Лайза бесшумно усмехнулась. Речь, очевидно, шла о счете за платье, которое баронесса Грей заказала себе для первого столичного бала. Платье, насколько понимала горничная, стоило своих денег, но денег, по словам Джона, слишком больших. Дворецкий в этой ситуации выступал целиком и полностью от имени своего господина, а его благородие не одобрял подобного расточительства. Потому-то Анна-Мария и ворчала на дворецкого вот уже третий день, требуя, чтобы он в соответствии со своими полномочиями подтвердил оплату счета. Стены крепости дворецкого изрядно пострадали во время осады, но все еще держались.

– Джон! Я требую! – прокричала Анна-Мария вслед уходящему слуге. Разговор топтался на месте, и Джон не видел смысла продолжать таким образом тратить драгоценное время.

Лайза едва успела сделать шаг от двери, чтобы ее не уличили в подслушивании.

– Добрый вечер, сэр, – поклонилась горничная дворецкому.

– Лайза? – Джон на миг выразил удивление ее присутствием, но быстро справился с собой. – Очень хорошо, что вы здесь. Пойдемте со мной, – привычным спокойным тоном добавил дворецкий.

Они направились вперед по коридору, удаляясь от двери в гостиную, когда на пороге появилась Анна-Мария. Увидев их вместе, девушка сжала кулачки и прокричала вслед звенящим от гнева голосом:

– Скряга! И раз ты, Лайза, с ним заодно, теперь я не люблю тебя еще сильнее!

Горничная поморщилась. Поддерживать хорошие отношения с Джоном и стараться при этом быть в милости у Анны-Марии в последние дни стало практически невозможно. Размышляя, чьей дружбы ей будет безопаснее лишиться, девушка молча следовала за дворецким в сторону кухни. Однако в этот раз Джон повел ее несколько в ином направлении.

Не дойдя до кухонной двери, дворецкий свернул в узкий коридор, ведущий к его личной комнате. Предложил Лайзе войти.

– Здесь баронесса не сможет нас подслушать. Ведь вы заметили, что в последнее время она слишком часто появляется возле нас?

– Да, сэр, – кивнула Лайза.

– Пусть думает что угодно, но только не то, что мы с вами объединились против нее. Потеряв ее доверие, мы потеряем над ней контроль. Барону Грею это очень не понравится.

Джон достал из прикроватной тумбочки письмо и показал его Лайзе.

– Собственно, оно также является причиной нашего разговора здесь. Как вы видите, его благородие не доволен тем, что вам пока не удалось подружиться с Анной-Марией. Он требует, чтобы я уволил вас, но мне, признаться, этого совсем не хочется.

Лайза заметно побледнела. Желание дворецкого и грозящее увольнение само по себе мало волновали ее. Гораздо большее значение для воровки имело то, что если она лишится этой работы, Маска найдет ее и, несомненно, передаст полиции. Письмо с приказом встретиться от таинственного господина Лайза нашла сегодня утром на подоконнике. Не найдя лучшего места, спрятала за корсетом. И теперь бумага жгла девушки грудь, словно раскаленный металл. Необходимо было немедленно что-то придумать, поняла девушка, иначе уже вечером ее жизнь могла оборваться.

– Мы должны как-то изменить ситуацию, Лайза, – в тон ее мыслей заметил Джон.

– Но как?

– О, дорогая моя, вам дурно?

Горничная резко вскинула голову. Холодный пот проступил на лбу, дрожащей рукой она невольно коснулась письма под корсетом, но ответить при всем этом ей удалось спокойным ровным голосом:

– Нет, нет. Все хорошо.

– В таком случае, давайте вместе подумаем о том, как подружить вас с госпожой.

– Платье… – проговорила девушка. – Оно моя единственная надежда…

– Что? Лайза, я не расслышал вас.

Глубоко вздохнув, девушка вернула письмо барона Джону и заговорила осторожно, словно человек, ступающий на первый осенний ледок:

– Госпожа хочет платье к балу, но вы отказываете ей в этом, напрасно объясняя, что платье слишком дорого.

– Вы бы могли объяснить ей лучше?

– Нет, сэр. Я бы могла сделать вид, что мне удалось ради госпожи уговорить вас подтвердить оплату счета. Я бы могла сделать вид, что мне далось это нелегко. И если бы вы некоторое время были сердиты на меня, я уверена, баронесса бы оценила мои заслуги.

