Литмир - Электронная Библиотека

– Логично, – задумчиво произнёс Костик. – А знаешь, что я думаю? – Он сдвинул очки на кончик носа и посмотрел на Матвея поверх стёкол, словно собирался озвучить гениальную шутку. – Нужна показательная порка!

– Хочешь пойти к генеральному продюсеру канала с розгами и поиграть в доминанта? – усмехнулся Матвей. Настроение было ни к чёрту, но Костик умел развеселить даже во время полной лажи.

– Зачем? Генеральный продюсер канала учился на одном курсе с моим батей.

– Да ладно! Твой же в минсельхозе сидит!

– Ну так и этот бы сидел, если б не затянуло в чудо-ящик. Неужели батяня не уломает по старой дружбе уволить какого-то там Валеру? Рили? Не смеши, бро. Как два фингера об роад.

– Это не шутки, Кость…

– Так я серьёзен, как похмелье! – улыбнулся Власов. – Сам подумай: выпад в сторону «Соло Инвест» – моментальное увольнение. И не кого-нибудь! Репортёра ажно оттуда! – Костик поднял вверх указательный палец. – Всем станет ясно, что у тебя стальные яйца! И связи, как у Абрамовича. Если из-за одного сюжета с косвенными домыслами человека увольняют за пару дней, то уж газетку или канал попроще закроют к хренам. А теперь угадай: станет ли кто-то после этого освещать Матвея Соломатина в массмедиа? Разве что отъявленные суицидники.

– Думаешь? – поморщился Матвей.

Он долгие годы пытался выстроить новую культуру бизнеса в России. Конечно, он не питал иллюзий насчёт Штатов. Там тоже хватало промышленного шпионажа и канцелярских ножей в спину. Но нашим было ехать и ехать на медведях до новой деловой этики… И он, Матвей Соломатин, собирался стать лицом этой прекрасной эпохи обновлений. Пафосно, но правда! Он был чист перед законом, не братался в банях с сомнительными дельцами, не крестил несуществующих детей с криминальными авторитетами. Как там любят западные киношники изображать русских? Бородатые немытые рашнз, которые хлещут водку, занюхивают медведем и заказывают каждого, кто посмел плохо подумать о президенте. Бруталы без моральных принципов. Реликты из страшного постсоветского прошлого.

Они ушли – и это Матвей хотел доказать и своим, и чужим. И получалось ведь! Сначала по чуть-чуть, в масштабе одного только Батлер Колледжа. Потом – в Сити. В Москве. В России… И этот идиотский репортаж мог испортить всё. Свои сочтут его аморальным капиталистом, которого научили в Принстоне, как развалить Родину, чужие – взяточником. Выкормышем коррупционных традиций. И хорошо бы доказать обратное, пойти честным путём, как предлагала Элла… Но идея Костика так щекотала воображение! Так созвучна была с ненавистью к наглому и лживому Гинзбургу…

– Ну? – нетерпеливо спросил Костик. – Определился?

Матвей молчал. Не хотелось действовать через кумовство. Стальные яйца? Не совсем это он собирался предъявить деловому миру.

– Да ладно, бро! – не унимался Власов. – Одно твоё слово, я звоню бате, и завтра этого Гинзбурга…

– Хорошо, – сорвалось с губ, и как-то даже стало легче дышать. – Звони. К чёрту Гинзбурга.

Глава 3

И немедленно лайкни (или лайка не вяжет?)

– Ну, девочки, шампанского за встречу? – Бодрый голосок Тихоновой впивался в мозг перфоратором.

– Чур мне мускатного! Знаю, что правильнее пить брют…

– Ой, я тоже не могу, зубы сводит.

– Девочки, а возьмём на всех «Асти»? Две, три бутылки? Лер, поддержишь?

Девочки. Девочки идут в первый класс с гигантскими бантами и гладиолусами, мотаясь под тяжестью портфеля. Девочки прыгают во дворе в резиночку и хихикают, если им показать палец. Да здесь младше двадцати семи ни души, уж какие девочки? Пора смотреть правде в глаза. Тетки.

– Водки, – буркнула Лера. – И можно сразу графин.

Щебет молодящихся прелестниц стих, и озадаченные взгляды обратились к источнику зла и цинизма.

– Что-то случилось? – Катя склонила рыжую головку набок, и Лера с трудом сдержала тираду, подкатившую к кончику языка.

