– Мы познакомились почти со всеми дворянами столицы. Жаль только, что его величества не было на балу. Мне бы хотелось его увидеть. Но это ничего. Я разговаривала с кардиналом, и он передал мне послание от короля, – Анна-Мария замолчала, словно дожидаясь восхищения дворецкого. Джон не доставил ей такого удовольствия, но лишь потому, что не понял, как следует ему отреагировать на слова баронессы, не затянув при этом общение с ней.

Проводив девушку до комнаты, дворецкий убедился, что ей ничего не нужно, и, облегченно выдохнув, отправился к себе. Лайза проводила его завистливым взглядом.

– Помоги мне снять платье, – велела баронесса.

Горничная, все еще не владеющая собой до конца, молча подчинилась. После того, как платье оказалось на кушетке, Анна-Мария уселась перед зеркалом и протянула Лайзе расческу.

– Сделай это и можешь быть свободна, – обрадовала она служанку.

Разобрать замысловатую конструкцию на голове девушки оказалось гораздо сложнее, чем ожидала Лайза. Почти целый час она провозилась с мелкими заколками, несколько раз при этом больно дернув волосы Анне-Марии.

– Что же все-таки с тобой происходит? – вслух размышляла баронесса, в зеркало наблюдая за неловкими движениями горничной. – На влюбленную ты действительно не похожа. Возможно, причиной твоего состояния являются нервы. Не мудрено после такого события (ведь это твое первое появление в высшем свете) почувствовать себя нездоровой. Да, пожалуй, это действительно от нервов. Когда со мной такое приключается, я обычно выпиваю стакан молока. Это помогает.

Положив на столик последнюю заколку, Лайза устремила благодарный взгляд на госпожу. Баронесса очень хотела ей помочь, даже не догадываясь об истинной причине беспокойства служанки. Да и как могла она догадаться? Ведь Анна-Мария не представляла, что за человек находился сейчас рядом с ней. Она не подозревала, какое дело не без успеха провернула Лайза во время своего короткого отсутствия на балу, так что честь виконта де Гра – кольцо с огромным рубином – теперь была спрятана за корсетом воровки.

Собственно, в наличии этого кольца у нее и заключалась главная проблема Лайзы. Она понимала, что это несомненное доказательство ее вины, но не могла поступить с уликой так, как неизменно поступала после прежних своих краж: кольцо должно было оставаться при ней до тех пор, пока она не передаст его Маске. Вероятно, поэтому в парк по веревочной лестнице воровка спустилась быстрее, чем в предыдущий раз. Поэтому тревожнее было ей в те минуты, когда она дожидалась Маску. За старым кленом, за каждым кустиком, за каждой травинкой мерещился ей полицейский. Обхватив себя за плечи, девушка уже была готова разрыдаться от отчаяния, когда мрак в паре шагов от нее, наконец, обрел знакомую форму.

– Господин, – двинулась в его сторону девушка. Без смущения достала она из-за корсета кольцо и протянула его человеку в черном.

– Как неосторожно, Лайза. Почему, увидев тень, ты решила, что это непременно я? Перебраться через забор мог любой полицейский.

Говоря все это, Маска внимательно смотрел на то, что было зажато в ледяных пальцах Лайзы. Однако брать кольцо он отчего-то не спешил.

– В другой раз советую затаиться, пока я не окликну тебя, и ты не убедишься в том, что я – это я.

– Непременно, господин, – кивнула Лайза, продолжая держать кольцо на вытянутой руке.

Маска сделал еще шаг вперед, взглянул на кольцо пристальнее, но не сделал даже попытки его взять.

– Да. Оно подлинное. Сомнений у меня больше нет, – сообщил он.

Лайза вздрогнула. В тоне слов Маски девушке почудилось подтверждение его действиям: таинственный господин не собирался забирать у воровки кольцо в этот вечер.

И словно давая еще одно подтверждение, Маска перевел взгляд на окна дома. Скользнул взглядом сначала по первому, потом по второму этажу.

– Ладно, – решительно изрек он. – Как только ты мне понадобишься, я свяжусь с тобой.

– Вы уже уходите? – спросила Лайза, все еще не желая верить в это. Она едва держалась, чтобы не дать отчаянию захватить себя.

