– Богиня сейчас занимается важными божественными делами. У нее божественный экстаз! Ей не до простых смертных! Я вас умоляю, соблюдайте тишину! – кричал голос старой жрицы, а я мысленно поблагодарила ее за прозорливость. Но девочки не унимались, видимо, решив, что это – один и тот же очень щедрый и хитрый мужик, решивший иметь не только запасной план к запасному плану, но и запасную девушку к запасной девушке.

– Кто этот таинственный незнакомец? Кто мой тайный поклонник? – истерично кричали девушки, судя по звукам, оттаскивая конкуренток. – Только она знает ответ! Ответьте, дорогая богиня!

– Число верующих равно пятьдесят шесть человек! – с удивлением в голосе заметило зеркало. Из них пятьдесят пять женщин и один мужчина!

Мысль о том, что я могла ошибиться дверью, а природа с чьей-то ориентацией заводила меня в такой тупик воображения, что я яростно стучалась в дверь здравого смысла. Хотя… Постойте… А вдруг это старенький Император? Судя по портрету, у него любовь становится синонимом обширного инфаркта, а последний военный поход был в туалет. Он же, как мужчина, уже не по телам, а по делам должен ходить! По сугубо личным и очень неотложным!

– Дорогая богиня! – взмолился женский голос, пытаясь перекричать другие голоса. – Прими мои скромные дары! Дай ответ, кто он? Тот таинственный поклонник?

Я с грустью посмотрела на книгу «Сто двадцать рецептов семейного счастья», облизнулась при виде золотистой курочки на обложке, а потом взяла себя в руки.

– Зеркало, найди мне в радиусе километра от храма всех одиноких мужиков! – потребовала я, слыша писки и визги: «Нет, я первая!».

– В связи с тем, что количество верующих у вас теперь пятьдесят человек, вы можете объединять пары! Ваша сила растет с каждым новым верующим! – странным голосом сообщило зеркало. Мне кажется, или оно на меня до сих пор обижается за букеты?

– Примите мои скромные дары!!! Только ответьте!!! – назойливо молили меня, а я посмотрела на курочку, сглотнула слюнку и согласилась. На всякий случай я даже отползала подальше, наученная горьким опытом.

Мимо меня пролетела буханка хлеба и колечко колбаски. Я почувствовала, как голодный дракон в моем желудке радостно заворочался, в предвкушении отнюдь небожественного завтрака. Я бросилась поднимать хлеб и колбасу, как меня прицельно полетел десяток яиц.

– Свои, домашние! – гордо пояснили мне, пока стряхивала с себя слизь, кроша под ногами скорлупу.

– Благодарю вас, – кисло улыбнулась я, вытирая лицо и отметая скорлупу ногой подальше.

Так, все! Надоело! Мне в лицо полетела возмущенная курица, которая била крыльями и с негодованием кудахтала. А говорят, куры не летают! Еще как летают! Я ловила ее по комнате, но курица решила, что живой не дастся. В погоне за ней я завалила гору из хлама, которой впору дать поэтично-географическое название. Курица устала раньше меня и присела на обложку книги, нахохлившись. Хитрая богиня покралась к ней, делая коварное: «цып-цып», а потом бросилась на нее, схватила и швырнула обратно в зеркало праздновать свой второй день рождения.

– Так, надоело! – заявила я, стряхивая с себя перья и подходя к зеркалу. В меня полетело какое-то деревянное ожерелье, но моя рука ловко отбросила его в сторону, а оно пополнило гору мусора.

Я положила руку на круг, включила лепестки и божественный свет, с удивлением обнаружив, что теперь можно добавить какое-то божественное подвывание. В зеркале отражался храм, в который набилось пятьдесят женщин, не считая жриц. Все они с замиранием смотрели на свет, который льется над статуей. Так! А теперь добавим музыку и лепестки. Неплохо!

– Ууууу… Ааааа…, – выл кто-то, создавая незабываемую атмосферу места, где волки вынуждены подвывать полушепотом.

– Она снизошла к нам! – закричали жрицы, падая на колени, пока им на голову сыпались лепестки. – Ептить! Капец-капец-капец!