– Но чтобы вы могли поступить так, я должен действительно подтвердить оплату, – протянул дворецкий. – Иначе ее благородие пуще прежнего невзлюбит вас. Да и меня, пожалуй.

– Вы правы, сэр, – со вздохом кивнула Лайза.

Джон в задумчивости сдвинул брови, прислонился к стене, сцепив руки на груди.

– Не кажется ли вам, что оставшись таким образом в этом доме, вы обойдетесь барону слишком дорого?

Воровка улыбнулась:

– Возможно, и дорого. Но не забывайте о том, что в таком случае в доме останется человек, которому вы и его благородие сможете доверять. Ведь не всякая горничная согласится шпионить за своей госпожой. К тому же, получив платье, баронесса, очевидно, станет лучше относиться и к вам. Барону Грею это, полагаю, понравится.

– А вы наблюдательны, Лайза. Его благородие в самом деле об этом мечтает. Однажды он приедет в столицу, и будет счастлив пожить в доме, где царит мир и покой.

Еще немного помолчав, дворецкий тяжело вздохнул. Он уже предвкушал неприятного содержание письмо, которое получит после того, как сообщит барону о своем согласии с требованиями Анны-Марии:

– Хорошо. Счет будет оплачен. Ступайте и обрадуйте баронессу.

– Благодарю вас, сэр.

Девушка покинула комнату дворецкого. Облегченно выдохнула. Еще никогда лезвие ножей, по которым она порой ходила, не были наточены так остро.

Впрочем, очень скоро мысли об этом покинули Лайзу. Она нашла баронессу в необъяснимо приятном расположении духа. Прижав одной рукой к груди какое-то платье, прежде незамеченное в гардеробе юной модницы, ее благородие кружилась по комнате, другой рукой придерживая юбку обновки, чтобы ненароком не повредить дорогое шитье на подоле. Горничную девушка не замечала, пока Лайза тихим кашлем не привлекла к себе внимание.

– А, подружка скряги, это ты! – приветствовала ее Анна-Мария.

Лайза склонилась перед своей госпожой, впервые за время службы в этом доме не испытывая обиды от колючего обращения баронессы Грей. Воровка в силу приобретенных профессиональных навыков и в силу полученной при рождении интуиции предполагала, какие чувства пробудят в этой своенравной особе ее последующие слова, и уже предвкушала удовольствие от получаемых извинений.

– Вы напрасно так думаете, ваше благородие, – проговорила Лайза. Чрезмерное смирение служанки насторожило Анну-Марию:

– Какую еще пакость вы там затеяли, моя дорогая? Учтите, баронессу Грей не так-то легко провести!

– Как вы можете думать о таком, ваше благородие? – продолжая переигрывать, возмутилась Лайза. – Как вы можете так дурно отзываться обо мне, после того, как я едва не навлекла на себя немилость господина Джона, чтобы только помочь вам?

– Помочь? – Анна-Мария отложила платье в сторону и, уперевшись кулачками в бока, приняла позу не то оборонительную, не то изготовки перед решающим ударом. – И чем же ты пыталась мне помочь?

Горничную заинтриговали уверенные интонации в голосе баронессы Грей. Девушка осторожно покосилась в сторону платья, неосторожно брошенного на кушетку, прикинула в уме его примерную стоимость.

– Госпожа, я пыталась уговорить господина Джона подтвердить оплату счета за ваше бальное платье… – Лайза нервно сглотнула. Анна-Мария никак не отреагировала на ее слова, следовательно, горничная не ошиблась: – Но как я вижу, это было ни к чему. Вы уже сами расплатились за ваше платье, раз его доставили вам.

Лезвие ножа вновь начинало заостряться…

– Разумеется, мне пришлось за него заплатить самой, – тем временем, продолжала юная баронесса. – Я всегда получаю то, что хочу: я всегда получаю все самое лучшее.

Лайза окончательно нахмурилась, чего больше не могла не замечать даже Анна-Мария. Ее благородие подошла к служанке и ласково коснулась ее плеча.

– Госпожа?

Юная баронесса смотрела на горничную с нежной, удивительно доброй улыбкой, какой прежде не доводилось Лайзе видеть на ее лице. Немного помолчав, будто подбирая верные слова, Анна-Мария ответила на удивление девушки: