долг, остальные – как манекены. Надеюсь, мы никогда не откажемся полностью от расходов на содержание двора – вся эта шикарно разодетая массовка создает незабываемое зрелище.

С последними тактами гимна к трону подошел Виллем, принц Оранский, герцог Нассауский, великий герцог Люксембургский, командор ордена Священной Римской империи, генерал-адмирал Вооруженных сил Империи, Советник Гнезд Марса, Защитник бедных и, Божьей милостью, король Нидерландов и император Планет и межпланетного пространства.