Я торжественно прокашлялась, готовясь к проникновенной речи. А то сейчас как пояснят, как расшифруют…

– Дорогие мои девочки, – ласково произнесла я, глядя на сияющие женские глаза. – Я не принимаю дары курицами, свиньями, гусями, коровами! Зато я принимаю дары едой, одеждой, нижним бельем. Чистым! Еще раз акцентирую! Чистым и неношеным! Яйцам принимаю, но только вареными…

Какая-та красавица с тугими каштановыми косами оживилась, чему-то обрадовалась, а я подозрительно посмотрела на притихшую толпу.

– Куриными, утиными, гусиными, птичьими! Только птичьими! – на всякий случай пояснила я, не понимая причину внезапного восторга. Радость внезапно померкла в глазах красавицы, а она вздохнула и поджала губы. В этот момент я поняла, что, видимо, есть еще дары, за которыми потом с криками прибегают окровавленный спонсор. «Свои, домашние…», – скромно заявляет девица.

– Да, богиня! Мы вас услышали! – закричали верующие, а я вырубила связь,  глядя, как девушки бросились из храма с криками: «Богиня просила принести ей трусы!».

– Буду очень благодарна! – кисло улыбнулась я, глядя на ажиотаж. Нет, богиней быть совсем неплохо!

Я только собиралась смывать яичную маску, которая стекала с волос на глаза липкой слизью, толкнула дверь и … очутилась в спальне с вполне симпатичной кроватью! Странно, как я раньше ее не заметила? А может, ее раньше не было? Ничего себе! Нет, я точно уверена, что этой двери раньше не было.

– Все зависит от количества людей, которые верят в вас! Раньше это был роскошный дворец, а теперь две жалкие комнаты, – пояснило зеркало, пока я пыталась оттереть в ванной «свои, домашние» с волос и кожи. – Теперь вы можете вселять чувство в сердца людей! Стоит вам объединить два сердца и возникнет влюбленность. Что-то сродни увлечению!

В комнате послышался шорох, а я высунулась, пытаясь понять, что там происходит. В меня летела одежда, которой я несказанно обрадовалась. Минус заключался в том, что с размером пока не угадал никто! Огромное платье-шатер, трусы… Я сказала не ношенные, а тут явно их сдирали в порыве страсти! И, возможно даже, зубами! Из вороха одежды я попыталась выбрать что-то поприличней и по размеру!

– Дорогая богиня! – умоляли меня, а я требовала у зеркала список заядлых холостяков района. На зеркальной поверхности высвечивались мужские имена.

– А теперь список всех девушек, которые сейчас находятся в храме! – потребовала я, разглядывая каждого кандидата. Отлично! Пойдет! Не гуляет и не пьет! Кто у нас тут дальше.

Я соединяла пары пальцем, ведя от одного имени к другому. Светящаяся линия объединяла два сердца влюбленностью, которая имеет все шансы, перерасти в большое и светлое чувство.

– Дорогая богиня! – настырно умоляли меня, пока я отмахивалась «сейчас-сейчас!». Они не могут мне не мешать? Так, кто у нас тут? О! Рыбак! Отлично! Дома всегда будет рыба! Пусть он идет к … Так, кому рыбака? Давайте к молочнице! Молоко и селедка – отличный ужин! Сойдет! Это у нас кто тут?  Плотник? Чудесно! Его к цветочнице! Пусть организовывают похоронный бизнес! Семья не пропадет, если что…

– Ну, скажите! – нудили и капризничали девушки. – Не молчите! Мне красивого! А мне умного!

– Девочки, – нервно обратилась я к ним, зная, что они меня не слышат. – Если я сейчас ошибусь, то потом сами будете любовный треугольник расхлебывать. Не сбивайте, а? Будьте же людьми!

– А он красивый? Скажите, дорогая богиня! Он умеет петь? – нудило пятьдесят разнов. – Он любит цветы?

– И петь, и пить… Он все умеет! Так, кто тут просил «петь»? – я попыталась вычислить любительницу народного творчества, поскольку у меня есть отличный вариант – мужик, поющий в туалете! У него, кстати, неплохой тенор! Так, только бы не… Ай! Рука дрогнула, а я увидела любовный треугольник, состоящий из трех мужчин…  Ну все, допелся в туалете кто-то! Теперь примета плохая будет …

– А как убрать? – озадаченно спросила я, понимая, что меня мучает беспощадная совесть. Могильщик, лепщик горшков и туалетный певец – отличный фатально-экскрементальный ансамбль.