– Мне здесь больше нечего делать, – спокойно ответил Маска.

– Но как же кольцо? Вы не возьмете его? Ведь я украла его для вас… – дрожащим голосом проговорила Лайза.

Маска не стал отрицать:

– Украла для меня. Но мне это кольцо пока не нужно. Это улика. И мне бы не хотелось каким бы то ни было образом быть связанным с ним.

– Кто бы сомневался, – проворчала Лайза. Страх сменился возмущением, которое вот-вот грозилось перейти в гнев. – Всей вашей шайке будет лучше, если честь обнаружат у простой воровки. Ведь никто не поверит в то, что я действовала не по своей воле. Тем более что я даже имени вашего не знаю! Господин Маска…

– Верно, – растянув губы в беззвучной усмешке, отозвался он. – Но я полагаю, что кольцо не обнаружат у тебя. Дом большой, несомненно, ты найдешь укромное место для этой и остальных «дворянских честей». А когда украдешь все, какие нам требуются, все сразу и отдашь мне в обмен на обещанные золотые.

Лайза спрятала кольцо обратно за корсет. Господин Маска не оставлял ей выбора.

– Доброй ночи, Лайза.

– И вам того же, – отозвалась девушка.

Как ни старалась воровка, в эту ночь она не смогла сомкнуть глаз. Прислушивалась к малейшим шорохам, забивалась к стене, если вдруг на улице ей чудились приглушенные голоса.

* * *

Когда утром Анна-Мария осторожно постучала в дверь ее комнаты, Лайза до боли прикусила губу, сдерживая крик, и горько бесшумно разрыдалась, представляя, как в ее комнату сейчас войдут полицейские и найдут в ящике прикроватной тумбочки честь виконта де Гра. К счастью, баронесса Грей оказала Лайзе неоценимую услугу, не проявив настойчивости в желании увидеть свою служанку. Девушка предполагала, что ее горничная еще не оправилась от вчерашнего переживания. И постояв недолго под дверью, Анна-Мария решила, что ничего страшного не произойдет, если она самостоятельно оденется к завтраку: раньше ей почти всегда приходилось делать это самостоятельно.

Когда юная баронесса спустилась вниз, Джон уже принес в столовую поднос с кофейником.

– Доброе утро, госпожа.

– Пожалуй, что так, – ответила Анна-Мария.

– Как вам спалось?

– Превосходно. Я вчера так устала. Но я ничуть не жалею о том, что оставалась на балу до конца. После завтрака, Джон, принесите в гостиную перо и бумагу. Хочу написать барону о вечере.

– Как вам будет угодно, госпожа.

Уже заканчивая завтракать, ее благородие подумала о том, что неплохо было бы отнести поесть и Лайзе. Еда придала бы сил ее горничной.

– Джон! – позвала девушка.

Дворецкий появился в дверях, несомненно чем-то озабоченный. И беспокойство о горничной мгновенно уступило место заинтересованности состоянием Джона:

– Что случилось?

– Ваше благородие, мне только что стало известно, что во время вчерашнего бала у герцога Шанто произошло одно крайне неприятное происшествие, – покорно произнес дворецкий, не сказав девушке ничего конкретного.

– Вы нарочно говорите так долго? Чтобы вызвать мое любопытство? – недовольно нахмурилась Анна-Мария. – Ну же, Джон, Вы преуспели в этом, а потому не томите больше: расскажите, что там произошло!

– У виконта де Гра вчера украли честь.

– Как мило! – захлопала в ладоши баронесса, позволив распиравшим ее чувствам завладеть ею без остатка. – И кто же?

– Пока неизвестно. Когда виконт покидал вас (он совершенно в этом уверен), кольцо с рубином еще было у него на руке. Однако когда он сел в карету и велел своему кучеру ехать домой, рука его была уже голой.

– Стало быть, честь украли в то время, когда виконт выходил. Как интересно! Но… Почему же он никому не сообщил о своей потере? Вчера на балу об этом не было сказано ни слова.

– С его слов: он не хотел портить праздник своего друга – герцога Шанто.

– Как благородно! И как подло со стороны вора так поступить в отношении такого благородного человека. Его непременно должны наказать!