Да! Случилось! Работа всей моей жизни! Шеф, который стал почти наставником. Глубокое, зловонное и непроглядное жерло дохнуло тленом, а ты сочувственно поднимаешь свои идеально нарисованные брови и спрашиваешь, что случилось? Случилось всё! Просто потому, что у кого-то есть деньги, связи и вторичные половые признаки.

Лера сглотнула монолог потенциального самоубийцы, усилием воли растянула губы и выдавила:

– Норм.

Расспрашивать подробнее никто не стал. Вряд ли поверили, но благоразумно решили не тратить вечер встречи на дурное настроение Гинзбург. Чай, не первый год в одном окопе. Знали, чем всё может кончиться.

И Валера терпеливо держалась. Зажёвывала острыми крылышками, пыталась вслушиваться в чужие романтические истории… Но солёные закуски плохо идут с розовой сахарной ватой, поэтому спустя полчаса Лера махнула рукой на этику и такт и обратилась к зомбоящику.

Собственно, это и стало её роковой ошибкой. Уж где-где, а в ресторане она никак не ожидала наткнуться на экономический канал. Всю жизнь, сколько Лера себя помнила, фоном её встреч с сокурсницами были кадры подиумов. Наверное, вся аудитория каналов высокой моды только и состоит из посетителей ресторанов. Ты ешь, а перед тобой бредут в никуда с отрешённым взглядом голодные девушки. Вышагивают в замысловатых шляпах и платьях, тихонько постукивая ключицами. И каждый раз остаётся гадать: придавят модель метровые подплечники и перья или она чудом дойдёт до занавеса?

Обычно Лера жевала, смотрела на острые скулы и угловатые коленки с подиума и думала, что, в общем-то, с диетой можно пока не заморачиваться. Но именно сегодня сотрудники ресторана решили сменить политику. Или просто один из официантов впал в мечты о богатом будущем венчурного капиталиста… Словом, во всю плазму транслировали строгих ведущих в обрамлении графиков и курсов акций и валют. И всё бы ничего, но взгляд Леры споткнулся о знакомое лицо. «М. Соломатин, генеральный директор “Соло Инвест”», – гласила надпись внизу экрана. И это стало последней каплей.

– Вот сволочь! – процедила Лера, сжимая очередную стопку.

Разумеется, «девочки» с любопытством обернулись к телевизору. И, разумеется, задохнулись от восторга.

– О, Соломатин… – мечтательно протянула Катя. – Боже, какой мужчина!

– Ага, такая няша! – вторила ей Лиза.

– Наш журнал включил его в список завидных холостяков. – Настя Тихонова вздохнула. – Хотя говорят, он встречается с Проскуриной.

– Это которая Маргарита? – живо заинтересовалась Лиза. – Модель, демонстрирующая купальники?

– Жертва хирургов, – фыркнула Катя. – Теперь там ловить нечего. Импланты со всех сторон, от зубов до попы. Готовая кукла. Официально они ничего не объявляли, но от таких, как Проскурина, не уходят.

– На таких, как Проскурина, не женятся. – Настя пригубила шампанское.

Боже, она даже пьёт, как колибри! Ни ума, ни фантазии, зато полная осведомлённость в сплетнях. Как можно считать Соломатина завидным женихом, если он такая отъявленная сволочь, для которого люди, животные, культура – просто мусор под ногами?

– Точно, девочки, – закивала Лиза и вдруг хихикнула. – Ой, газы носом пошли… Если женщина сделала из себя надувную игрушку для секса, то нечего обижаться, если её так и воспринимают.

Тут Лера не могла не согласиться. Она понятия не имела, кто такая Маргарита Проскурина, но заочно испытывала к ней неприязнь. Впрочем, если эта Проскурина – алчная стерва, то именно такую Соломатин и заслужил. Наверняка она ещё и носит натуральные шубы…

– Вот, знаете, обидно. – Катя подпёрла лицо ладонью. – Вроде приличный мужчина. Ну, лицо интеллигентное. А на самом деле такой же, как остальные…

– И даже ещё хуже, – не удержалась Лера. – Учи таких в Принстоне, не учи…

– Он ещё и в Принстоне учился? – Лиза округлила глаза. – Постой, а ты откуда знаешь?

– Да так… Попался под руку во время работы над сюжетом…

Лера поняла, что сболтнула лишнего, но было поздно. Отговорки сработали бы где угодно, но не в тесном дружеском кругу профессиональных журналисток.

4
{"b":"645955","o":1}